— Прямо здесь.
— Плюх! — молвил Тарнболл и, миг спустя, поинтересовался:
— А почему «должна была», а не плещется?
Джилл пожал плечами:
— Руки не дошли.
Когда они распахнули дверцу и спустились по лесенке, из дома выбежала Анжела, а за ней двое мужчин!
Джилл с Тарнболлом обозрели появившихся парней: хорошо сложенные, мрачноватые, решительного вида субъекты. А затем обменялись лишь одним быстрым взглядом, сказавшим очень и очень многое. И, спустившись по лесенке, они, пригибаясь под злобно рассекающими воздух лопастями, направились к дому. Тут и Джилл, и агент синхронно вспомнили одно и то же: холодную ночь в Киллине у подножья Грампианских гор, куда один человек, который на самом деле человеком не был, явился, чтобы отыскать Джилла и убить его. Тогда существовал только один Дом Дверей. А теперь — три. Так кем же или чем являлись эти гости?
Анжела уже приблизилась к мерцающей дуге винтов; она остановилась и низко пригнулась, когда та парочка догнала ее. Один из преследователей схватил ее за руку, заставив внезапно, резко остановиться; а другой обхватил ее и оттащил прочь от вращающейся опасности. Но к тому времени, почти не слыша из-за уп-уп-упанья винтов вертолета отчаянных криков Уэйта, Джилл с Тарнболлом в ярости набросились на них.
Противник Джилла рухнул, несколько обескураженный тем, что его ударили по носу. Со вторым схватился Тарнболл, ударил его по почкам, и тот тоже повалился было, но агент схватил его за завязанные на затылке в «конский хвост» волосы и рывком поднял в вертикальное положение, а затем отвел назад кулак и снова ударил.
— Бога ради! — заорал Уэйт. — Господи, они же только присматривали за ней!
— Да, — задыхаясь, произнесла Анжела, — присматривали, но на свой лад. А я отказываюсь быть заточенной в собственном доме, даже если это делается якобы для моего же блага! — Она бросилась в объятия Джилла.
Противник Джилла привстал на колено и, когда Спенсер шагнул к нему, поднял руку для защиты и выпалил:
— Господи! Да прекратите вы огонь или нет?! — Из носа у него сильно хлестала кровь. Что же до другого охранника из министерства обороны, то тот стонал, держась за бок, и хлопнулся наземь, когда Тарнболл выпустил его.
Джилл повернулся к Уэйту:
— Тебе следовало предупредить, — прокричал он, перекрывая быстро стихающий гул вертушки.
— Я сам не знал, пока не увидел их, — ответил Уэйт, первым выходя из опасной зоны. И велел двум пораженным молодчикам:
— Подождите меня в вертолете.
Подойдя к дому, Анжела не пригласила министра войти, на крыльце она повернулась и резко спросила:
— Так значит, вы об этом не знали?
— О них — нет, — покачал головой Уэйт. — Но, в то же время, меня это не сильно удивило. Министерство обороны хочет... ну, защитить любого, кто имел хоть какое-то отношение к первому контакту.
— Значит, это все правда? — надавила Анжела. — Они вернулись? — Она кинула на Джилла встревоженный взгляд. А потом перевела глаза на Тарнболла и узнала его... тогда окончательно постигла страшную истину.
Как и ожидал Джилл. Кивнув и плотно сжимая губы, она спросила:
— И тебя позвали принять участие.
— Вам нужно о многом поговорить, — остановил их, подняв руки, Уэйт. — А мне следует вернуться в Лондон. Спенсер, позвони мне сегодня, ближе к ночи. Дай знать, что именно вы решили и что вам может понадобиться. И, Джек, — посмотрев на агента, он снова бессознательно поправил лацканы пиджака. — Похоже, ты тоже склоняешься участвовать в этом деле. Поэтому на данный момент я на том с вами и расстанусь. Но, Спенсер, время очень дорого. От нас ожидают мобильности, и спланировать начало операции надо уже завтра, рано утром. Направляемся мы... — Он пожал плечами:
— Это уже вам решать куда. — Он кивнул, повернулся и побежал обратно к вертолету. — Я отзову сотрудников службы охраны, — оглянувшись, крикнул он и снова обратился к агенту:
— Теперь все ложится на тебя, Джек. Но если ты случайно наткнешься еще на каких-нибудь с виду подозрительных людей, то постарайся вспомнить, что они могут быть на нашей стороне.
— Скажи этим ребятам, что мы сожалеем об ошибке! — прокричал ему вслед Тарнболл.
— Говори за себя, — пробурчала себе под нос Анжела. — С моей точки зрения, они походили на пару неотесанных субъектов, если не на деревенских мужланов!
Мрачные, молчаливые мор...
— Морпехи! — не дал ей договорить нелестный отзыв Джилл, препровождая ее в дом. А Тарнболл последовал за ними.
* * *
Вскоре Джилл поинтересовался:
— Они действительно сильно досаждали тебе? Если так, то они заслужили все, что получили и даже больше!
— Да вообще-то нет. — Она обаятельно покачала головой. Анжела совладала с собой, больше не кипела от гнева и, похоже, примирилась со случившимся. Ну, возможно, лишь чуточку негодовала. — Как они все пытались втолковать мне, у них был приказ. И как я в ответ пыталась втолковать им, что к черту ваш приказ! Мне хотелось съездить в деревню и просто сходить в магазин, но они заявили мне, что я должна оставаться дома.
Потом, когда я увидела сегодня утром по телевизору те первые невнятные сообщения — из Египта и с того норвежского ледокола, — я связала все это с происходящим здесь. И, когда я поднажала на них, выпытывая сведения... они рассказали мне все, что знали, а знали они весьма немногое. Но они сказали, что когда ты вернешься домой, у тебя будет намного больше сведений. Это так?
Джилл покачал головой и сообщил:
— Нет, ненамного. Норвежский ледокол? Похоже, ты можешь знать больше моего. Когда это показывали, я трясся в поезде или беседовал с людьми в «Джорделл-Бэнк». Мы всегда можем поймать повторение по каналам новостей. А до той поры — я могу лишь поведать тебе то, что мне рассказал Уэйт.
Он сделал это, а затем показал Анжеле фотографии.
И пока она рассматривала их, Джилл любовался ею, как любовался столько раз прежде. Его по-прежнему волновало, на самом деле волновало, больше, чем когда-либо, что она принадлежала ему.
Маленькая, не больше пяти футов и четырех-пяти дюймов, длинноногая, стройная и ах-какая-хорошенькая.
С маленькими ушками, полускрытыми под мелкими черными колечками, не совсем идеальным ртом, вздернутым носиком и слегка раскосыми, дерзкими, темными глазами, она выглядела почти евразийкой, и ее часто принимали за таковую. Но, на самом деле, она была самой что ни на есть англичанкой. Или, во всяком случае, британкой, поскольку ее отец был шотландцем. Но она унаследовала лицо и стройную фигурку своей матери, а также изрядную долю ее независимости. Настолько изрядную, что Джилл иной раз оказывался озадаченным тем, что она вообще согласилась связать себя прочными узами, что они стали «ячейкой общества» и жили вместе. Он мог лишь приписать это тому факту, что она действительно его любит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
— Плюх! — молвил Тарнболл и, миг спустя, поинтересовался:
— А почему «должна была», а не плещется?
Джилл пожал плечами:
— Руки не дошли.
Когда они распахнули дверцу и спустились по лесенке, из дома выбежала Анжела, а за ней двое мужчин!
Джилл с Тарнболлом обозрели появившихся парней: хорошо сложенные, мрачноватые, решительного вида субъекты. А затем обменялись лишь одним быстрым взглядом, сказавшим очень и очень многое. И, спустившись по лесенке, они, пригибаясь под злобно рассекающими воздух лопастями, направились к дому. Тут и Джилл, и агент синхронно вспомнили одно и то же: холодную ночь в Киллине у подножья Грампианских гор, куда один человек, который на самом деле человеком не был, явился, чтобы отыскать Джилла и убить его. Тогда существовал только один Дом Дверей. А теперь — три. Так кем же или чем являлись эти гости?
Анжела уже приблизилась к мерцающей дуге винтов; она остановилась и низко пригнулась, когда та парочка догнала ее. Один из преследователей схватил ее за руку, заставив внезапно, резко остановиться; а другой обхватил ее и оттащил прочь от вращающейся опасности. Но к тому времени, почти не слыша из-за уп-уп-упанья винтов вертолета отчаянных криков Уэйта, Джилл с Тарнболлом в ярости набросились на них.
Противник Джилла рухнул, несколько обескураженный тем, что его ударили по носу. Со вторым схватился Тарнболл, ударил его по почкам, и тот тоже повалился было, но агент схватил его за завязанные на затылке в «конский хвост» волосы и рывком поднял в вертикальное положение, а затем отвел назад кулак и снова ударил.
— Бога ради! — заорал Уэйт. — Господи, они же только присматривали за ней!
— Да, — задыхаясь, произнесла Анжела, — присматривали, но на свой лад. А я отказываюсь быть заточенной в собственном доме, даже если это делается якобы для моего же блага! — Она бросилась в объятия Джилла.
Противник Джилла привстал на колено и, когда Спенсер шагнул к нему, поднял руку для защиты и выпалил:
— Господи! Да прекратите вы огонь или нет?! — Из носа у него сильно хлестала кровь. Что же до другого охранника из министерства обороны, то тот стонал, держась за бок, и хлопнулся наземь, когда Тарнболл выпустил его.
Джилл повернулся к Уэйту:
— Тебе следовало предупредить, — прокричал он, перекрывая быстро стихающий гул вертушки.
— Я сам не знал, пока не увидел их, — ответил Уэйт, первым выходя из опасной зоны. И велел двум пораженным молодчикам:
— Подождите меня в вертолете.
Подойдя к дому, Анжела не пригласила министра войти, на крыльце она повернулась и резко спросила:
— Так значит, вы об этом не знали?
— О них — нет, — покачал головой Уэйт. — Но, в то же время, меня это не сильно удивило. Министерство обороны хочет... ну, защитить любого, кто имел хоть какое-то отношение к первому контакту.
— Значит, это все правда? — надавила Анжела. — Они вернулись? — Она кинула на Джилла встревоженный взгляд. А потом перевела глаза на Тарнболла и узнала его... тогда окончательно постигла страшную истину.
Как и ожидал Джилл. Кивнув и плотно сжимая губы, она спросила:
— И тебя позвали принять участие.
— Вам нужно о многом поговорить, — остановил их, подняв руки, Уэйт. — А мне следует вернуться в Лондон. Спенсер, позвони мне сегодня, ближе к ночи. Дай знать, что именно вы решили и что вам может понадобиться. И, Джек, — посмотрев на агента, он снова бессознательно поправил лацканы пиджака. — Похоже, ты тоже склоняешься участвовать в этом деле. Поэтому на данный момент я на том с вами и расстанусь. Но, Спенсер, время очень дорого. От нас ожидают мобильности, и спланировать начало операции надо уже завтра, рано утром. Направляемся мы... — Он пожал плечами:
— Это уже вам решать куда. — Он кивнул, повернулся и побежал обратно к вертолету. — Я отзову сотрудников службы охраны, — оглянувшись, крикнул он и снова обратился к агенту:
— Теперь все ложится на тебя, Джек. Но если ты случайно наткнешься еще на каких-нибудь с виду подозрительных людей, то постарайся вспомнить, что они могут быть на нашей стороне.
— Скажи этим ребятам, что мы сожалеем об ошибке! — прокричал ему вслед Тарнболл.
— Говори за себя, — пробурчала себе под нос Анжела. — С моей точки зрения, они походили на пару неотесанных субъектов, если не на деревенских мужланов!
Мрачные, молчаливые мор...
— Морпехи! — не дал ей договорить нелестный отзыв Джилл, препровождая ее в дом. А Тарнболл последовал за ними.
* * *
Вскоре Джилл поинтересовался:
— Они действительно сильно досаждали тебе? Если так, то они заслужили все, что получили и даже больше!
— Да вообще-то нет. — Она обаятельно покачала головой. Анжела совладала с собой, больше не кипела от гнева и, похоже, примирилась со случившимся. Ну, возможно, лишь чуточку негодовала. — Как они все пытались втолковать мне, у них был приказ. И как я в ответ пыталась втолковать им, что к черту ваш приказ! Мне хотелось съездить в деревню и просто сходить в магазин, но они заявили мне, что я должна оставаться дома.
Потом, когда я увидела сегодня утром по телевизору те первые невнятные сообщения — из Египта и с того норвежского ледокола, — я связала все это с происходящим здесь. И, когда я поднажала на них, выпытывая сведения... они рассказали мне все, что знали, а знали они весьма немногое. Но они сказали, что когда ты вернешься домой, у тебя будет намного больше сведений. Это так?
Джилл покачал головой и сообщил:
— Нет, ненамного. Норвежский ледокол? Похоже, ты можешь знать больше моего. Когда это показывали, я трясся в поезде или беседовал с людьми в «Джорделл-Бэнк». Мы всегда можем поймать повторение по каналам новостей. А до той поры — я могу лишь поведать тебе то, что мне рассказал Уэйт.
Он сделал это, а затем показал Анжеле фотографии.
И пока она рассматривала их, Джилл любовался ею, как любовался столько раз прежде. Его по-прежнему волновало, на самом деле волновало, больше, чем когда-либо, что она принадлежала ему.
Маленькая, не больше пяти футов и четырех-пяти дюймов, длинноногая, стройная и ах-какая-хорошенькая.
С маленькими ушками, полускрытыми под мелкими черными колечками, не совсем идеальным ртом, вздернутым носиком и слегка раскосыми, дерзкими, темными глазами, она выглядела почти евразийкой, и ее часто принимали за таковую. Но, на самом деле, она была самой что ни на есть англичанкой. Или, во всяком случае, британкой, поскольку ее отец был шотландцем. Но она унаследовала лицо и стройную фигурку своей матери, а также изрядную долю ее независимости. Настолько изрядную, что Джилл иной раз оказывался озадаченным тем, что она вообще согласилась связать себя прочными узами, что они стали «ячейкой общества» и жили вместе. Он мог лишь приписать это тому факту, что она действительно его любит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135