Я хочу ребенка.
Озаглавив две новые колонки: «Дэвид» и «Питер», я набираю их заглавными буквами, выделяю жирным шрифтом и подчеркиваю. Хотелось бы мне купить пакет персонального программного обеспечения, способный принимать решение вместо меня. Если бы я была программистом, то, возможно, смогла бы создать такой. Он продавался бы лучше, чем вся продукция Билла Гейтса. Но мне не удается написать списки причин. Я еще не готова.
Удалив последний документ, я еду в ближайший торговый центр, чтобы купить набор тестов для определения беременности. Мне не хочется томиться в ожидании звонка доктора. Упаковку украшают изображения двух мужчин и двух женщин. Все четверо выглядят счастливыми. Одна пара в восторге от того, что женщина беременна, а вторая – равно довольна, что беременность не подтвердилась. Жаль, что там нет изображения женщины с двумя мужчинами. Тест дает положительный результат.
Чтобы избавиться от утренней тошноты, перед тем как встать с постели, я съедаю соленый крекер. Меня по-прежнему выворачивает наизнанку. Крекер мне не помог. Но в конце концов теперь мне известна причина этого недомогания. Осознав, что источник моей тошноты не грипп, а беременность, я еду на работу.
Во вторник у меня лекции по курсу «Методика грудного вскармливания», ее изучают все студентки нашего колледжа. После стольких лет ведения этого курса будет забавно приобщиться к нему на практике. Такой курс читается раз в четыре года, поэтому все наши девушки проходят его одновременно. Мне нравится, когда учащиеся разных курсов вместе слушают учебные материалы. В связи с многочисленностью студенток эти занятия ведутся в лекционном зале – единственной достаточно большой аудитории для размещения почти двухсот человек.
Устроенный амфитеатром зал недавно отремонтировали. Старый протертый красный плюш на стульях сменила обивка из синего вельвета. Откидные столики, отделанные под тиковое дерево, закреплены на правых подлокотниках кресел. На левых – крепкие опоры. Это сражение заведующая Уиттиер директору Бейкеру проиграла.
Я никогда не любила медленно диктовать материал лекций по заготовленным заранее записям, чтобы студентки успели аккуратно перенести его в свои тетради. Я отношусь к моим студенткам с большим уважением. В школе я воображала себя рок-звездой и пела перед зеркалом, используя морковку в качестве микрофона. Изучив способы привлечения внимания, используемые рассказчиками и певцами, их движения и позы, я стала делать все возможное для того, чтобы на лекциях заинтересовать моих подопечных.
Студенты никогда не могли предугадать, когда я призову их к ответу, начну обсуждение какого-либо вопроса или устрою ролевую игру. Несмотря на такие неожиданности, студенты говорили мне, что мои лекции им нравятся больше всего. Они сообщали мне об этом уже после того, как я выставляла им оценки.
В первом ряду расположилась одна из моих худышек, будущих пациенток оздоровительного центра Джуди. Когда я спрашиваю, как ее жизнь, она отвечает, что все в порядке. Мне хочется сказать: «Нет, мне важно знать, в каком именно ПОРЯДКЕ?» – но я не спрашиваю. А просто говорю ей, что она может обратиться ко мне в случае необходимости. Она не обратится. Я отлично знаю, как обычно ведут себя такие студентки.
Поднявшись на кафедру, я отодвинула в сторону стопку синих экзаменационных сборников и сделала себе пометку – после лекции позвонить Джуди насчет этих доходяг. Если бы все слова, записанные в таких синих сборниках, поместить друг за другом, то, держу пари, они могли бы покрыть весь земной шар. На продаже синих сборников для учебных заведений явно сколочено немалое состояние.
Эти сборники тестов принадлежат профессору Генри Самнеру, который вел занятия передо мной. Его нигде не видно.
Мелисса Гринбаум вбегает в аудиторию из-за занавеса, где расположены три раздевалки. Она плачет. Профессор Самнер отбирает пару минут моей лекции, забирая свое хозяйство. Он избегает моего взгляда, хотя он никогда не смотрит людям прямо в глаза.
Первые полтора часа я исполняю задуманную мною роль. Страдай молча, Мерил Стрип.
Потом я предлагаю студентам ролевую игру. Медсестре предстоит разобраться с отцом и матерью, которым не нравится, как она обращается с их ребенком.
Вызывается Аманда Силвер, дочь бродвейских актеров. Она уже исполняла детские роли в нескольких пьесах, телерекламе, а в одном фильме даже сыграла одержимую дьяволом. Она говорила мне, что гонорара за участие в этом фильме хватило на оплату четырех лет ее обучения в колледже. Когда она заканчивает изображать обезумевшую мать, остальные студенты хлопают. Возможно, ей следовало бы остаться на сцене. Учится она средне. Хотя, проходя практику в клинике в прошлом семестре, она прекрасно общалась с пациентами.
После занятий Мэри О'Брайен ждет меня у выхода из аудитории. Я смотрю на ее животик, скрытый под свободным свитером. Мы с ней в одинаковом положении – беременны, – и у каждой есть мужчина, который негативно отнесется к такому известию. Разница лишь в том, что мой ребенок порожден любовью, а ее – насилием.
– Пойдем-ка в мой кабинет, – говорю я.
– Я хочу поблагодарить вас за все, профессор Адамс, за все, что вы сделали для меня, – говорит она.
– Но я не сделала ничего особенного, Мэри. – Я не скромничаю. Именно Джуди и заведующая Уиттиер обеспечили Мэри всем необходимым. – Когда ты уезжаешь?
– На следующей неделе, после сдачи еще одной курсовой работы. Я получила полное обеспечение за этот семестр.
Могу только представить, как заведующая Уиттиер уговаривала профессоров, чтобы они уделили Мэри как можно больше внимания. Звонит телефон.
– Ты можешь прилететь в Атланту? – спрашивает Дэвид.
– Спасибо, мне уже лучше. – Мое второе «я» захватывает власть – я цежу ехидные слова сквозь зубы. Хотя это и признак малодушия, я люблю такие орудия, как сарказм и остроты, заменяющие серьезный разговор. Мне хотелось бы сказать: «Я хочу, чтобы ты относился ко мне с той же вежливостью, с какой ты относишься к своим клиентам», – но мне не хватает решимости.
– Не начинай, Лиз, – говорит он. – Дочь моего клиента хочет пойти учиться на медсестру. Ему нужно выяснить, какие ее могут ждать перспективы. Он совершенно не одобряет ее выбор, но я сказал ему, что ты сможешь помочь ему составить более полное представление об этом.
– Когда? – Мои достоинства не интересуют моего мужа: я нужна ему лишь как помощница, обслуживающая его клиента.
– В четверг вечером.
– Я заканчиваю в час дня, но, между прочим, в пятницу у меня тоже есть занятия.
– Договорись о подмене на пятницу. И прилетай в четверг днем. На девять вечера у нас заказан столик в Царс-Палас. Тебя ждет потрясающий ужин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Озаглавив две новые колонки: «Дэвид» и «Питер», я набираю их заглавными буквами, выделяю жирным шрифтом и подчеркиваю. Хотелось бы мне купить пакет персонального программного обеспечения, способный принимать решение вместо меня. Если бы я была программистом, то, возможно, смогла бы создать такой. Он продавался бы лучше, чем вся продукция Билла Гейтса. Но мне не удается написать списки причин. Я еще не готова.
Удалив последний документ, я еду в ближайший торговый центр, чтобы купить набор тестов для определения беременности. Мне не хочется томиться в ожидании звонка доктора. Упаковку украшают изображения двух мужчин и двух женщин. Все четверо выглядят счастливыми. Одна пара в восторге от того, что женщина беременна, а вторая – равно довольна, что беременность не подтвердилась. Жаль, что там нет изображения женщины с двумя мужчинами. Тест дает положительный результат.
Чтобы избавиться от утренней тошноты, перед тем как встать с постели, я съедаю соленый крекер. Меня по-прежнему выворачивает наизнанку. Крекер мне не помог. Но в конце концов теперь мне известна причина этого недомогания. Осознав, что источник моей тошноты не грипп, а беременность, я еду на работу.
Во вторник у меня лекции по курсу «Методика грудного вскармливания», ее изучают все студентки нашего колледжа. После стольких лет ведения этого курса будет забавно приобщиться к нему на практике. Такой курс читается раз в четыре года, поэтому все наши девушки проходят его одновременно. Мне нравится, когда учащиеся разных курсов вместе слушают учебные материалы. В связи с многочисленностью студенток эти занятия ведутся в лекционном зале – единственной достаточно большой аудитории для размещения почти двухсот человек.
Устроенный амфитеатром зал недавно отремонтировали. Старый протертый красный плюш на стульях сменила обивка из синего вельвета. Откидные столики, отделанные под тиковое дерево, закреплены на правых подлокотниках кресел. На левых – крепкие опоры. Это сражение заведующая Уиттиер директору Бейкеру проиграла.
Я никогда не любила медленно диктовать материал лекций по заготовленным заранее записям, чтобы студентки успели аккуратно перенести его в свои тетради. Я отношусь к моим студенткам с большим уважением. В школе я воображала себя рок-звездой и пела перед зеркалом, используя морковку в качестве микрофона. Изучив способы привлечения внимания, используемые рассказчиками и певцами, их движения и позы, я стала делать все возможное для того, чтобы на лекциях заинтересовать моих подопечных.
Студенты никогда не могли предугадать, когда я призову их к ответу, начну обсуждение какого-либо вопроса или устрою ролевую игру. Несмотря на такие неожиданности, студенты говорили мне, что мои лекции им нравятся больше всего. Они сообщали мне об этом уже после того, как я выставляла им оценки.
В первом ряду расположилась одна из моих худышек, будущих пациенток оздоровительного центра Джуди. Когда я спрашиваю, как ее жизнь, она отвечает, что все в порядке. Мне хочется сказать: «Нет, мне важно знать, в каком именно ПОРЯДКЕ?» – но я не спрашиваю. А просто говорю ей, что она может обратиться ко мне в случае необходимости. Она не обратится. Я отлично знаю, как обычно ведут себя такие студентки.
Поднявшись на кафедру, я отодвинула в сторону стопку синих экзаменационных сборников и сделала себе пометку – после лекции позвонить Джуди насчет этих доходяг. Если бы все слова, записанные в таких синих сборниках, поместить друг за другом, то, держу пари, они могли бы покрыть весь земной шар. На продаже синих сборников для учебных заведений явно сколочено немалое состояние.
Эти сборники тестов принадлежат профессору Генри Самнеру, который вел занятия передо мной. Его нигде не видно.
Мелисса Гринбаум вбегает в аудиторию из-за занавеса, где расположены три раздевалки. Она плачет. Профессор Самнер отбирает пару минут моей лекции, забирая свое хозяйство. Он избегает моего взгляда, хотя он никогда не смотрит людям прямо в глаза.
Первые полтора часа я исполняю задуманную мною роль. Страдай молча, Мерил Стрип.
Потом я предлагаю студентам ролевую игру. Медсестре предстоит разобраться с отцом и матерью, которым не нравится, как она обращается с их ребенком.
Вызывается Аманда Силвер, дочь бродвейских актеров. Она уже исполняла детские роли в нескольких пьесах, телерекламе, а в одном фильме даже сыграла одержимую дьяволом. Она говорила мне, что гонорара за участие в этом фильме хватило на оплату четырех лет ее обучения в колледже. Когда она заканчивает изображать обезумевшую мать, остальные студенты хлопают. Возможно, ей следовало бы остаться на сцене. Учится она средне. Хотя, проходя практику в клинике в прошлом семестре, она прекрасно общалась с пациентами.
После занятий Мэри О'Брайен ждет меня у выхода из аудитории. Я смотрю на ее животик, скрытый под свободным свитером. Мы с ней в одинаковом положении – беременны, – и у каждой есть мужчина, который негативно отнесется к такому известию. Разница лишь в том, что мой ребенок порожден любовью, а ее – насилием.
– Пойдем-ка в мой кабинет, – говорю я.
– Я хочу поблагодарить вас за все, профессор Адамс, за все, что вы сделали для меня, – говорит она.
– Но я не сделала ничего особенного, Мэри. – Я не скромничаю. Именно Джуди и заведующая Уиттиер обеспечили Мэри всем необходимым. – Когда ты уезжаешь?
– На следующей неделе, после сдачи еще одной курсовой работы. Я получила полное обеспечение за этот семестр.
Могу только представить, как заведующая Уиттиер уговаривала профессоров, чтобы они уделили Мэри как можно больше внимания. Звонит телефон.
– Ты можешь прилететь в Атланту? – спрашивает Дэвид.
– Спасибо, мне уже лучше. – Мое второе «я» захватывает власть – я цежу ехидные слова сквозь зубы. Хотя это и признак малодушия, я люблю такие орудия, как сарказм и остроты, заменяющие серьезный разговор. Мне хотелось бы сказать: «Я хочу, чтобы ты относился ко мне с той же вежливостью, с какой ты относишься к своим клиентам», – но мне не хватает решимости.
– Не начинай, Лиз, – говорит он. – Дочь моего клиента хочет пойти учиться на медсестру. Ему нужно выяснить, какие ее могут ждать перспективы. Он совершенно не одобряет ее выбор, но я сказал ему, что ты сможешь помочь ему составить более полное представление об этом.
– Когда? – Мои достоинства не интересуют моего мужа: я нужна ему лишь как помощница, обслуживающая его клиента.
– В четверг вечером.
– Я заканчиваю в час дня, но, между прочим, в пятницу у меня тоже есть занятия.
– Договорись о подмене на пятницу. И прилетай в четверг днем. На девять вечера у нас заказан столик в Царс-Палас. Тебя ждет потрясающий ужин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69