Но уже не в газету.
В газету он теперь не писал, увы.
И ему ничего не оставалось, как писать лишь для себя и Алины, то есть для тех читателей, которые были ему гарантированы в любом случае. В нем давал себя знать социолог.
Именно в это время возник карибский кризис. Мир был на волоске от ядерной войны.
Интересно, что думал об этом Бээн? Узнать Гей никак бы не смог, хотя Бээн все это время жил и работал в Лунинске.
Они опять устроили привал.
На краю пропасти.
Небо над вершиной порозовело еще больше.
Алина вдруг сказала:
- Кстати, что касается таблицы "Инициативы в создании новой обстановки в семье"...
- Откуда вы знаете про эту таблицу?! - Гей посмотрел на Алину с испугом.
Хотя и редчайший контакт, но все же...
- Не помню, говорила ли я вам, но мой первый муж был социологом, и он работал над брошюрой "Homo prekatastrofilis" и составлял вот эту самую таблицу, и я всегда говорила ему, что таблица должна совершенно иначе называться.
- Это как же именно?
- "Инициативы в создании бездуховной обстановки в семье".
- А на каком, интересно, материале ваш муж работал?
- Разумеется, на западном.
- Ну... это другое дело! Мой материал как бы интернационального свойства. Но, разумеется, с учетом коррективов социальных, идеологических и так далее.
Она помолчала и сказала задумчиво:
- Действие жизни...
- Что вы имеете в виду? - не понял Гей.
- Я вдруг отца вспомнила... Он часто был самым активным инициатором в создании бездуховной обстановки в семье.
Гей спросить хотел, что за семью Алина в виду имела - то ли свою собственную, то ли какую другую семью, но это любопытство было, пожалуй, уже бестактным.
А между тем Алина сказала:
- Ой, смотрите! Кто-то идет следом за нами...
В самом деле, смутные фигуры двух спутников обозначились на перегибе тропы метрах в ста ниже того места, где Алина и Гей устроили привал.
Гей тут же вскочил, заволновался.
- Этого еще не хватало!.. Вперед, вперед! К розовеющей вершине!..
Он больно схватил Алину за руку.
Она чуть не выронила Красную Папку.
Значит, ничто человеческое было ему не чуждо...
Гей помнил, как однажды, когда он пригласил Бээна к себе домой вроде как поиграть в шахматы, высокий гость за обеденным столом выбрал место рядом с Алиной.
Ну, выбрал и выбрал.
Не все ли равно где сидеть.
И вдруг Алина вскочила как ужаленная.
Она вспыхнула от негодования!
И ушла к Юрику в комнату.
- Дай телефон, - сказал Бээн, - уже пора...
И он вызвал машину.
- Чтобы ноги этого пошляка не было в нашем доме! - сказала Алина.
- Ты с ума сошла!..
- Нет, это вы все сошли с ума... Он цапнул меня своей лапищей за коленку...
Ее передернуло.
- Ну, может быть, случайно? - спросил Гей.
Алина долго смотрела на него.
- Не понимаю, - сказала она. - Что тебя связывает с этим вурдалаком.
Тогда Гей не смог ответить ей, но теперь уж он знал, что сказать.
ДЕЙСТВИЕ ЖИЗНИ.
* * * * * * * * * *
Итак, 1963 год. Весна.
ИНИЦИАТИВЫ В СОЗДАНИИ НОВОЙ ОБСТАНОВКИ В СЕМЬЕ.
Алина и Гей пока все еще живут в Лунинске.
Но их дни там, как говорится, сочтены.
Гей уже понял, что не сегодня-завтра он уйдет из Инспекции, в которой, как выяснилось, нечего было инспектировать и охранять. А значит, следовало освободить и квартиру...
Ведомственный дом!
Тогда это понятие заключало в себе многое.
Живешь в ведомственном доме до тех пор, пока работаешь в этом ведомстве.
Ну а если тебе не подходит ведомство?
Значит, и ты не устраиваешь ведомство.
Но Алина обо всем этом, пожалуй, не думала.
Она готовилась к родам.
И посадила возле дома цветы.
Ах, какие это были цветы!
Гей говорил теперь себе, что эти цветы Алины требовали особого воссоздания.
Он любил тогда Алину как никого на свете, и эти цветы были вроде наглядного символа его любви к Алине.
А может, и любви Алины к нему.
Даже много лет спустя, приезжая в командировки к Бээну, Гей всякий раз приходил к их дому на улице Урицкого, и, хотя от клумбы Алины перед окном почти ничего не осталось, все было вытоптано и заросло бурьяном, он всегда находил цветы Алины, многолетние корни были еще живы, и ему хотелось плакать при виде этих цветов.
Сентиментальный Гей!
Но дело было, скорее всего, в другом.
Он любил Алину по-прежнему.
Хотя Галатеи не вышло из нее.
Ибо он оказался никудышным Пигмалионом.
1963 год. Весна
Производство ядерных средств антагонистических стран, именно так это называется, идет полным ходом.
Алину везли средь ночи в роддом.
Гей чуть не умер от страха!
А утром он чуть не умер от радости, когда узнал, что Алина родила сына и вполне здорова.
Гей привез в роддом трехлитровую банку виноградного сока.
Медсестра сказала настороженно:
- Зачем же сразу столько? Он ведь испортится!.. Вы что же, молодой человек, больше не придете?
Да он готов был ночевать возле роддома!
И ничего ему для Алины не жалко.
Подумаешь, трехлитровая банка сока!
Жалко, яблок не принес...
И тогда, чтобы хоть как-то скрасить свое незавидное положение мужа, который не может принести жене в роддом парочку яблок, Гей написал Алине о том, как персонаж О'Генри, пробивной малый, добывал для своей возлюбленной дефицитный персик. И добыл! Почти ценой жизни. Хотя возлюбленная потом сказала, что с большим удовольствием съела бы апельсин. А в том-то и дело, что эти самые апельсины были на каждом углу... Может быть, написал Гей, вместо яблока ты съела бы маринованный огурец?
Между прочим, родители Гея в роддом не пришли.
Это особый рассказ...
Но зато мать Алины раздобыла апельсинов! Вот это был номер... Любой персонаж О'Генри мог бы позавидовать. Тетка Алины работала в детском саду. Значит, уж тогда появились несуны. Хотя Гей даже теперь не осудил бы эту тетку. Такие дела.
1963 год. Лето
А вот и первая семейная фотография. Алина, Гошка и Гей. Точнее, Алина, Юрик и Гей.
Потому что маленького Гошку звали Юриком.
Кстати, Гей много думал о том, будет ли это скромно с его стороны, если он поместит свою первую семейную фотографию в Красную Папку, где хранится, в частности, и фотография Бээна, одна их тех, которые взял краеведческий музей после той самой Всесоюзной конференции металлургов.
Да, это будет скромно и правильно! - сказал себе Гей в конце концов.
Именно эта семейная фотография должна остаться на Земле, поверх пепла, когда закончится самая последняя, самая катастрофическая война двух социальных систем, то есть ядерная война, развязанная империалистами.
Но тогда, в 1963 году, до конца еще было далеко.
Хотя уже чаще, чем в предыдущем году, испытывались куда более мощные ядерные устройства.
1964 год, Лунинск
Президент США господин Джонсон отдал приказ о бомбардировке Вьетнама. Гей узнал об этом вечером, после театра. Он ходил с Алиной в театр. Смотрели "Сказку о царе Горохе".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115