Это было важным моментом. Учитывая, что по тогдашнему закону для приоритетных экспериментальных наркотиков было необходимо благословение ФДА, IFIF должна внешне выглядеть как законная научная программа для того, чтобы официально заказывать ЛСД или псилоцибин.
Обращаясь к гарвардским студентам-гуманитариям несколько месяцев спустя по возвращении из Мексики, Лири объяснял свое решение: «Как только ваше сознание начинает выходить за рамки существующей культуры и существующего языка, перед вами встает хитрая общественная и культурная дилемма. Она состоит в следующем: попробуете ли вы лично приспособить существующие культурные игры окружающего мира к возможностям расширенного сознания, или же вы пойдете иным путем и попытаетесь создать новое общество».
В Мексике им как раз удалось добиться последнего, создав небольшую неролевую группу первопроходцев, психоделическую коммуну.
«Мне до боли грустно об этом слышать, — отреагировал Макклелланд, узнав про IFIF. — Они начинали как ученые, а превращаются в сектантов». Эндрю Вайл, писавший о программе исследования псилоцибина для «Кримсон», считал, что Лири и Альперта привлекает популярность и они приносят ей в жертву все требования и законы научного сообщества. И когда Джон Монро, один из деканов Гарварда, попросил «Кримсон» держать его в курсе всех открытий, Вайл согласился, хотя и без особого интереса. Для декана Монро, а если говорить шире, то для руководства Гарварда IFIF была еще одним доказательством того, что Лири не держит своего обещания и продолжает кормить выпускников Гарварда наркотиками.
Хотя теперь программа по изучению псилоцибина протекала за пределами академического городка, объявления, рекламирующие IFIF, висели на университетских досках объявлений. Чтобы привлечь внимание читателей к «Психоделическому журналу» IFIF, один из энтузиастов раздавал отпечатанные на ротаторе объявления:
Мескалин! Мистический опыт! Экстаз! ЛСД-25! Расширение сознания! Фантастика! Гашиш! Видения! Сущность религии! Внутреннее освобождение! Вьюнок пурпурный! Управление психикой!
В тот период дебаты вокруг наркотиков угрожали затмить в студенческих разговорах даже соревнования между Йелем и Гарвардом. Средняя уличная цена кусочков сахара с ЛСД была где-то около пяти долларов, и, судя по слухам, в Гарварде их мог продать каждый третий.
Это всерьез обеспокоило декана Монро и гарвардского главу санитарных врачей, доктора Дану Фэрнсворта, и они опубликовали в «Кримсон» статью, в которой, в частности, предупреждали, что ЛСД и псилоцибин могут «серьезно повредить вашему психическому здоровью, даже если вы вполне нормальны». Позднее декан в интервью «Медикал трибьюн» объяснял, что статья появилась, так как было необходимо противодействовать «постоянным попыткам заинтересовать студентов этими препаратами». Несколько дней спустя в «Кримсон» была опубликована ответная статья Лири и Альперта. Они, не касаясь вопросов психического здоровья, сосредоточились на обсуждении «пятой свободы». «Величайшей гражданской свободой в следующем десятилетии должна стать свобода контролировать и расширять собственное сознание, — писали они. — Кто должен контролировать кору вашего головного мозга? Кто решает, где должны лежать границы вашей осведомленности? Если вы хотите изучать собственную нервную систему и расширять сознание, кто может запретить вам это и почему?»
Со страниц «Кримсон» это информация перекочевала в «Нью-Йорк тайме» («В Гарварде обсуждают опасность наркотиков, воздействующих на сознание» — гласил один заголовок. «В Гарварде подняли тему наркотиков, вызывающих душевные заболевания» — вторил ему другой). Декан Монро сообщил «Тайме», что истоки этой проблемы следует искать в «интересе, проявленном Олдрсом Хаксли и прочими» к этим наркотикам, которые оказались очень мощными, но все-таки вредными. Однако среди знакомых Хаксли IFIF вызвала еще большую тревогу, чем в Гарварде.
Осмонд приехал в Бостон вскоре после первых публичных дебатов и выяснил, что никакие аргументы не могут переубедить Тима в том, что каждый может безопасно для здоровья принимать психоделики. Это подтверждало то, что говорил Хаксли во время последней поездки в Гарвард, когда Тим «городил такую ерунду… что я даже забеспокоился. Не за его рассудокконечно, потому что он абсолютно нормален, но за его отношение к окружающему миру, потому что говорить такое — верный способ раздразнить народ и власти. Нельзя насмехаться над традициями и дразнить ученых гусаков».
Номер журнала «Психоделическое обозрение»
Но как бы вызывающе ни вел себя Тим, и даже учитывая то, что IFIF ставила под угрозу попытки Олдоса легитимизировать психоделики, Хаксли не разлюбил «озорного ирландского парня». Он решил немного схитрить. Когда махараджа Кашмира, потрясенный «Островом», прислал восхищенное письмо, в котором, в частности, говорил о желании самому попробовать психоделики, Хаксли порекомендовал ему связаться с Тимом в Гарварде. Если Его Высочество соизволит заехать к Тиму, последнему представится возможность пообщаться с человеком, вскормленным на другой культуре, чем его собственная. Учитывая старое увлечение Тима восточной мистикой, это была сильная задумка, но, к сожалению, осуществить ее не удалось.
Майрон Столярофф был более прямолинеен, написав Лири письмо, в котором называл IFIF «безрассудством». Это может принести опасность всем, кто занимается ЛСД, предупреждал Майрон.
Медики исследуют свойства этих лекарств довольно давно. Но кроме «канадской группы» и единичных исследователей — никто на самом деле не знает, как обращаться с ними. На изучение этого требуются годы. Тим, если твои планы, как ты их мне описывал, осуществятся, я уверен, что это принесет множество неприятностей не только тебе, но и всем нам. И даже может причинить непоправимый вред исследованию психоделиков вообще.
Но как Столярофф и предполагал в конце письма, «вероятно, мало надежды на то, что ты изменишь свои планы».
В начале января 1963 года IFIF была официально зарегистрирована в штате Массачусетс. Лири стал президентом, Альперт — директором. В совет директоров вошли также Ральф Мецнер, Джордж Литвин, Гюнтер Вайл, Уолтер Хьюстон Кларк, Хастон Смит и Алан Уоттс. С февраля началась тяжелая работа — по поискам сторонников и спонсоров. Были разосланы тысячи информационных статей с резюме по исследованиям псилоциби-на: «91 % испытуемых были довольны тем, что пережили, а 66 % сообщали об изменениях в жизни к лучшему». Членство в IFIF стоило десять долларов в год. Хотя некоторые милые богатые люди и делали внушительные взносы, основная часть доходов составлялась из десяти и двадцатидолларовых членских взносов, внесенных сотней людей, которые хотели стать членами IFIF.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
Обращаясь к гарвардским студентам-гуманитариям несколько месяцев спустя по возвращении из Мексики, Лири объяснял свое решение: «Как только ваше сознание начинает выходить за рамки существующей культуры и существующего языка, перед вами встает хитрая общественная и культурная дилемма. Она состоит в следующем: попробуете ли вы лично приспособить существующие культурные игры окружающего мира к возможностям расширенного сознания, или же вы пойдете иным путем и попытаетесь создать новое общество».
В Мексике им как раз удалось добиться последнего, создав небольшую неролевую группу первопроходцев, психоделическую коммуну.
«Мне до боли грустно об этом слышать, — отреагировал Макклелланд, узнав про IFIF. — Они начинали как ученые, а превращаются в сектантов». Эндрю Вайл, писавший о программе исследования псилоцибина для «Кримсон», считал, что Лири и Альперта привлекает популярность и они приносят ей в жертву все требования и законы научного сообщества. И когда Джон Монро, один из деканов Гарварда, попросил «Кримсон» держать его в курсе всех открытий, Вайл согласился, хотя и без особого интереса. Для декана Монро, а если говорить шире, то для руководства Гарварда IFIF была еще одним доказательством того, что Лири не держит своего обещания и продолжает кормить выпускников Гарварда наркотиками.
Хотя теперь программа по изучению псилоцибина протекала за пределами академического городка, объявления, рекламирующие IFIF, висели на университетских досках объявлений. Чтобы привлечь внимание читателей к «Психоделическому журналу» IFIF, один из энтузиастов раздавал отпечатанные на ротаторе объявления:
Мескалин! Мистический опыт! Экстаз! ЛСД-25! Расширение сознания! Фантастика! Гашиш! Видения! Сущность религии! Внутреннее освобождение! Вьюнок пурпурный! Управление психикой!
В тот период дебаты вокруг наркотиков угрожали затмить в студенческих разговорах даже соревнования между Йелем и Гарвардом. Средняя уличная цена кусочков сахара с ЛСД была где-то около пяти долларов, и, судя по слухам, в Гарварде их мог продать каждый третий.
Это всерьез обеспокоило декана Монро и гарвардского главу санитарных врачей, доктора Дану Фэрнсворта, и они опубликовали в «Кримсон» статью, в которой, в частности, предупреждали, что ЛСД и псилоцибин могут «серьезно повредить вашему психическому здоровью, даже если вы вполне нормальны». Позднее декан в интервью «Медикал трибьюн» объяснял, что статья появилась, так как было необходимо противодействовать «постоянным попыткам заинтересовать студентов этими препаратами». Несколько дней спустя в «Кримсон» была опубликована ответная статья Лири и Альперта. Они, не касаясь вопросов психического здоровья, сосредоточились на обсуждении «пятой свободы». «Величайшей гражданской свободой в следующем десятилетии должна стать свобода контролировать и расширять собственное сознание, — писали они. — Кто должен контролировать кору вашего головного мозга? Кто решает, где должны лежать границы вашей осведомленности? Если вы хотите изучать собственную нервную систему и расширять сознание, кто может запретить вам это и почему?»
Со страниц «Кримсон» это информация перекочевала в «Нью-Йорк тайме» («В Гарварде обсуждают опасность наркотиков, воздействующих на сознание» — гласил один заголовок. «В Гарварде подняли тему наркотиков, вызывающих душевные заболевания» — вторил ему другой). Декан Монро сообщил «Тайме», что истоки этой проблемы следует искать в «интересе, проявленном Олдрсом Хаксли и прочими» к этим наркотикам, которые оказались очень мощными, но все-таки вредными. Однако среди знакомых Хаксли IFIF вызвала еще большую тревогу, чем в Гарварде.
Осмонд приехал в Бостон вскоре после первых публичных дебатов и выяснил, что никакие аргументы не могут переубедить Тима в том, что каждый может безопасно для здоровья принимать психоделики. Это подтверждало то, что говорил Хаксли во время последней поездки в Гарвард, когда Тим «городил такую ерунду… что я даже забеспокоился. Не за его рассудокконечно, потому что он абсолютно нормален, но за его отношение к окружающему миру, потому что говорить такое — верный способ раздразнить народ и власти. Нельзя насмехаться над традициями и дразнить ученых гусаков».
Номер журнала «Психоделическое обозрение»
Но как бы вызывающе ни вел себя Тим, и даже учитывая то, что IFIF ставила под угрозу попытки Олдоса легитимизировать психоделики, Хаксли не разлюбил «озорного ирландского парня». Он решил немного схитрить. Когда махараджа Кашмира, потрясенный «Островом», прислал восхищенное письмо, в котором, в частности, говорил о желании самому попробовать психоделики, Хаксли порекомендовал ему связаться с Тимом в Гарварде. Если Его Высочество соизволит заехать к Тиму, последнему представится возможность пообщаться с человеком, вскормленным на другой культуре, чем его собственная. Учитывая старое увлечение Тима восточной мистикой, это была сильная задумка, но, к сожалению, осуществить ее не удалось.
Майрон Столярофф был более прямолинеен, написав Лири письмо, в котором называл IFIF «безрассудством». Это может принести опасность всем, кто занимается ЛСД, предупреждал Майрон.
Медики исследуют свойства этих лекарств довольно давно. Но кроме «канадской группы» и единичных исследователей — никто на самом деле не знает, как обращаться с ними. На изучение этого требуются годы. Тим, если твои планы, как ты их мне описывал, осуществятся, я уверен, что это принесет множество неприятностей не только тебе, но и всем нам. И даже может причинить непоправимый вред исследованию психоделиков вообще.
Но как Столярофф и предполагал в конце письма, «вероятно, мало надежды на то, что ты изменишь свои планы».
В начале января 1963 года IFIF была официально зарегистрирована в штате Массачусетс. Лири стал президентом, Альперт — директором. В совет директоров вошли также Ральф Мецнер, Джордж Литвин, Гюнтер Вайл, Уолтер Хьюстон Кларк, Хастон Смит и Алан Уоттс. С февраля началась тяжелая работа — по поискам сторонников и спонсоров. Были разосланы тысячи информационных статей с резюме по исследованиям псилоциби-на: «91 % испытуемых были довольны тем, что пережили, а 66 % сообщали об изменениях в жизни к лучшему». Членство в IFIF стоило десять долларов в год. Хотя некоторые милые богатые люди и делали внушительные взносы, основная часть доходов составлялась из десяти и двадцатидолларовых членских взносов, внесенных сотней людей, которые хотели стать членами IFIF.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150