— Вам бы лучше сказать все это непосредственно мужу, миссис Тревор.
— Я пробовала, но он не желает меня слушать. Ко мне он относится как к своему злейшему врагу, а ведь вся моя вина только в том, что я хочу спасти ему жизнь. А сам он себя совершенно не щадит — в этом, по всей вероятности, тоже проявляется его болезнь.
— Думаю, вы не правы. Феба ведь для него много значит.
— Слишком много, — с горечью призналась она. — Для него она значит больше, чем я, чем его собственное здоровье. Видите ли, у меня не могло быть детей, и он ужасно привязался к дочке моего брата. Богу было угодно сотворить меня бесплодной, — с надрывом добавила она.
Лежавшие на шее пальцы скользнули вниз, к впалой груди. Лицо изможденное, вид затравленный. Я почувствовал, как к горлу подкатывается злоба — та самая, что довела Тревора до инфаркта.
— Будьте добры, передайте вашему мужу, что я за ним приехал. Обещаю вам присмотреть за ним. Если у него начнется приступ, я отвезу его к врачу. Но мне кажется, вы напрасно волнуетесь, миссис Тревор.
— Уверяю вас, что нет. Сегодня, когда он вернулся с работы, на нем лица не было. Он даже не вздремнул после обеда, а ведь всю ночь не ложился.
— Ничего, поспит в машине.
— Вам его совсем не жалко, мистер Арчер.
— Мне жалко, когда с мужчинами так носятся.
— Ох, уж эти мужчины! Все вы одинаковы.
Это было объявление войны. Она резко повернулась на каблуках и вошла в дом, не пригласив меня следовать за ней. Я облокотился на стену и стал всматриваться в покрытую мраком лужайку. Из-за деревьев выглянула луна, вчера она была меньше и не такая яркая. Издали луна была похожа на прижатую к железной решетке женскую грудь.
Хлопнула дверь, и на крыльцо быстрым шагом вышел Тревор. Он кивнул мне и с опаской взглянул на небо, как будто луна была дурным предзнаменованием. За то время, что я его не видел, он сильно осунулся, черты лица заострились, зато глаза сверкали.
— Может, все-таки вам не стоит ехать? — попробовал отговорить его я. — Как вы себя чувствуете?
— Превосходно. Я в отличной форме. Элен вам, наверно, уже успела заморочить голову моим здоровьем.
— Она сказала только, что у вас был инфаркт.
— Чепуха, был и сплыл. — Он стиснул пальцы в кулак и, демонстрируя свою силу, резким движением выбросил руку вперед. — Я езжу верхом, плаваю, а она все время пытается сделать из меня инвалида. Ну что, поехали?
К воротам он шел так быстро, что я с трудом за ним поспевал, но, когда мы сели в машину, он тяжело дышал, хотя старался не подавать виду, что устал.
— Карл, ты лекарство не забыл? — послышался с веранды голос его жены.
Тревор что-то пробурчал в ответ.
— Карл! Лекарство!
— Взял, взял, пропади оно пропадом, — пробормотал он.
— Лекарство есть, не беспокойтесь, миссис Тревор! — крикнул я в темноту.
Она застыла на веранде: лицо неподвижное, землисто-серого цвета. Выехав из ворот, я свернул направо, на асфальтовую дорогу, поднимавшуюся к луне среди черных деревьев.
— Хорошо все-таки, Арчер, что вы поехали со мной. Жене бы я никогда не признался, но, честно говоря, ехать в Медсин-Стоун один я бы не решился.
— Я же еду не ради вас, я ведь не меньше вашего заинтересован в благополучном исходе дела.
— Неужели? Вы ведь даже Фебу не знаете.
— Верно, но еще не теряю надежды с ней познакомиться.
— Стало быть, вы думаете, в море нашли не ее машину?
— Посмотрим, ждать осталось недолго. До Медсин-Стоуна далеко?
— От моего дома миль сто.
Шоссе подымалось в гору, деревья стали больше, раскидистее, их ветви смыкались над крышей машины, и создавалось ощущение, будто мы едем в тоннеле. Фары выхватывали из темноты прямую как стрела лесную дорогу.
Некоторое время мы молчали, а потом Тревор спросил:
— Скажите, убийство, о котором вы сообщили мне по телефону, может иметь отношение к Фебе?
— Может, и прежде всего потому, что в нем, не исключаю, замешана ее мать. Я бы дорого дал, чтобы еще раз встретиться с Кэтрин Уичерли.
— А я думал, вы организовали ее розыск.
— Не получилось, Вилли Мэки отказался мне помочь.
— Почему?
— У него сейчас очень много дел, — уклончиво ответил я. — Кроме того, за это время произошло столько разных событий, что с розыском Кэтрин Уичерли лучше будет повременить до завтра.
Тревор тяжело повернулся ко мне. Я чувствовал на себе его напряженный, пытливый взгляд.
— Вы полагаете, что Кэтрин убила Бена Мерримена?
— А возможно, и Стэнли Квиллана, владельца магазина радиоаппаратуры.
— Что-то не верится. Зачем ей было их убивать?
— Они ведь ее надули. Шурин Мерримена Квиллан купил дом Мандевилла по заведомо заниженной цене, а потом мошенники перепродали этот же дом Кэтрин Уичерли, но по завышенной цене.
— Погодите, не станете же вы убивать человека только за то, что он обманул вас при продаже дома?
— Согласен, но этим дело не ограничилось. На днях Мерримен ее дом продал и вынудил миссис Уичерли отдать ему большую часть вырученной суммы.
— Каким образом?
— Шантаж — это первое, что приходит в голову.
— Чем же он мог ее шантажировать?
— Судите сами. Сегодня я разговаривал с управляющим «Конкистадора», доходного дома в Сан-Матео. По его словам, вскоре после своего исчезновения Феба ненадолго остановилась в «Конкистадоре», в квартире, которую снимала ее мать. В соседней квартире жил Квиллан; припрятав в спальне девушки микрофон, он подслушивал ее разговоры. Зачем он это делал, я пока не знаю, но, согласитесь, история темная. Кроме того, управляющий Гирстон сообщил мне, что уехала Феба из «Конкистадора» вместе с Меррименом.
— Куда они поехали?
— Вероятней всего, она отправилась к матери в Сакраменто. Но если верить Кэтрин Уичерли — а я в правдивости ее слов сильно сомневаюсь, — до Сакраменто девушка так и не доехала.
— Все это я слышу впервые, — задумчиво проговорил Тревор. — Однако из рассказанного вами можно сделать вывод, что после второго ноября Фебу видели живой и здоровой.
— Да, причем несколько разных людей.
— А сейчас ее уже нет в живых, как вам кажется?
— Давайте не будем гадать, скоро, думаю, все узнаем.
Тревор внял моему совету и вопросов больше не задавал. Дорога теперь шла под гору, деревья пропали, и перед нами открылось безбрежное, залитое лунным светом пространство — океан. Еще около часу мы ехали по приморскому шоссе, между голых полей и пустынных пляжей, мимо вздымавшихся над водой утесов, под кронами уходящих в небо мамонтовых деревьев. Справа, оставляя на воде серебряный след, скользила за нами луна.
Тревор то и дело поглядывал в сторону океана, его пробирала дрожь.
— У меня не укладывается в голове, что она там, — сказал он и опять надолго замолчал.
Городок Медсин-Стоун примостился у самого шоссе, среди мамонтовых деревьев. В основном он состоял из деревянных летних домиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69