- Конечно, если вы считаете, что старшинство по чину является в этом смысле решающим обстоятельством, то можете тыкать и дальше...
- Вопрос несущественный, а потому снимается! - сказал Мээн.
- Напротив! - сказала эта маска. - Вопрос только-только поднимается. Известна четкая формулировка, я цитирую по памяти: "...жизнь, ее динамизм диктуют необходимость дальнейших изменений и преобразований, достижения нового качественного состояния общества, причем в самом широком смысле этого слова".
- Браво! - сказал кто-то.
Гей вдруг увидел себя как бы со стороны. И понял, что это именно он сказал "браво". Он восхитился вовсе не потому, что маска процитировала абзац без малейшей отсебятины. Восхитительными были сами слова, их следовало выбить золотом на мраморе. Впрочем, эти слова, как и другие подобные из того же контекста, и без мрамора с золотом с некоторых пор жили, действовали вящей силой своего смысла, этим смыслом, казалось, был пронизан теперь даже воздух.
СПАСИТЕЛЬНОЕ ОБЛАКО...
Кто же это сказал так точно?
- Как вас зовут? - спросил Гей.
- Алина... - Голос был грудной, ласковый, ну и так далее.
И Гей узнал в ней свою жену.
Ему хотелось метнуться к ней, обнять, поцеловать при всех и уже больше не расставаться, но руку подняла другая маска. Прехорошенькая. Впрочем, как и все. Кукла. Серийное производство. Она обращалась к Гею, он чувствовал, что между этой маской и образом СПАСИТЕЛЬНОГО ОБЛАКА существует какая-то связь.
- Кто это? - подозрительно шепнул Мээн.
- Пожалуйста! - Гей жестом дал понять этой маске, что она может говорить.
- Меня зовут Эвелина, я из ФРГ. Между прочим, я здесь по просьбе моей подруги Марии Шелл, известной актрисы. Она знала, что я еду в Татры, и просила меня посетить Рысы.
- Это правда? - быстро спросил Мээн, словно и он имел такое же поручение.
- Зачем бы я стала говорить, если бы это было не так? - обиделась Эвелина.
- В самом деле! - поддержал ее Гей.
- У меня и своей славы достаточно. Хотя Мария сказала очень хорошо! Собственно, в своем выступлении я и хотела лишь повторить слова Марии.
- О, это делает вам честь! - воскликнул Гарри, и на лице его было выражение ярости и печали одновременно.
- Это в высшей степени благородно! - воскликнул и Грей де Гриньон.
- Настоящая подруга! - сказала Алина.
- Человек настоящий, - сказала Алиса.
- Благодарю вас! - Эвелина смутилась. - Но послушайте, что сказала Мария... Она сказала: "Эфир приносит нам новости. Но мы по-своему реагируем на то, что видим по ТВ, и наша реакция как бы поднимается в воздух и, сливаясь с реакцией других людей, обволакивает Землю, словно облако. Пусть же это облако спасительной пеленой предохраняет планету от всех нависших над ней угроз!"
Эвелина смолкла, и Гей подумал, что, может быть, это и есть Мария Шелл. Вовсе не кукла. Красивая умная женщина. Homo godly. На ее лице было выражение детского изумления перед миром и одновременно тревоги за него.
- Можно, я буду называть вас Марией?
- Конечно!
Ее улыбка выдавала смущение и радость. Нитка крупного жемчуга на фоне воздушных воланов розового платья подчеркивала нежность ее шеи, ну и так далее. Гей отвлекся. Лирическая мощная струя в нем готова была пробиться. Он даже не удивился, не спросил себя: а откуда вдруг появилось это вечернее платье? Ведь вся компания перед восхождением на Рысы была в джинсах и куртках!
- Благодарю вас, Мария!
Мээн посмотрел на часы.
- Это уже прения, что ли? Мне кажется, мы уклонились от животрепещущей, актуальной темы нашего симпозиума.
- Напротив! - сказала Алина. - Мы думаем и говорим сейчас только о войне и мире. И я предлагаю придать нашему симпозиуму более динамичный характер. Путь обретения духовности связан с активизацией мышления, разве не так? Я предлагаю каждому сказать по одной фразе, которая так или иначе отражала бы сущность событий, явлений, процессов, способствующих миру на планете.
- Ай да женский ум! - сказал какой-то человек с большим носом и лысой головой. - Это великолепное предложение! Меня зовут Гивл Кристл. Я адвокат из Чикаго. И я верю женщинам, когда они говорят, что любовь спасет мир. Между прочим, я голосовал за госпожу Ферраро, которая претендовала на должность вице-президента США от демократической партии.
- А я Геофил Норт. Или просто Гео. Гей... Считал я себя свободным человеком. Я обожал женщин, особенно хорошеньких, но с тех пор как в Израиле появилась Голда Меир, а в Англии - Маргарет Тэтчер...
- Вы правы! Меня зовут Ги Омо. Женщину я не избрал бы даже в муниципалитет! Когда я прихожу в офис и вижу за столом женщину, я невольно вспоминаю, не видел ли я ее на Сан-Дени...
- Ну, это слишком! А мне нравится предложение нашей очаровательной Алины. По принципу, который она предложила, не мешало бы проводить международные форумы, чтобы каждый из выступающих высказал хотя бы одну, зато ценную мысль, которую запомнили бы все!
- Не обязательно, чтобы непременно была новая мысль, - важно высказать мнение.
- Конечно! И вот вам мое мнение. Я считаю, что кандидат на пост президента США от демократической партии Уолтер Мондейл был глубоко прав, когда сказал, что президент Рейган сделал гонку вооружений смертоносно опасной.
- А мне, честно сказать, был по душе этот симпатяга сенатор Харт, который слишком рано вышел из предвыборной борьбы. Он говорил, что в международных делах вряд ли целесообразно повышать голос и пускать в ход пушки.
- Да, он здорово однажды сказал! Люди хотят, сказал он, чтобы страна проявляла больше политической и меньше военной активности, чтобы правительство больше работало головой, чем руками...
Гей вдруг представил себе Бээна.
Здесь, на вершине Рысы.
Интересно, что бы ответил Бээн, если спросить его мнение об этом высказывании Харта, которое наделало много шума в Америке?
Дурацкий вопрос, сказал бы, наверно, Бээн.
На кой черт ему нужно мнение какого-то американца?
Разве и так не ясно, что у них там, в Америке, происходит?
БАРДАК.
А Бээн предпочитал, конечно, ДИАЛЕКТИКУ ЖИЗНИ.
Но когда Гей спросил его там, в Смородинке, о ядерно-лазерном оружии Эдварда Теллера, Бээн вдруг выдал совсем новое слово:
- ЧЕПУХА.
А когда Гей возмутился, свое доказывать стал, Бээн сказал:
СИЛЫ МИРА И ПРОГРЕССА НЕ ДОПУСТЯТ.
И никаких эмоций при этом не выразил.
Или потому, что знал гораздо больше того, что знал Гей об этой космической новинке сезона, или же потому, что знал гораздо меньше Гея, а то и вовсе ничего не знал.
Собственно, после этого не имело смысла спрашивать Бээна еще о чем-то.
Между тем свободный обмен мнениями коллег, как теперь называл Гей участников симпозиума, переходил в спор, что было вполне естественно для такого рода мероприятий.
Одни говорили горячо, с пафосом:
ЛЮБОВЬ СПАСЕТ МИР!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
- Вопрос несущественный, а потому снимается! - сказал Мээн.
- Напротив! - сказала эта маска. - Вопрос только-только поднимается. Известна четкая формулировка, я цитирую по памяти: "...жизнь, ее динамизм диктуют необходимость дальнейших изменений и преобразований, достижения нового качественного состояния общества, причем в самом широком смысле этого слова".
- Браво! - сказал кто-то.
Гей вдруг увидел себя как бы со стороны. И понял, что это именно он сказал "браво". Он восхитился вовсе не потому, что маска процитировала абзац без малейшей отсебятины. Восхитительными были сами слова, их следовало выбить золотом на мраморе. Впрочем, эти слова, как и другие подобные из того же контекста, и без мрамора с золотом с некоторых пор жили, действовали вящей силой своего смысла, этим смыслом, казалось, был пронизан теперь даже воздух.
СПАСИТЕЛЬНОЕ ОБЛАКО...
Кто же это сказал так точно?
- Как вас зовут? - спросил Гей.
- Алина... - Голос был грудной, ласковый, ну и так далее.
И Гей узнал в ней свою жену.
Ему хотелось метнуться к ней, обнять, поцеловать при всех и уже больше не расставаться, но руку подняла другая маска. Прехорошенькая. Впрочем, как и все. Кукла. Серийное производство. Она обращалась к Гею, он чувствовал, что между этой маской и образом СПАСИТЕЛЬНОГО ОБЛАКА существует какая-то связь.
- Кто это? - подозрительно шепнул Мээн.
- Пожалуйста! - Гей жестом дал понять этой маске, что она может говорить.
- Меня зовут Эвелина, я из ФРГ. Между прочим, я здесь по просьбе моей подруги Марии Шелл, известной актрисы. Она знала, что я еду в Татры, и просила меня посетить Рысы.
- Это правда? - быстро спросил Мээн, словно и он имел такое же поручение.
- Зачем бы я стала говорить, если бы это было не так? - обиделась Эвелина.
- В самом деле! - поддержал ее Гей.
- У меня и своей славы достаточно. Хотя Мария сказала очень хорошо! Собственно, в своем выступлении я и хотела лишь повторить слова Марии.
- О, это делает вам честь! - воскликнул Гарри, и на лице его было выражение ярости и печали одновременно.
- Это в высшей степени благородно! - воскликнул и Грей де Гриньон.
- Настоящая подруга! - сказала Алина.
- Человек настоящий, - сказала Алиса.
- Благодарю вас! - Эвелина смутилась. - Но послушайте, что сказала Мария... Она сказала: "Эфир приносит нам новости. Но мы по-своему реагируем на то, что видим по ТВ, и наша реакция как бы поднимается в воздух и, сливаясь с реакцией других людей, обволакивает Землю, словно облако. Пусть же это облако спасительной пеленой предохраняет планету от всех нависших над ней угроз!"
Эвелина смолкла, и Гей подумал, что, может быть, это и есть Мария Шелл. Вовсе не кукла. Красивая умная женщина. Homo godly. На ее лице было выражение детского изумления перед миром и одновременно тревоги за него.
- Можно, я буду называть вас Марией?
- Конечно!
Ее улыбка выдавала смущение и радость. Нитка крупного жемчуга на фоне воздушных воланов розового платья подчеркивала нежность ее шеи, ну и так далее. Гей отвлекся. Лирическая мощная струя в нем готова была пробиться. Он даже не удивился, не спросил себя: а откуда вдруг появилось это вечернее платье? Ведь вся компания перед восхождением на Рысы была в джинсах и куртках!
- Благодарю вас, Мария!
Мээн посмотрел на часы.
- Это уже прения, что ли? Мне кажется, мы уклонились от животрепещущей, актуальной темы нашего симпозиума.
- Напротив! - сказала Алина. - Мы думаем и говорим сейчас только о войне и мире. И я предлагаю придать нашему симпозиуму более динамичный характер. Путь обретения духовности связан с активизацией мышления, разве не так? Я предлагаю каждому сказать по одной фразе, которая так или иначе отражала бы сущность событий, явлений, процессов, способствующих миру на планете.
- Ай да женский ум! - сказал какой-то человек с большим носом и лысой головой. - Это великолепное предложение! Меня зовут Гивл Кристл. Я адвокат из Чикаго. И я верю женщинам, когда они говорят, что любовь спасет мир. Между прочим, я голосовал за госпожу Ферраро, которая претендовала на должность вице-президента США от демократической партии.
- А я Геофил Норт. Или просто Гео. Гей... Считал я себя свободным человеком. Я обожал женщин, особенно хорошеньких, но с тех пор как в Израиле появилась Голда Меир, а в Англии - Маргарет Тэтчер...
- Вы правы! Меня зовут Ги Омо. Женщину я не избрал бы даже в муниципалитет! Когда я прихожу в офис и вижу за столом женщину, я невольно вспоминаю, не видел ли я ее на Сан-Дени...
- Ну, это слишком! А мне нравится предложение нашей очаровательной Алины. По принципу, который она предложила, не мешало бы проводить международные форумы, чтобы каждый из выступающих высказал хотя бы одну, зато ценную мысль, которую запомнили бы все!
- Не обязательно, чтобы непременно была новая мысль, - важно высказать мнение.
- Конечно! И вот вам мое мнение. Я считаю, что кандидат на пост президента США от демократической партии Уолтер Мондейл был глубоко прав, когда сказал, что президент Рейган сделал гонку вооружений смертоносно опасной.
- А мне, честно сказать, был по душе этот симпатяга сенатор Харт, который слишком рано вышел из предвыборной борьбы. Он говорил, что в международных делах вряд ли целесообразно повышать голос и пускать в ход пушки.
- Да, он здорово однажды сказал! Люди хотят, сказал он, чтобы страна проявляла больше политической и меньше военной активности, чтобы правительство больше работало головой, чем руками...
Гей вдруг представил себе Бээна.
Здесь, на вершине Рысы.
Интересно, что бы ответил Бээн, если спросить его мнение об этом высказывании Харта, которое наделало много шума в Америке?
Дурацкий вопрос, сказал бы, наверно, Бээн.
На кой черт ему нужно мнение какого-то американца?
Разве и так не ясно, что у них там, в Америке, происходит?
БАРДАК.
А Бээн предпочитал, конечно, ДИАЛЕКТИКУ ЖИЗНИ.
Но когда Гей спросил его там, в Смородинке, о ядерно-лазерном оружии Эдварда Теллера, Бээн вдруг выдал совсем новое слово:
- ЧЕПУХА.
А когда Гей возмутился, свое доказывать стал, Бээн сказал:
СИЛЫ МИРА И ПРОГРЕССА НЕ ДОПУСТЯТ.
И никаких эмоций при этом не выразил.
Или потому, что знал гораздо больше того, что знал Гей об этой космической новинке сезона, или же потому, что знал гораздо меньше Гея, а то и вовсе ничего не знал.
Собственно, после этого не имело смысла спрашивать Бээна еще о чем-то.
Между тем свободный обмен мнениями коллег, как теперь называл Гей участников симпозиума, переходил в спор, что было вполне естественно для такого рода мероприятий.
Одни говорили горячо, с пафосом:
ЛЮБОВЬ СПАСЕТ МИР!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115