В то время как те, на которых было написано что-нибудь вроде «Я верю, что существую не только в пространственно-временных координатах данного мира, но также и вне времени, в вечности», — наоборот, становились более популярными.
Конечно, случались и негативные опыты. Один из пациентов решил, что повредился в рассудке, и взбаламутил некоторых других, объясняя им, что они должны относиться к видениям с максимальной осторожностью. Но гораздо более тревожным был совершенно понятный (если данные об изменении взгляда на мир были верны) рост семейных проблем. 27 % добровольцев и 16 % проходивших платную терапию сообщили об увеличении разногласий со своей второй половиной.
Программный труд Фонда «Психоделический опыт: новая концепция психотерапии» был подготовлен к публикации в конце 1961 года. В нем психоделический опыт подразделялся на три варианта: 1) состояние неопределенности, 2) символическое восприятие и 3) непосредственное восприятие.
Состоянием неопределенности авторы называли то состояние, которое ранние исследователи находили близким к шизофрении, из-за чего ошибочно классифицировали ЛСД как психомиметик. Что же в самом деле происходит? Наркотик высвобождает шквал новых мыслей и нового восприятия, так что нормальная, концептуальная основа сознания пациента не может с этим справиться и возникает ощущение паники, иногда даже с признаками паранойи. Однако, умело используя окружение и обстановку, врач может беспрепятственно провести пациента сквозь это состояние и достигнуть уровня, где начинаются обильные галлюцинации. Эти постоянно меняющиеся образы — последние попытки эго «спрятать внутреннее понимание, которое его так страшит. Когда у эго не получается скрыть его за неприятными ощущениями, оно пытается заколдовать и отвлечь мысли подсознательного и выпускает дымовую завесу галлюцинаций».
На самом деле уровень галлюцинаций служит просто подготовкой к уровню символического восприятия, которому врачи, занимавшиеся психолитической терапией, посвящали больше всего времени, пытаясь истолковать символический смысл: «Пациент постоянно освобождается от подавленного материала, умопостроений, ошибочных концепций, идей и принципов, которые он собрал за время жизненного опыта. Психологическое ощущение сопровождается субъективными визуальными образами. Все это вместе приводит к общему "проветриванию мозгов" и высвобождает практически независимое интеллектуально чистое мышление. Мало-помалу человек наконец приходит к осознанию себя — не как чего-то «хорошего» или «плохого», но просто себя самого, каков он есть».
Но был уровень и выше. За символическим восприятием лежал уровень безграничного непосредственного восприятия.
Для всех, кто достаточно глубоко исследовал этот вопрос, очевидно, что основы непосредственного восприятия лежат за пределами мира науки и здравого смысла, и при его описании самыми подходящими словами кажутся вечность и бесконечность.
Как докладывал Абрам Хоффер на последней конференции в фонде Мэйси, если вы сумеете вывести пациента на этот уровень, то в девяноста процентах из ста произойдет чудесное исцеление. То, почему так происходит, довольно трудно объяснить в терминах психологии (Лири понял это и тогда переключился на иносказания и прикладной мистицизм). Но примерно можно сказать так: у ошеломленного пониманием, что «сам он бессмертнее своего подверженного изменениям эго», пациента происходит нечто вроде расширения сознания, в результате чего «многие конфликты, порожденные неудовлетворенностью собой, отмирают вместе с самой этой неудовлетворенностью, так же как и ассоциируемое с конфликтами невротическое поведение, которое на самом деле является их следствием». Расширяясь, сознание также избавляется от паутины неудачных взаимоотношений, ограничивавших и приковывавших его к земле.
Или другой пример — вообразите себе психику человека как некое боковое русло, ответвившееся от обычной реки. Со временем, несмотря на то, что на пути иногда встречались новые источники, боковое русло начинает застаиваться, заболачиваться и постепенно — когда растения в нем (заросли идей, неврозов и.т.д.) начинают соревноваться за кислород — превращается в настоящее болото. Можно сказать, что психолитическая терапия расчищает заросли. А психоделическая терапия работает иначе, — взрывает сами помехи, препятствующие течению, возвращая его к первозданному состоянию — равномерно текущего потока. Оба метода приносят ожидаемый результат, пациент выздоравливает, однако во втором вдобавок присутствует нечто абсолютно новое. Врачи, занимающиеся психолитической терапией, использовали ЛСД в русле традиционных психотерапевтических методов активизации воспоминаний, абреакции и высвобождения эмоций. Однако врачи, практикующие психоделическую терапию, занимались делом полностью новым, ранее неизвестным. И как бы они ни называли это — прикладным мистицизмом или психоделическим опытом, интегративным опытом или пиковым переживанием, — их занятия пользовались дурной славой. Открытие в уголках сознания места, где человек может почувствовать себя Богом, — вряд ли это могло приветствоваться официальной наукой и официальной религией. И тем не менее именно это являлось общим итогом и выводами психоделических исследований — не только в Гарварде, но и везде.
То, что последовало дальше, было скорее обусловлено общей атмосферой, чем базировалось на конкретных фактах. Забеспокоились специалисты. Их тревожило, насколько использование ЛСД, с его глубоким проникновением в подсознательное, является подходящим средством для формирования здорового, приспособленного к окружающей жизни эго. Могли ли их не озаботить такие явные изменения в поведении пациентов? Беспокоили их также и результаты лечения — сложно было поверить в то, что Хаббард вылечивал 80 % хронических алкоголиков. Все это порождало критический подход к «плохой науке», вроде, например, таких высказываний: «ЛСД — галлюциноген, исследователи принимают его сами, отсюда и такие странные результаты — они привиделись им». И это еще снисходительная характеристика. Другие доходили до того, что утверждали, будто врачи, использующие в практике ЛСД, не только фальсифицируют результаты, но и причиняют вред пациентам. И даже не понимают этого, потому что наркотик заражает их всех манией величия (сравнивают себя, например, с космонавтами или с Галилеем — что за вздор!). Внутри науки-золушки психоделики усиленно разоблачались: все вы можете видеть, как терапевты превращаются в дурного пошиба гуру, а пациенты становятся их адептами.
Кен Кизи за написанием «Порою нестерпимо хочется»
Рой Гринкер в «Материалах общей психиатрии» пошел дальше всех:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
Конечно, случались и негативные опыты. Один из пациентов решил, что повредился в рассудке, и взбаламутил некоторых других, объясняя им, что они должны относиться к видениям с максимальной осторожностью. Но гораздо более тревожным был совершенно понятный (если данные об изменении взгляда на мир были верны) рост семейных проблем. 27 % добровольцев и 16 % проходивших платную терапию сообщили об увеличении разногласий со своей второй половиной.
Программный труд Фонда «Психоделический опыт: новая концепция психотерапии» был подготовлен к публикации в конце 1961 года. В нем психоделический опыт подразделялся на три варианта: 1) состояние неопределенности, 2) символическое восприятие и 3) непосредственное восприятие.
Состоянием неопределенности авторы называли то состояние, которое ранние исследователи находили близким к шизофрении, из-за чего ошибочно классифицировали ЛСД как психомиметик. Что же в самом деле происходит? Наркотик высвобождает шквал новых мыслей и нового восприятия, так что нормальная, концептуальная основа сознания пациента не может с этим справиться и возникает ощущение паники, иногда даже с признаками паранойи. Однако, умело используя окружение и обстановку, врач может беспрепятственно провести пациента сквозь это состояние и достигнуть уровня, где начинаются обильные галлюцинации. Эти постоянно меняющиеся образы — последние попытки эго «спрятать внутреннее понимание, которое его так страшит. Когда у эго не получается скрыть его за неприятными ощущениями, оно пытается заколдовать и отвлечь мысли подсознательного и выпускает дымовую завесу галлюцинаций».
На самом деле уровень галлюцинаций служит просто подготовкой к уровню символического восприятия, которому врачи, занимавшиеся психолитической терапией, посвящали больше всего времени, пытаясь истолковать символический смысл: «Пациент постоянно освобождается от подавленного материала, умопостроений, ошибочных концепций, идей и принципов, которые он собрал за время жизненного опыта. Психологическое ощущение сопровождается субъективными визуальными образами. Все это вместе приводит к общему "проветриванию мозгов" и высвобождает практически независимое интеллектуально чистое мышление. Мало-помалу человек наконец приходит к осознанию себя — не как чего-то «хорошего» или «плохого», но просто себя самого, каков он есть».
Но был уровень и выше. За символическим восприятием лежал уровень безграничного непосредственного восприятия.
Для всех, кто достаточно глубоко исследовал этот вопрос, очевидно, что основы непосредственного восприятия лежат за пределами мира науки и здравого смысла, и при его описании самыми подходящими словами кажутся вечность и бесконечность.
Как докладывал Абрам Хоффер на последней конференции в фонде Мэйси, если вы сумеете вывести пациента на этот уровень, то в девяноста процентах из ста произойдет чудесное исцеление. То, почему так происходит, довольно трудно объяснить в терминах психологии (Лири понял это и тогда переключился на иносказания и прикладной мистицизм). Но примерно можно сказать так: у ошеломленного пониманием, что «сам он бессмертнее своего подверженного изменениям эго», пациента происходит нечто вроде расширения сознания, в результате чего «многие конфликты, порожденные неудовлетворенностью собой, отмирают вместе с самой этой неудовлетворенностью, так же как и ассоциируемое с конфликтами невротическое поведение, которое на самом деле является их следствием». Расширяясь, сознание также избавляется от паутины неудачных взаимоотношений, ограничивавших и приковывавших его к земле.
Или другой пример — вообразите себе психику человека как некое боковое русло, ответвившееся от обычной реки. Со временем, несмотря на то, что на пути иногда встречались новые источники, боковое русло начинает застаиваться, заболачиваться и постепенно — когда растения в нем (заросли идей, неврозов и.т.д.) начинают соревноваться за кислород — превращается в настоящее болото. Можно сказать, что психолитическая терапия расчищает заросли. А психоделическая терапия работает иначе, — взрывает сами помехи, препятствующие течению, возвращая его к первозданному состоянию — равномерно текущего потока. Оба метода приносят ожидаемый результат, пациент выздоравливает, однако во втором вдобавок присутствует нечто абсолютно новое. Врачи, занимающиеся психолитической терапией, использовали ЛСД в русле традиционных психотерапевтических методов активизации воспоминаний, абреакции и высвобождения эмоций. Однако врачи, практикующие психоделическую терапию, занимались делом полностью новым, ранее неизвестным. И как бы они ни называли это — прикладным мистицизмом или психоделическим опытом, интегративным опытом или пиковым переживанием, — их занятия пользовались дурной славой. Открытие в уголках сознания места, где человек может почувствовать себя Богом, — вряд ли это могло приветствоваться официальной наукой и официальной религией. И тем не менее именно это являлось общим итогом и выводами психоделических исследований — не только в Гарварде, но и везде.
То, что последовало дальше, было скорее обусловлено общей атмосферой, чем базировалось на конкретных фактах. Забеспокоились специалисты. Их тревожило, насколько использование ЛСД, с его глубоким проникновением в подсознательное, является подходящим средством для формирования здорового, приспособленного к окружающей жизни эго. Могли ли их не озаботить такие явные изменения в поведении пациентов? Беспокоили их также и результаты лечения — сложно было поверить в то, что Хаббард вылечивал 80 % хронических алкоголиков. Все это порождало критический подход к «плохой науке», вроде, например, таких высказываний: «ЛСД — галлюциноген, исследователи принимают его сами, отсюда и такие странные результаты — они привиделись им». И это еще снисходительная характеристика. Другие доходили до того, что утверждали, будто врачи, использующие в практике ЛСД, не только фальсифицируют результаты, но и причиняют вред пациентам. И даже не понимают этого, потому что наркотик заражает их всех манией величия (сравнивают себя, например, с космонавтами или с Галилеем — что за вздор!). Внутри науки-золушки психоделики усиленно разоблачались: все вы можете видеть, как терапевты превращаются в дурного пошиба гуру, а пациенты становятся их адептами.
Кен Кизи за написанием «Порою нестерпимо хочется»
Рой Гринкер в «Материалах общей психиатрии» пошел дальше всех:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150