Хвостатая опечалилась на глазах, про мои помидоры с картошкой, разумеется, забыла.
Эх, молодость! И мы когда-то, кроме как про секс, больше ни о чем думать не могли. Какая уж тут, к лешему, картошка! Гормоны так и перли, так и перли из ушей. Я читала, что в сорок пять лет опять все будем ягодками. Кто знает, может быть, может быть…
Глава 16
Пять голов зловредной гидры
Практикующий психолог решительно отказалась консультировать меня по телефону или по электронной почте.
– Мне нужно видеть ваши глаза, – пропела она сквозь треск в телефонной трубке. – Это архиважно…
Нельзя сказать, что мысль тащиться с утра в кабинет к психиатру – пардон, к психологу – казалась мне удачной. Однако, с другой стороны, предупредив, что еду на встречу с консультантом, я могла чуть подольше поспать. Хорошо еще, что офис доктора располагался в самом центре, во дворах за книжным магазином, а ведь вполне мог и в глубоком Тушине оказаться, и тащись туда на перекладных и обратно на вестовых.
В Москве я живу уже больше десяти лет. До этого жила в Павловском Посаде и в столицу, будучи дитятей, выбиралась редко. Может быть, провинциальное происхождение стало виной тяжелому топографическому кретинизму, а может быть, мой мозг устроен так, что полностью теряет ориентацию на местности как только я выхожу из метро. Так или иначе, истории о том, как я заблудилась, стали уже анекдотами, которые Антон всегда радостно рассказывает своим друзьям.
Отправляясь на встречу с практикующим психологом, я была уверена в двух вещах: книжный магазин, что служит ориентиром, находится рядом с метро «Тверская», и возле него установлен памятник Долгорукому – основателю столицы.
Так вот, вышла на Тверской, оглядываюсь… Долгорукого нет, зато с противоположной стороны дороги на меня смотрит искоса Александр Сергеевич. Щурится подслеповато, наклонив голову.
Делать нечего, позвонила мужу:
– Антон, обещай, что не будешь смеяться…
– Не буду. Давай быстрей, я очень занят.
– Я на Тверской заблудилась… Короче, мне надо в книжный магазин.
– В какой?
– Я забыла название. Рядом должен быть мужик в латах и на коне. Я вышла из метро, а тут Пушкин…
– Может, у тебя свидание? Возле Пушкина обычно свидания назначают.
– Мне не до шуток. Куда идти? Где мужик в латах?
– Идти нужно в сторону Кремля.
– Гм… Если б я знала, где тут Кремль, я бы уже туда пошла.
– Милиционер есть поблизости? Подойди к нему и спроси: «Дяденька, а где тут Кремль? Мне на Красную площадь нужно, в мавзолей сходить».
– Дошутишься, блин. Без ужина останешься!
– Ладно. Если встать к Пушкину лицом, то тебе надо идти направо. Но книжный будет на противоположной стороне…
– Направо? Это туда, в какой руке у меня сейчас телефон?
В трубке послышались всхлипывания.
– Маша, а что ты там вообще делаешь?
– Я иду на встречу с консультантом. По работе.
– У тебя есть точный адрес?
– Нет, она просто рассказала, как ее найти.
– А ты можешь ей перезвонить?
– Могу, но не хочу. Неудобно. Она подумает, что я совсем дурочка.
– Маша, а меня ты уже совсем не стесняешься? – грустно спросил Антон и добавил: – Я сегодня поздно буду, вы меня к ужину не ждите…
– Опять? – Внутри заклокотала серая злость. – Антон, ты очень часто стал задерживаться.
– Намек? Увы, я встречаюсь не с женщиной, а с толстым дядькой и говорить мы будем о деньгах, а не о любви.
– А ты попробуй поговорить с толстым дядькой о любви. Все ж приятней, чем о деньгах.
Я отключила мобильник и решительно направилась вправо, к переходу.
Практикующий психолог оказалась немолодой и очень полной женщиной с рыхлым подбородком и толстыми пальцами в разноцветных перстнях.
– Вы извините, что я не стала консультировать вас по телефону. Видите ли, это один из главных принципов моей работы – общаться с людьми только вживую, – сказала она, томно растягивая слова и внимательно глядя через глаза мне внутрь.
– Ничего, ничего… – Мне стало не по себе под ее пристальным взглядом. Казалось, что она рассматривает сейчас содержимое моего желудка.
– Меня зовут Аделаида Львовна. Итак… – она вопросительно уставилась в печенку, – что у нас?
– У нас читательница, – я сделала акцент на последнем слове, чтобы не возникло ненужных предположений, – которая подозревает мужа в измене. Доказательств нет, но тем не менее мы должны дать ей совет, как поступить в такой ситуации.
– О-о-о-о, вы затронули очень серьезную тему… – Аделаида Львовна подалась вперед, расплющив шикарную грудь о стол, разделяющий нас. – Ваш журнал, как всегда, в авангарде животрепещущего. Я читаю каждый номер «Гали» и почти всегда нахожу идеи, созвучные моим мыслям.
«Еще одна, – промелькнуло у меня в голове. – И, похоже, тоже не в себе».
– Подозрения гложут человека всю жизнь… те или иные, – монотонно затянула она. – Порой они заменяют реальность, и мы начинаем жить в придуманном мире, где все: от белого носового платка до яркого, на грани безумия, чувства – наши вымыслы и страхи. Подозрение – суть страх, Машенька. Для того чтобы убить гидру, нужно распознать каждую из ее пяти голов…
– Почему пяти голов? – не поняла я.
– О-о-о-о-о, Машенька… Наши страхи – это гидра о пяти головах. И важно понимать, что отрубить одним ударом меча все головы гидры невозможно.
Обезглавить чудовище можно только постепенно… Голова за головой… Голова за головой…
Кабинет практикующего психолога очень напоминал логово гадалки-экстрасенса. Черные шторы от потолка до пола, глухо закрывающие окна, в комнате только круглый маленький стол в мелких звездах по столешнице и две табуретки на железных ногах. На столе – подсвечник о трех свечах, с потолка – тощий шнур от лампы двоится змеиным языком.
– Первая голова – это низкая самооценка. Каждая женщина должна начинать свой день с внутреннего монолога: «Я – звезда. Я – неповторимая яркая звезда. Мои члены подобны прелестным цветкам, мой внутренний мир – сверкающий оазис совершенства». Многие женщины прибегают к искусственным раздражителям, например, делают броский макияж или красят волосы в мертвые цвета, и это только питает уродливую голову низкой самооценки…
Я мысленно потрогала свой оранжевый еж на черепе.
– Вторая голова – это бытовое откровение. Муж никогда не должен видеть вас в неприглядном свете! Никаких пижам, домашних тапочек или, упаси Бог, болезней. Недуг и неряшливость могут зародить в душе мужчины подозрение, что его жена – не идеальная женщина. А она должна быть богиней!
– А как же насморк? – удивилась я. – Все болеют насморком…
– Насморк нужно скрывать, как и рваные колготки. Дыры в одежде женщины порождают дыры в сознании мужчины. И тогда может случиться непоправимое…
У меня закралась мысль, что я в психиатрической лечебнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Эх, молодость! И мы когда-то, кроме как про секс, больше ни о чем думать не могли. Какая уж тут, к лешему, картошка! Гормоны так и перли, так и перли из ушей. Я читала, что в сорок пять лет опять все будем ягодками. Кто знает, может быть, может быть…
Глава 16
Пять голов зловредной гидры
Практикующий психолог решительно отказалась консультировать меня по телефону или по электронной почте.
– Мне нужно видеть ваши глаза, – пропела она сквозь треск в телефонной трубке. – Это архиважно…
Нельзя сказать, что мысль тащиться с утра в кабинет к психиатру – пардон, к психологу – казалась мне удачной. Однако, с другой стороны, предупредив, что еду на встречу с консультантом, я могла чуть подольше поспать. Хорошо еще, что офис доктора располагался в самом центре, во дворах за книжным магазином, а ведь вполне мог и в глубоком Тушине оказаться, и тащись туда на перекладных и обратно на вестовых.
В Москве я живу уже больше десяти лет. До этого жила в Павловском Посаде и в столицу, будучи дитятей, выбиралась редко. Может быть, провинциальное происхождение стало виной тяжелому топографическому кретинизму, а может быть, мой мозг устроен так, что полностью теряет ориентацию на местности как только я выхожу из метро. Так или иначе, истории о том, как я заблудилась, стали уже анекдотами, которые Антон всегда радостно рассказывает своим друзьям.
Отправляясь на встречу с практикующим психологом, я была уверена в двух вещах: книжный магазин, что служит ориентиром, находится рядом с метро «Тверская», и возле него установлен памятник Долгорукому – основателю столицы.
Так вот, вышла на Тверской, оглядываюсь… Долгорукого нет, зато с противоположной стороны дороги на меня смотрит искоса Александр Сергеевич. Щурится подслеповато, наклонив голову.
Делать нечего, позвонила мужу:
– Антон, обещай, что не будешь смеяться…
– Не буду. Давай быстрей, я очень занят.
– Я на Тверской заблудилась… Короче, мне надо в книжный магазин.
– В какой?
– Я забыла название. Рядом должен быть мужик в латах и на коне. Я вышла из метро, а тут Пушкин…
– Может, у тебя свидание? Возле Пушкина обычно свидания назначают.
– Мне не до шуток. Куда идти? Где мужик в латах?
– Идти нужно в сторону Кремля.
– Гм… Если б я знала, где тут Кремль, я бы уже туда пошла.
– Милиционер есть поблизости? Подойди к нему и спроси: «Дяденька, а где тут Кремль? Мне на Красную площадь нужно, в мавзолей сходить».
– Дошутишься, блин. Без ужина останешься!
– Ладно. Если встать к Пушкину лицом, то тебе надо идти направо. Но книжный будет на противоположной стороне…
– Направо? Это туда, в какой руке у меня сейчас телефон?
В трубке послышались всхлипывания.
– Маша, а что ты там вообще делаешь?
– Я иду на встречу с консультантом. По работе.
– У тебя есть точный адрес?
– Нет, она просто рассказала, как ее найти.
– А ты можешь ей перезвонить?
– Могу, но не хочу. Неудобно. Она подумает, что я совсем дурочка.
– Маша, а меня ты уже совсем не стесняешься? – грустно спросил Антон и добавил: – Я сегодня поздно буду, вы меня к ужину не ждите…
– Опять? – Внутри заклокотала серая злость. – Антон, ты очень часто стал задерживаться.
– Намек? Увы, я встречаюсь не с женщиной, а с толстым дядькой и говорить мы будем о деньгах, а не о любви.
– А ты попробуй поговорить с толстым дядькой о любви. Все ж приятней, чем о деньгах.
Я отключила мобильник и решительно направилась вправо, к переходу.
Практикующий психолог оказалась немолодой и очень полной женщиной с рыхлым подбородком и толстыми пальцами в разноцветных перстнях.
– Вы извините, что я не стала консультировать вас по телефону. Видите ли, это один из главных принципов моей работы – общаться с людьми только вживую, – сказала она, томно растягивая слова и внимательно глядя через глаза мне внутрь.
– Ничего, ничего… – Мне стало не по себе под ее пристальным взглядом. Казалось, что она рассматривает сейчас содержимое моего желудка.
– Меня зовут Аделаида Львовна. Итак… – она вопросительно уставилась в печенку, – что у нас?
– У нас читательница, – я сделала акцент на последнем слове, чтобы не возникло ненужных предположений, – которая подозревает мужа в измене. Доказательств нет, но тем не менее мы должны дать ей совет, как поступить в такой ситуации.
– О-о-о-о, вы затронули очень серьезную тему… – Аделаида Львовна подалась вперед, расплющив шикарную грудь о стол, разделяющий нас. – Ваш журнал, как всегда, в авангарде животрепещущего. Я читаю каждый номер «Гали» и почти всегда нахожу идеи, созвучные моим мыслям.
«Еще одна, – промелькнуло у меня в голове. – И, похоже, тоже не в себе».
– Подозрения гложут человека всю жизнь… те или иные, – монотонно затянула она. – Порой они заменяют реальность, и мы начинаем жить в придуманном мире, где все: от белого носового платка до яркого, на грани безумия, чувства – наши вымыслы и страхи. Подозрение – суть страх, Машенька. Для того чтобы убить гидру, нужно распознать каждую из ее пяти голов…
– Почему пяти голов? – не поняла я.
– О-о-о-о-о, Машенька… Наши страхи – это гидра о пяти головах. И важно понимать, что отрубить одним ударом меча все головы гидры невозможно.
Обезглавить чудовище можно только постепенно… Голова за головой… Голова за головой…
Кабинет практикующего психолога очень напоминал логово гадалки-экстрасенса. Черные шторы от потолка до пола, глухо закрывающие окна, в комнате только круглый маленький стол в мелких звездах по столешнице и две табуретки на железных ногах. На столе – подсвечник о трех свечах, с потолка – тощий шнур от лампы двоится змеиным языком.
– Первая голова – это низкая самооценка. Каждая женщина должна начинать свой день с внутреннего монолога: «Я – звезда. Я – неповторимая яркая звезда. Мои члены подобны прелестным цветкам, мой внутренний мир – сверкающий оазис совершенства». Многие женщины прибегают к искусственным раздражителям, например, делают броский макияж или красят волосы в мертвые цвета, и это только питает уродливую голову низкой самооценки…
Я мысленно потрогала свой оранжевый еж на черепе.
– Вторая голова – это бытовое откровение. Муж никогда не должен видеть вас в неприглядном свете! Никаких пижам, домашних тапочек или, упаси Бог, болезней. Недуг и неряшливость могут зародить в душе мужчины подозрение, что его жена – не идеальная женщина. А она должна быть богиней!
– А как же насморк? – удивилась я. – Все болеют насморком…
– Насморк нужно скрывать, как и рваные колготки. Дыры в одежде женщины порождают дыры в сознании мужчины. И тогда может случиться непоправимое…
У меня закралась мысль, что я в психиатрической лечебнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65