Впрочем, этого не понимали и другие. Откликаясь на зов Джилла, Барни быстро подбежал к нему и лизнул в лицо шершавым языком. Они все обнялись.
— Что это такое, Спенсер? — обеспокоено спросила Анжела.
— Это то, что, надеюсь, произойдет, — ответил он. — То, что, надеюсь, сделает Фред. — И Джордж Уэйт уловил его мысль.
— Туннельное время? Как в Замке?
— Верно, — попытался сказать Джилл, ; но сказал вместо этого:
— Ввввееерррнннооо!
Пустыня пронеслась под ними, ее мили в один миг сжались до точки. И все же ускорение почти или вовсе не ощущалось, спутники лишь знали, что «все» обстоит как-то не так. Однако, миг спустя, поняли: все обстояло очень даже так.
Те члены группы, которые стояли, споткнулись и упали. Пес тявкнул, понесся было прочь, с силой сел на копчик и остался на месте. Джилл и спецагент, все еще сидевшие после первоначального эксперимента, покачнулись и оперлись ладонями (и почувствовали под ними не песок, а гравий и мелкие камешки), а Анжела и Миранда рухнули рядом с ним.
И нарушая наступившую мертвую тишину, тихий, очень неуверенный голос Фреда Стэннерсли произнес:
— Я... я сумел вас доставить? Я всех вас доставил? — Но сперва никто не ответил, потому что все до одного сидели или лежали с закрытыми глазами.
Когда Джилл осмелился, наконец, посмотреть, они находились у подножья невысоких гор. Более того, там, наверху, среди туманно-голубых скал, что-то сверкало в свете, отражавшемся от его кристальных граней...
* * *
Все это случилось сорок минут назад. А теперь они поднимались в горы, и Тарнболл нес Фреда, перекинув его, как пожарник, через плечо с болтающимися за спиной руками.
— Как ты думаешь, он будет очень зол из-за этого? — Спецагент, конечно же, шутил. Если Фред уцелеет, то ему будет глубоко плевать.
Джилл так и ответил в самых недвусмысленных выражениях:
— Ему будет до лампочки, уверяю тебя, даже, если бы ты ударил его вдвое сильнее. В любом случае, я виноват не меньше твоего, так как кивнул тебе. Я хочу сказать, мы же никак не могли позволить Фреду свободно разгуливать с подобной мощью за пазухой! Ладно, допустим, в первый раз она сработала отлично. Но мне как-то не очень по душе мысль о том, чем она может обернуться в следующий раз. Он с такой же вероятностью погубил бы не только всех нас, но и самого себя тоже. Нет, Фреду безопаснее всего в том состоянии, в каком он пребывает именно сейчас. И, кстати, настала моя очередь нести его.
Груз несли по очереди Джордж, Джилл и телохранитель; Кину Сун из-за своей увечности помогал женщинам. Что же касается Барни, то пес выполнял обязанности регулировщика движения, и очень даже неплохо справлялся с ними. Джилл все время бдительно следил за их маршрутом, и они пока, в общем, шли тем же путем, что и в прошлый раз.
— До заката примерно полтора часа, — крикнула, не оборачиваясь, шедшая впереди Анжела. И добавила:
— Я рада. Спенсер, что мы ходили во все те турпоходы.
Они, наконец, окупаются.
— И верно, — крякнул он, принимая на плечо тяжесть Фреда. — Но как мне помнится, на меня тогда не навьючивали — у-у! — сто сорок фунтов походного снаряжения!
Так вот они и взбирались на высоту...
Пока Миранда вдруг резко не остановилась со словами:
— Вода! Я слышу шум воды.
И Кину Сун кивнул, чуть склонил голову на бок и подтвердил.
— Я слышать его. Он — вода, да.
— Коль уж вы завели об этом речь, — сказал Тарнболл, — то мне чертовски хочется пить. Давно уже мучает жажда. И потеть я тоже перестал. А как подумаю обо всей той выпивке в «Альт Дойчехаузе»... Так какой же будет наш следующий шаг, смерть от обезвоживания?
Они поднимались по склону горного отрога; поднявшись на его гребень и обведя взглядом окружающую местность, Миранда приободрила его, показывая:
— Вот он! Маленький родник!
И всего через несколько минут они уже пили животворную влагу, но не раньше, чем ее испробовал Барни.
— Полезный малыш, — погладил Джордж по голове пса. — Что будешь с ним делать. Спенсер, если мы выберемся из всего этого?
— Что я буду с ним делать? Да все, чего он ни захочет, — ответил Джилл. — Построю ему самую большую конуру в мире, буду кормить до скончания дней самой отборной крольчатиной и чертовски скучать, когда его не станет. При условии, что не преставлюсь первым.
— Мы на «лесенке»? — задумчиво спросил Тарнболл больше самого себя, чем кого-либо еще.
И Джилл откликнулся:
— Понимаю, что ты имеешь в виду. И сам думал о том же. Положение все еще скверное, но начинает выправляться. Не могу сообразить, в чем тут дело. Сит говорил нам, что изменил программу и теперь правила игры устанавливает он. Но если так, я хочу сказать, будь все это чистой правдой, то как же так получилось, что мы все еще живы? Или Дом Дверей уравновешивает его дурные намерения? Нет ли в программе синтезатора какой-то системы защиты от сбоев, которую даже Ситу не модифицировать?
— Вроде этой воды, — подсказала Анжела.
Миранда вымыла лицо в прохладной, прозрачной жидкости, бившей из трещины в скале из мелкого известняка, откинула назад мокрые волосы и переспросила:
— Вода? А при чем же тут она?
— Почему сейчас? — ответила вопросом на вопрос Анжела. — Мы все чертовски проголодались, но можем еще некоторое время протянуть без пищи. С другой стороны, без воды никак не обойтись, она абсолютно необходима. К тому же жажда-то нас мучает на самом деле далеко не так сильно, как полагалось бы. — Она нахмурилась, покачала головой. — Это все равно, как если бы я спрашивала себя: не пытается ли синтезатор вернуть нам малость того, что у нас отобрали? И если так, то не потому ли, что отобрали-то незаконно? Возможно, Спенсер дал верный ответ: Сит зашел слишком далеко. В конце концов, у фонов ведь есть свое малопонятное чувство этики.
— Ну, будем надеяться, что мы правы, — сказал Джилл. — Но одно уж наверняка — мы на правильном пути. Вон та штука наверху, тот кристалл, компьютер, Дом Дверей — она настоящая. Еще один аспект синтезатора, иная грань все той же игральной кости. Мы — на одной стороне, а Сит — совсем на другой. Точно так же, как и наш мир, к этому времени, наверняка, уже наполовину разрушенный и разоренный. А кристалл стоит прямиком посередине...
— Мысль, — согласился Тарнболл.
— Гипотеза, — поправил Джилл. — Но давайте-ка двинемся в путь, а поговорим на ходу. Солнце будет в небе не вечно, а когда наступает темнота, этот мир делается очень жутким.
Они двинулись в путь. И поскольку им больше ничего не требовалось нести, за исключением лишенного сознания Фреда, автомата Тарнболла и единственной уцелевшей сумки-баула Анжелы, то их ничто и не задерживало. А затем Тарнболл спросил:
— Полагаешь, он вспомнит тебя?
— А? Вспомнит? — Джилл шел сразу же следом на ним, тащась по стопам спецагента, поднимая одну налитую свинцом ногу за другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
— Что это такое, Спенсер? — обеспокоено спросила Анжела.
— Это то, что, надеюсь, произойдет, — ответил он. — То, что, надеюсь, сделает Фред. — И Джордж Уэйт уловил его мысль.
— Туннельное время? Как в Замке?
— Верно, — попытался сказать Джилл, ; но сказал вместо этого:
— Ввввееерррнннооо!
Пустыня пронеслась под ними, ее мили в один миг сжались до точки. И все же ускорение почти или вовсе не ощущалось, спутники лишь знали, что «все» обстоит как-то не так. Однако, миг спустя, поняли: все обстояло очень даже так.
Те члены группы, которые стояли, споткнулись и упали. Пес тявкнул, понесся было прочь, с силой сел на копчик и остался на месте. Джилл и спецагент, все еще сидевшие после первоначального эксперимента, покачнулись и оперлись ладонями (и почувствовали под ними не песок, а гравий и мелкие камешки), а Анжела и Миранда рухнули рядом с ним.
И нарушая наступившую мертвую тишину, тихий, очень неуверенный голос Фреда Стэннерсли произнес:
— Я... я сумел вас доставить? Я всех вас доставил? — Но сперва никто не ответил, потому что все до одного сидели или лежали с закрытыми глазами.
Когда Джилл осмелился, наконец, посмотреть, они находились у подножья невысоких гор. Более того, там, наверху, среди туманно-голубых скал, что-то сверкало в свете, отражавшемся от его кристальных граней...
* * *
Все это случилось сорок минут назад. А теперь они поднимались в горы, и Тарнболл нес Фреда, перекинув его, как пожарник, через плечо с болтающимися за спиной руками.
— Как ты думаешь, он будет очень зол из-за этого? — Спецагент, конечно же, шутил. Если Фред уцелеет, то ему будет глубоко плевать.
Джилл так и ответил в самых недвусмысленных выражениях:
— Ему будет до лампочки, уверяю тебя, даже, если бы ты ударил его вдвое сильнее. В любом случае, я виноват не меньше твоего, так как кивнул тебе. Я хочу сказать, мы же никак не могли позволить Фреду свободно разгуливать с подобной мощью за пазухой! Ладно, допустим, в первый раз она сработала отлично. Но мне как-то не очень по душе мысль о том, чем она может обернуться в следующий раз. Он с такой же вероятностью погубил бы не только всех нас, но и самого себя тоже. Нет, Фреду безопаснее всего в том состоянии, в каком он пребывает именно сейчас. И, кстати, настала моя очередь нести его.
Груз несли по очереди Джордж, Джилл и телохранитель; Кину Сун из-за своей увечности помогал женщинам. Что же касается Барни, то пес выполнял обязанности регулировщика движения, и очень даже неплохо справлялся с ними. Джилл все время бдительно следил за их маршрутом, и они пока, в общем, шли тем же путем, что и в прошлый раз.
— До заката примерно полтора часа, — крикнула, не оборачиваясь, шедшая впереди Анжела. И добавила:
— Я рада. Спенсер, что мы ходили во все те турпоходы.
Они, наконец, окупаются.
— И верно, — крякнул он, принимая на плечо тяжесть Фреда. — Но как мне помнится, на меня тогда не навьючивали — у-у! — сто сорок фунтов походного снаряжения!
Так вот они и взбирались на высоту...
Пока Миранда вдруг резко не остановилась со словами:
— Вода! Я слышу шум воды.
И Кину Сун кивнул, чуть склонил голову на бок и подтвердил.
— Я слышать его. Он — вода, да.
— Коль уж вы завели об этом речь, — сказал Тарнболл, — то мне чертовски хочется пить. Давно уже мучает жажда. И потеть я тоже перестал. А как подумаю обо всей той выпивке в «Альт Дойчехаузе»... Так какой же будет наш следующий шаг, смерть от обезвоживания?
Они поднимались по склону горного отрога; поднявшись на его гребень и обведя взглядом окружающую местность, Миранда приободрила его, показывая:
— Вот он! Маленький родник!
И всего через несколько минут они уже пили животворную влагу, но не раньше, чем ее испробовал Барни.
— Полезный малыш, — погладил Джордж по голове пса. — Что будешь с ним делать. Спенсер, если мы выберемся из всего этого?
— Что я буду с ним делать? Да все, чего он ни захочет, — ответил Джилл. — Построю ему самую большую конуру в мире, буду кормить до скончания дней самой отборной крольчатиной и чертовски скучать, когда его не станет. При условии, что не преставлюсь первым.
— Мы на «лесенке»? — задумчиво спросил Тарнболл больше самого себя, чем кого-либо еще.
И Джилл откликнулся:
— Понимаю, что ты имеешь в виду. И сам думал о том же. Положение все еще скверное, но начинает выправляться. Не могу сообразить, в чем тут дело. Сит говорил нам, что изменил программу и теперь правила игры устанавливает он. Но если так, я хочу сказать, будь все это чистой правдой, то как же так получилось, что мы все еще живы? Или Дом Дверей уравновешивает его дурные намерения? Нет ли в программе синтезатора какой-то системы защиты от сбоев, которую даже Ситу не модифицировать?
— Вроде этой воды, — подсказала Анжела.
Миранда вымыла лицо в прохладной, прозрачной жидкости, бившей из трещины в скале из мелкого известняка, откинула назад мокрые волосы и переспросила:
— Вода? А при чем же тут она?
— Почему сейчас? — ответила вопросом на вопрос Анжела. — Мы все чертовски проголодались, но можем еще некоторое время протянуть без пищи. С другой стороны, без воды никак не обойтись, она абсолютно необходима. К тому же жажда-то нас мучает на самом деле далеко не так сильно, как полагалось бы. — Она нахмурилась, покачала головой. — Это все равно, как если бы я спрашивала себя: не пытается ли синтезатор вернуть нам малость того, что у нас отобрали? И если так, то не потому ли, что отобрали-то незаконно? Возможно, Спенсер дал верный ответ: Сит зашел слишком далеко. В конце концов, у фонов ведь есть свое малопонятное чувство этики.
— Ну, будем надеяться, что мы правы, — сказал Джилл. — Но одно уж наверняка — мы на правильном пути. Вон та штука наверху, тот кристалл, компьютер, Дом Дверей — она настоящая. Еще один аспект синтезатора, иная грань все той же игральной кости. Мы — на одной стороне, а Сит — совсем на другой. Точно так же, как и наш мир, к этому времени, наверняка, уже наполовину разрушенный и разоренный. А кристалл стоит прямиком посередине...
— Мысль, — согласился Тарнболл.
— Гипотеза, — поправил Джилл. — Но давайте-ка двинемся в путь, а поговорим на ходу. Солнце будет в небе не вечно, а когда наступает темнота, этот мир делается очень жутким.
Они двинулись в путь. И поскольку им больше ничего не требовалось нести, за исключением лишенного сознания Фреда, автомата Тарнболла и единственной уцелевшей сумки-баула Анжелы, то их ничто и не задерживало. А затем Тарнболл спросил:
— Полагаешь, он вспомнит тебя?
— А? Вспомнит? — Джилл шел сразу же следом на ним, тащась по стопам спецагента, поднимая одну налитую свинцом ногу за другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135