— Неплохая мысль, — сказал Джилл. — Будем прогуливать Барни. Вот только — как я скажу ему, куда мы хотим отправиться.
— Скажи ему «принеси», — посоветовал Тарнболл. — А когда он пойдет принести, мы последуем за ним.
— Ты знаешь толк, — одобрил Джилл. И спросил остальных:
— Готовы? — Когда все согласились, он пригнулся рядом с псом и скомандовал. — Принеси, Барни, принеси!
И верный пес чуть склонил голову набок, побежал к одной из стен, виляя обрубком хвоста, какой-то миг понюхал кругом, а затем гавкнул разок и шагнул на одеревенелых ногах прямо в водоворот тошнотворных цветов...
Глава двадцать седьмая
В Доме Дверей ничто не было сплошным. Даже «сплошные» стены казались такими только потому, что отказывались пропускать; они не походили на стену, созданную человеком, которая делает тебе больно, если ты не признаешь ее, а первоначально оказывали мягкое сопротивление, которое становится сильнее только в ответ на твою настойчивость, как противоположные магнитные силы.
Но стена, выбранная Барни, ни в малейшей степени не была сплошной. Она давала доступ, и ты мог пройти прямо сквозь нее и выйти по другую сторону. Потому что пес, конечно же, обладал преимуществом или, наверное, не таким уж и преимуществом существа, проведшего здесь немало времени; не только в синтезированных мирах, но и прямо здесь, в недрах самого синтезатора. Это время он, вероятно, использовал на убегание от Сита или одной из его конструкций. И он по необходимости выяснил для себя, которые стены и вправду стены, а которые — нет.
Здесь, в Доме Дверей, не имелось никакой хорошей еды для собаки, а это было другим побудительным мотивом Барни. Как именно он впервые нашел дорогу в синтезированные миры Джилла, Анжелы и Тарнболла при их первом тяжелом испытании, все еще оставалось неясным; но с той поры программу изменили, и предположения, что он все еще способен отыскивать безопасные места, становились все более сомнительными.
Правда, семеро спутников и не испытывали огромного желания исследовать инопланетные миры, им определенно хотелось бы вернуться в свой.
Это было верно, по крайней мере, для большинства из них, но Джилл и спецагент хотели бы вывести из этой дьявольской игры Анжелу и Миранду, а может быть, также Суна, Уэйта и Стэннерсли. Им самим выбор (будь у них таковой) предстоял бы не столь легкий. Потому что они знали — возвращение в мир, который они знали, ничего не решит. Инопланетные точки пришельцев по-прежнему будут там, повсюду водоросли ггудднов, отсчет уже начался. И независимо от того, ггуддны ли уничтожают Человечество, или Человечество само себя уничтожит, пытаясь уничтожить ггудднов, конечный итог будет тем же. Короче, возможность остановить это вторжение находилась прямо здесь, в синтезаторе, или в одной из его многочисленных проекций.
В любом случае, маловероятно, чтобы Барни смог бы найти дорогу обратно в свой родной мир; ведь он не сумел этого сделать в первый раз, так с какой же стати ожидать от него этого сейчас? Нет, самое лучшее (или самое худшее), на что они могли надеяться, что пес покажет им путь в более приемлемый мир, а потом, что Джилл изыщет время или возможность, чтобы попытаться наладить взаимодействие с новой программой Сита.
— Думаете, он поймет, где мы, даже если мы постоянно двигаемся в этом проклятом месте? — спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, Джордж Уэйт. Потому что Уэйт, как и все остальные, почувствовал нарастающее расстройство Джилла, когда люди обращались к тому, словно он какой-то всеведущий.
Однако Джилл все же счел нужным ответить ему.
— Пока мы здесь, в Доме Дверей, — сказал он, — то вполне возможно, что Сит все время знает, где мы находимся. Мы не можем узнать наверняка. Но если мы всегда в движении, то и он будет постоянно занят отслеживанием, и, возможно, это затормозит ему подготовку того маленького сюрприза, какой он варганит нам следующим номером программы. И, что еще лучше, мы не будем неподвижными мишенями, если он натравит на нас еще одного скорпиона.
— А пока мы просто продолжаем следовать за Барни, — добавил Тарнболл таким тоном, что это прозвучало, как констатация факта, а не вопрос как таковой.
— Хорошо в этом то, — сказал Джилл, — что пес, похоже, двигается наобум, просто руководствуясь своим чутьем. Если уж мы не знаем, куда направляется Барни, то и Сит тоже не может догадаться, куда мы направляемся.
— Так что, фактически, мы можем вечно идти никуда, пока не умрем с голоду, — произнесла без эмоций, но очень устало, Миранда. — Мы пока идем совсем не вечно, но я уже совсем вымоталась!
— Но и не настолько устала, насколько утомилась бы, если бы это произошло в нашем родном мире, — указала ей в порядке утешения Анжела. — Потому что, это факт — Дом Дверей обходится с тобой по-хорошему... когда не обходится по-плохому.
— Я порядком уверен, что справился с этим наростом — с этой проклятой опухолью, — издал странный смешок Уэйт. — Так что в некоторой степени ты, Анжела, совершенно права: в том случае, когда он не убивает меня, Дом Дверей обходится со мной по-хорошему!
— По крайней мере, теперь у тебя есть надежда, — сказал Стэннерсли.
— Чертовски верно! — подчеркнул свои слова кивком Уэйт. — Так что чем бы все эти ни закончилось, я пока оказался в лучшем положении!
— Пока, — уточнил Джилл и снова мысленно обругал себя за отсутствие дипломатичности.
— Что такое? — Уэйт набрал скорость и поравнялся с Джиллом, а тот следовал по пятам за Барни. Остальные шли цепочкой с Тарнболлом в тылу, охраняющим спины.
Джилл знал, что теперь уже слишком поздно уклоняться от начатого им разговора, и поэтому сказал так:
— Все мы видим дурные сны, Джордж. Ты в какой-то мере повидал мой кошмарный мир, также как мир Кину Суна. Но это лишь двое из нас; а остальным еще придется посетить миры, которые могут вызвать к жизни только их сны. И если поразмыслить, то, возможно, будет неплохой идеей огласить наши страхи прямо здесь и сейчас. Таким образом мы сможем выяснить, с чем же столкнемся при следующем броске костей... то есть, в зависимости от того, кто их бросает.
— Или кто стучит в следующую дверь? — дополнила Миранда.
— Это одно и то же, — кивнул Джилл, оглянувшись туда, где она с трудом тащилась впереди Тарнболла. — Так почему бы вам не подвигнуть нас, начав первой, Миранда? Каким он будет у вас? Какой ваш самый страшный кошмар?
И покуда мимо текли стены из кружащихся цветов, а группа продолжала двигаться главным образом через предположительные «пространства» Дома Дверей, по его запутанным коридорам и через комнаты, вызывающие головокружение и одновременно клаустрофобию, она подумала и ответила:
— Это на самом-то деле было давным-давно. И кошмаров мне в действительности доводилось пережить совсем немного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135