В Москве живут и все друзья Чехова - писатели, литераторы, театральные дея­тели. В Московском Художественном театре с огромным успехом идут его «Чайка» и «Дядя Ваня»... Но автор не видит и не знает этих постановок. Ему хочется быть в кур­се всех литературных и театральных новостей столицы. Но он далеко от нее, каждый день с жадностью ждет вестей с севера. Ждет наступления тепла, когда коллеги-врачи раз­решат ему, наконец, поехать в Москву и он сможет оку­нуться в такую привычную, кипучую, шумную москов­скую жизнь...
Боль одиночества, крик души чувствуется в словах Че­хова в письме к Марии Павловне, написанном в ноябре 1899 года: «Жить теперь в Крыму - это значит ломать большого дурака. Ты пишешь про театр, кружок, всякие соблазны, точно дразнишь; точно не знаешь, какая скука, какой гнет ложиться в 9 часов вечера, ложиться злым, с сознанием, что идти некуда, поговорить не с кем и работать не для чего, так как все равно не видишь и не слышишь своей работы. Пианино и я - это два предмета в доме, проводящие свое существование беззвучно и недоумевающе, зачем нас здесь поставили, когда на нас не­кому играть...»
Интересно, что и Горький почти так же воспринимал Крым того времени. Он писал осенью 1898 года живше­му в Ялте писателю и врачу С. Я. Елпатьевскому: «Зна­ете, в Крыму этом очень красиво и т. д., но все какое-то выдуманное, праздничное, не настоящее, и чувствуешь там себя ужасно далеко от жизни. Я думаю, что Крым сделан для богатых больше, для людей, которым скучно жить, и для нездоровых». А позднее, пожив в Ялте, Горь­кий ощутил и провинциальную тусклость ялтинского об­щества. Однажды, описав в письме к Чехову свой вос­торг от московских театров, от встреч в Москве с писа­телями, артистами, художниками, он спохватился и доба­вил: «...Но я боюсь, что Вам, мой хороший, любимый Вы мой человек, от моей радости будет еще грустнее в этой чертовой пустынной и тесной Ялте. А хотелось бы мне, чтоб и Вас жизнь осыпала целой кучей искр радости. Уезжайте куда-нибудь!»
Однако никуда Чехов не мог уехать - он был прико­ван к Ялте болезнью...
ЖЕНИТЬБА ЧЕХОВА
Еще до отъезда в Ялту, осенью 1898 года Чехов впер­вые познакомился с труппой созданного в Москве Худо­жественного театра, побывав на репетиции пьесы А. К. Толстого «Царь Федор Иоаннович». Позднее, уже из Ял­ты, Чехов шутливо писал Суворину об одной из главных исполнительниц спектакля: «Ирина, по-моему, великолеп­на. Голос, благородство, задушевность - так хорошо, что даже в горле чешется... Если бы я остался в Москве, то влюбился бы в эту Ирину». «Этой Ириной» была артист­ка нового театра Ольга Леонардовна Книппер. В даль­нейшем О. Л. Книппер играла и в чеховской «Чайке» од­ну из главных ролей - Аркадину. Мария Павловна Чехо­ва на другой же день после премьеры «Чайки» писала брату, что «актрису, мать Треплева, играла очень, очень милая артистка Книппер, талантливая удивительно, про­сто наслаждение было ее видеть и слышать».
Спустя полтора месяца, Мария Павловна лично по­знакомилась с Ольгой Леонардовной и, со своей стороны, тоже шутливо написала брату: «Я тебе советую поухажи­вать за Книппер. По-моему, она очень интересна». Ни сам Чехов, ни его сестра тогда, очевидно, не предполага­ли, что эти шутки окажутся преддверием настоящего чув­ства, которое вызовет изменение в их личной жизни.
Мария Павловна подружилась с Ольгой Леонардов­ной. Они стали часто бывать вместе. Приехав летом 1899 года в Москву, Чехов тоже начинает встречаться с О. Л. Книппер, и она даже гостит несколько дней у Чехо­вых в Мелихове.
Позднее она уехала отдыхать на Кавказ и оттуда на­писала Чехову, предложив ему приехать в Батум, чтобы потом вместе отправиться пароходом в Ялту. Антон Пав­лович на это ответил так: «Писатель Чехов не забыл актрисы Книппер... Ваше предложение поехать вместе из Батума в Ялту кажется ему очаровательным. Я поеду, но с условием: во 1-х, что Вы по получении этого письма, не медля ни одной минуты, телеграфируете мне прибли­зительное число, когда Вы намерены покинуть Мцхет... Во 2-х, с условием, что я поеду прямо в Батум и встречу Вас там, не заезжая в Тифлис, и в 3-х, что Вы не вскру­жите мне голову. Вишневский считает меня очень серьез­ным человеком, и мне не хотелось бы показаться ему та­ким же слабым, как все...»
Но в Батум он приехать не смог, и они встретились только на пароходе в Новороссийске, откуда и приехали вместе в Ялту. Здесь Ольга Леонардовна гостила в семье ялтинского врача Средина, а Чехов жил в гостинице «Марино», ежедневно бывая на постройке своей дачи в Аутке. Ольга Леонардовна пишет в своих воспоминаниях:
«Проведя две недели в Ялте в обществе остроумного, мягкого и чуткого человека, каким был Антон Павлович, совершив с ним много увлекательных прогулок по живопис­ным окрестностям Южного берега Крыма, в начале авгу­ста вместе с Антоном Павловичем я поехала в Москву. Мы решили ехать на лошадях не в Севастополь, как тогда обычно ездили, а в Бахчисарай через Ай-Петри.
Это была незабываемая поездка. Мы поднимались в го­ры мимо водопада Учан-су, скалы Пендикюль; внизу раз­ворачивалась панорама Южного берега Крыма от Аю-Дага до Симеиза. Общество обаятельного Антона Павловича, чеховские шутки, остроумные реплики, общий смех делали путешествие захватывающим, красивым. Я готова была ехать без конца. И не предполагала я тогда, что этот ря­дом сидящий со мной чудесный человек и замечательный писатель станет моим мужем... Но чувство, огромное, но­вое для меня чувство, входило тогда в мою жизнь».
Это были дни, когда и в Чехове зарождалась любовь.
Между Антоном Павловичем и Ольгой Леонардовной началась переписка. «Здравствуйте, милая, драгоценная, великолепная актриса! Здравствуйте, моя верная спутница на Ай-Петри и в Бахчисарай! Здравствуйте, моя радость... Скучно без Москвы, скучно без Вас, милая актриса. Когда мы увидимся?» - пишет Чехов в сентябре 1899 года. И почти в тот же самый день в Москве пишется другое пись­мо: «Вчера был ровно год, что мы с Вами познакомились, милый писатель, - помните, в клубе, на черновой репети­ции Чайки? Как я дрожала, когда мне прислали повестку, что вечером будет присутствовать «сам автор»! Вы это по­нимаете? А теперь вот сижу и пишу этому «автору без стра­ха и трепета, и наоборот как-то светло и хорошо на душе...»
Переписка их продолжается беспрерывно. Весной 1900 года во время пребывания всей труппы Художественного театра в Ялте Ольга Леонардовна гостит в доме Чеховых. Летом этого же года она снова проводит свой отдых в че­ховской семье. Чисто по-чеховски была устроена свадьба в Москве. Избегавший всяких показных публичных цере­моний, Антон Павлович писал из Ялты Ольге Леонар­довне: «Если ты дашь слово, что ни одна душа в Москве не будет знать о нашей свадьбе до тех пор, пока она не совершится, - то я повенчаюсь с тобой хоть в день приез­да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35