Два года назад он проиграл крылья дерзкой однокрылой, а теперь получил их назад после ее смерти. — Черные летатели совсем не опасны. Они ничто!
— Она говорит, что они никогда не оставят меня в покое!
— Неправда! — ответил Сан все с той же угодливостью. — Тебе нечего страшиться. Скоро они улетят. У них, мой Правитель, есть обязанности, семьи, заботы, они должны переносить послания. Надолго они тут не останутся.
— Их сменят другие, — перебила Марис. — В Гавани Ветров летателей много. И тебе никогда не освободиться от тени их крыльев.
— Не слушай ее вздор, господин, — настаивал Сан. — Ее поддерживает только горстка однокрылых. Мусор, запорошивший небо. Когда они улетят, их никто не сменит. Тебе надо лишь немного выждать, мой Правитель.
Чем-то интонации его голоса уязвили и ошеломили Марис сильнее произнесенных им слов. Внезапно она поняла: Сан говорил, как раб с господином, а не как равный. Он боялся Правителя и был обязан ему крыльями
— его тон свидетельствовал, что он верит в это. Впервые летатель стал прислужником Правителя, покорным слугой!
Правитель снова повернулся к ней, в его глазах был лед.
— Так я и думал, — сказал он. — Тайя лгала мне, и я ее изобличил. Вэл-Однокрылый тщился запугать меня никчемными угрозами. А теперь вот ты. Все вы лжецы, но я умнее, чем вы думаете. Твои черные летатели ничего мне не сделают, они бессильны сделать что-либо. Однокрылые! Настоящие летатели и думать забыли про Тайю. Совет показал, как они к ней относились.
— Да, — подтвердил Сан, усердно кивая.
На мгновение Марис задохнулась от бешенства. Ей хотелось броситься через залу, вцепиться в щуплого летателя и трясти его, пока он не рухнет без чувств. Но Эван больно сжал ее руку и покачал головой. Тогда Марис мягко произнесла:
— Сан!
Он неохотно повернулся к ней, и она увидела, что его сотрясает дрожь. Уж не стыдится ли он того, чем стал? И Марис подумалось, что и в нем есть частица всех летателей, которых она знала. «На что мы не идем ради неба!» Она продолжила:
— Сан! Джем не однокрылый, но он там, с черными летателями.
— Да, — растерянно признал Сан. — Но он близко знал Тайю.
— Если ты ходишь в советчиках своего Правителя, объясни ему, кто такой Доррель с Лауса.
Сан замялся.
— О ком она? — резко спросил Правитель, переводя взгляд с Марис на своего летателя. — Ну?
— Доррель с Лауса, — с неохотой заговорил Сан, — западный летатель, мой Правитель. Происходит из древнего рода. Замечательный летатель, мой ровесник.
— Ну и что? Какое мне дело до него? — нетерпеливо спросил Правитель.
— Сан, — сказала Марис, — что, по-твоему, произойдет, если Доррель присоединится к черным летателям?
— Этого не будет! — торопливо воскликнул он. — Доррель не однокрылый. Он никогда…
— Ну а если?
— Он пользуется большим уважением. К нему прислушиваются и за ним многие последуют, — через силу ответил Сан.
— Доррель с Лауса прилетит с сотней западных летателей, чтобы присоединиться к кругу, — произнесла Марис грозно. (Сотни, скорее всего, не наберется, но они-то не узнают!) Губы Правителя задергались.
— Это правда? — спросил он у своего послушного летателя.
Сан боязливо кашлянул.
— Доррель… мне… Трудно судить, господин. Он влиятелен, но… но…
— Прикуси язык! — приказал Правитель, — не то я найду кого-нибудь еще для твоих крыльев.
— Не слушай его! — резко сказала Марис. — Сан, у Правителя нет права давать или отнимать крылья. Летатели объединились, чтобы никто не нарушал это правило!
— Тайя умерла, нося крылья, — пробормотал Сан. — И я получил их от него…
— Но прежде они были твоими. И тебя никто не осуждает, — сказала Марис.
— А вот Правитель поступил незаконно. Если для тебя это что-то значит, если ты согласен, что казнь Тайи — преступление, присоединяйся к нам! У тебя есть черная одежда?
— Черная? Я… Есть.
— Ты ополоумел? — Правитель ткнул ножом в сторону Сана. — Взять этого дуралея!
Стражники нерешительно шагнули вперед.
— Прочь! — крикнул Сан. — Я летатель, слышите?
Они остановились, поглядывая на Правителя.
Тот снова ткнул ножом, губы у него тряслись. Казалось, язык ему не повинуется.
— Вы… вы… заберете Сана и…
Он не договорил, так как двери распахнулись и двое стражников втащили в залу Колля и швырнули перед троном. Он упал на четвереньки, потом с трудом поднялся. Правая сторона его лица распухла, синяки под глазами были чернее одежды.
— Колль! — в ужасе вскрикнула Марис.
Он сумел улыбнуться.
— Я сам виноват, сестрица. Но ничего страшного.
Эван подошел к нему и начал осматривать лицо.
— Я не приказывал применять к нему насилие, — возмутился Правитель.
— Ты приказал, чтобы он не смел петь, — ответил один из стражников, — а он пел и пел.
— Кости целы, — объявил Эван, — а опухоль пройдет.
Марис с облегчением вздохнула. Что бы она ни говорила о готовности умереть, разбитое лицо Колля вызвало у нее шок.
— Я устала от пустых разговоров, — сказала она Правителю. — Если хочешь узнать наши условия — слушай!
— Условия?.. — Он, казалось, не верил своим ушам. — Я — Правитель Тайоса, а ты никто и ничто. Ты не можешь ставить мне условия!
— Могу, и я их ставлю! Лучше выслушай меня. Не то пострадаешь не ты один. По-моему, ты просто не понимаешь, в какое положение поставил себя и Тайос. По всему острову люди поют песню Колля, другие певцы переезжают с ней с острова на остров, так что скоро весь мир узнает, как ты приказал убить Тайю.
— Она была лгуньей и изменницей.
— Летатели не подданные и изменниками быть не могут, — возразила Марис.
— А солгала она, чтобы предотвратить бессмысленную войну. Нет, она всегда будет предметом споров, но ты выставишь себя глупцом, если отмахнешься от того, чего могут добиться певцы. Тебя уже начинают повсюду ненавидеть.
— Молчать! — крикнул Правитель.
— Твои люди никогда тебя не любили, — упрямо продолжала Марис. — Сейчас они напуганы черными летателями, тем, что певцов бросают в темницы, летателей вешают; торговля замерла, война, которую ты начал, обернулась фарсом — даже твои стражники разбегаются. И причина всего этого — ты! Рано или поздно люди решат избавиться от тебя. Они ведь уже начинают понимать, что только это заставит черных летателей покинуть небо Тайоса.
Марис перевела дух и продолжила:
— О чем только не говорят! Что Тайос проклят, что его ожидают бессмысленные беды. Что призрак Тайи бродит по крепости, а Правитель помешался. От тебя все отшатнутся, как от первого безумного Правителя Кеннехата. И твои люди долго терпеть такого не станут. Они знают, как все исправить. Они поднимут восстание. Певцы высекут искру, черные летатели раздуют ее в пламя, и ты будешь испепелен.
Правитель улыбнулся хитрой, жутковатой улыбкой.
— Нет, — отрезал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Она говорит, что они никогда не оставят меня в покое!
— Неправда! — ответил Сан все с той же угодливостью. — Тебе нечего страшиться. Скоро они улетят. У них, мой Правитель, есть обязанности, семьи, заботы, они должны переносить послания. Надолго они тут не останутся.
— Их сменят другие, — перебила Марис. — В Гавани Ветров летателей много. И тебе никогда не освободиться от тени их крыльев.
— Не слушай ее вздор, господин, — настаивал Сан. — Ее поддерживает только горстка однокрылых. Мусор, запорошивший небо. Когда они улетят, их никто не сменит. Тебе надо лишь немного выждать, мой Правитель.
Чем-то интонации его голоса уязвили и ошеломили Марис сильнее произнесенных им слов. Внезапно она поняла: Сан говорил, как раб с господином, а не как равный. Он боялся Правителя и был обязан ему крыльями
— его тон свидетельствовал, что он верит в это. Впервые летатель стал прислужником Правителя, покорным слугой!
Правитель снова повернулся к ней, в его глазах был лед.
— Так я и думал, — сказал он. — Тайя лгала мне, и я ее изобличил. Вэл-Однокрылый тщился запугать меня никчемными угрозами. А теперь вот ты. Все вы лжецы, но я умнее, чем вы думаете. Твои черные летатели ничего мне не сделают, они бессильны сделать что-либо. Однокрылые! Настоящие летатели и думать забыли про Тайю. Совет показал, как они к ней относились.
— Да, — подтвердил Сан, усердно кивая.
На мгновение Марис задохнулась от бешенства. Ей хотелось броситься через залу, вцепиться в щуплого летателя и трясти его, пока он не рухнет без чувств. Но Эван больно сжал ее руку и покачал головой. Тогда Марис мягко произнесла:
— Сан!
Он неохотно повернулся к ней, и она увидела, что его сотрясает дрожь. Уж не стыдится ли он того, чем стал? И Марис подумалось, что и в нем есть частица всех летателей, которых она знала. «На что мы не идем ради неба!» Она продолжила:
— Сан! Джем не однокрылый, но он там, с черными летателями.
— Да, — растерянно признал Сан. — Но он близко знал Тайю.
— Если ты ходишь в советчиках своего Правителя, объясни ему, кто такой Доррель с Лауса.
Сан замялся.
— О ком она? — резко спросил Правитель, переводя взгляд с Марис на своего летателя. — Ну?
— Доррель с Лауса, — с неохотой заговорил Сан, — западный летатель, мой Правитель. Происходит из древнего рода. Замечательный летатель, мой ровесник.
— Ну и что? Какое мне дело до него? — нетерпеливо спросил Правитель.
— Сан, — сказала Марис, — что, по-твоему, произойдет, если Доррель присоединится к черным летателям?
— Этого не будет! — торопливо воскликнул он. — Доррель не однокрылый. Он никогда…
— Ну а если?
— Он пользуется большим уважением. К нему прислушиваются и за ним многие последуют, — через силу ответил Сан.
— Доррель с Лауса прилетит с сотней западных летателей, чтобы присоединиться к кругу, — произнесла Марис грозно. (Сотни, скорее всего, не наберется, но они-то не узнают!) Губы Правителя задергались.
— Это правда? — спросил он у своего послушного летателя.
Сан боязливо кашлянул.
— Доррель… мне… Трудно судить, господин. Он влиятелен, но… но…
— Прикуси язык! — приказал Правитель, — не то я найду кого-нибудь еще для твоих крыльев.
— Не слушай его! — резко сказала Марис. — Сан, у Правителя нет права давать или отнимать крылья. Летатели объединились, чтобы никто не нарушал это правило!
— Тайя умерла, нося крылья, — пробормотал Сан. — И я получил их от него…
— Но прежде они были твоими. И тебя никто не осуждает, — сказала Марис.
— А вот Правитель поступил незаконно. Если для тебя это что-то значит, если ты согласен, что казнь Тайи — преступление, присоединяйся к нам! У тебя есть черная одежда?
— Черная? Я… Есть.
— Ты ополоумел? — Правитель ткнул ножом в сторону Сана. — Взять этого дуралея!
Стражники нерешительно шагнули вперед.
— Прочь! — крикнул Сан. — Я летатель, слышите?
Они остановились, поглядывая на Правителя.
Тот снова ткнул ножом, губы у него тряслись. Казалось, язык ему не повинуется.
— Вы… вы… заберете Сана и…
Он не договорил, так как двери распахнулись и двое стражников втащили в залу Колля и швырнули перед троном. Он упал на четвереньки, потом с трудом поднялся. Правая сторона его лица распухла, синяки под глазами были чернее одежды.
— Колль! — в ужасе вскрикнула Марис.
Он сумел улыбнуться.
— Я сам виноват, сестрица. Но ничего страшного.
Эван подошел к нему и начал осматривать лицо.
— Я не приказывал применять к нему насилие, — возмутился Правитель.
— Ты приказал, чтобы он не смел петь, — ответил один из стражников, — а он пел и пел.
— Кости целы, — объявил Эван, — а опухоль пройдет.
Марис с облегчением вздохнула. Что бы она ни говорила о готовности умереть, разбитое лицо Колля вызвало у нее шок.
— Я устала от пустых разговоров, — сказала она Правителю. — Если хочешь узнать наши условия — слушай!
— Условия?.. — Он, казалось, не верил своим ушам. — Я — Правитель Тайоса, а ты никто и ничто. Ты не можешь ставить мне условия!
— Могу, и я их ставлю! Лучше выслушай меня. Не то пострадаешь не ты один. По-моему, ты просто не понимаешь, в какое положение поставил себя и Тайос. По всему острову люди поют песню Колля, другие певцы переезжают с ней с острова на остров, так что скоро весь мир узнает, как ты приказал убить Тайю.
— Она была лгуньей и изменницей.
— Летатели не подданные и изменниками быть не могут, — возразила Марис.
— А солгала она, чтобы предотвратить бессмысленную войну. Нет, она всегда будет предметом споров, но ты выставишь себя глупцом, если отмахнешься от того, чего могут добиться певцы. Тебя уже начинают повсюду ненавидеть.
— Молчать! — крикнул Правитель.
— Твои люди никогда тебя не любили, — упрямо продолжала Марис. — Сейчас они напуганы черными летателями, тем, что певцов бросают в темницы, летателей вешают; торговля замерла, война, которую ты начал, обернулась фарсом — даже твои стражники разбегаются. И причина всего этого — ты! Рано или поздно люди решат избавиться от тебя. Они ведь уже начинают понимать, что только это заставит черных летателей покинуть небо Тайоса.
Марис перевела дух и продолжила:
— О чем только не говорят! Что Тайос проклят, что его ожидают бессмысленные беды. Что призрак Тайи бродит по крепости, а Правитель помешался. От тебя все отшатнутся, как от первого безумного Правителя Кеннехата. И твои люди долго терпеть такого не станут. Они знают, как все исправить. Они поднимут восстание. Певцы высекут искру, черные летатели раздуют ее в пламя, и ты будешь испепелен.
Правитель улыбнулся хитрой, жутковатой улыбкой.
— Нет, — отрезал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95