Ева тут возьми и скажи как бы с облегченным, точнее, освобождающим душу вздохом:
- Надо просто жить...
Адам не понял.
И тогда она в доступной, но все же как бы философской форме объяснила ему свой неожиданный постулат.
И Адам, как ни силился, сумел схватить во всем этом стройном новом учении Евы только три слова:
НАДО
ПРОСТО
ЖИТЬ
Видимо, сказалась контузия Адама во время баталий, которые, напротив, способствовали кристаллизации мысли Евы.
Позднее Адам в своей диссертации пытался установить взаимосвязь этой бесподобной формулы жены с глобальными, как он считал, вопросами эволюции homo sapiens.
Ему казалось, что такая связь прослеживается даже при неглубоком анализе, без использования алгоритма АТАМХОТЬТРАВАНЕРАСТИ, ставшего, как он полагал, ключом к пониманию некоторых особенностей современности, но при этом смущало то, что сама Ева, как он знал достоверно, то есть по совместному с нею опыту жизни, не то чтобы не имела о глобальных вопросах эволюции ни малейшего понятия, но принципиально не задумывалась над ними, хотя была далеко не дура, что и позволило ей вывести столь изящное в своей краткости учение, ставшее как бы ее вероисповеданием.
НАДО ПРОСТО ЖИТЬ? - вслух повторил Гей.
Его глаза, обращенные к экрану, будто остекленели.
НАДОПРОСТОЖИТЬ
Неологизм новейшего времени?
Ага! Вот и текст диссертации Адама, как наглядное пособие, возник на экране. Авторы фильма дали столбиком формулу Евы - как бы для глухонемых.
НАДО ПРОСТО ЖИТЬ
ЖИТЬ НАДО ПРОСТО
ПРОСТО ЖИТЬ НАДО
Ну и так далее.
Прием был заимствованный. A la Julian Semenov. Информация для размышления.
Гей сунул Красную Папку под мышку и вышел из номера.
Ему нужно было зайти к переводчице, чтобы уточнить программу на завтра.
Предстоял подъем на вершину Рысы.
Он остановился возле ее двери. Мымра! Из-за нее Алина осталась в Братиславе. И теперь, хочешь не хочешь, надо идти в ресторан. Чтобы увидеть шатенку в розовом.
Гей постучал в дверь, но тут же шмыгнул на лестничную площадку и, как мальчишка, сбежал вниз, в холл, что было несолидно для претенциозного "Гранд-отеля".
Телевизор, оказывается, стоял в холле отеля.
Портье и швейцар как бы вполглаза смотрели на экран.
В поздний час внизу почти никого не было, и служащие отеля позволили себе это субботнее удовольствие - ночной фильм западной телестанции.
История Евы и Адама волновала, похоже, и портье и швейцара.
Второй раз в течение вечера он спускается в ресторан, куда обычно, бывая за границей в братских странах, наведывается лишь по утрам, чтобы взять на талоны отеля, которые входят в стоимость номера, чаще всего одну и ту же еду, ставшую как бы интернациональной: хэм энд эгс, масло, джем, рогалик и чай.
Все дело в том, что завтракал Гей, не дожидаясь переводчицы. И на первых порах его вполне устраивала яичница с ветчиной.
Хэм энд эгс. Произносится слитно, как одно слово.
И одного этого слова было достаточно, чтобы пообщаться с официантом. Рогалики, масло и джем лежат по утрам на столе, кофе Гей почти не пил, а как называется чай по-английски, он знал, разумеется.
Тии.
В конце долгий звук "и".
Уж это слово официанты понимали. Хотя чаще всего - если иметь в виду братские страны Западной Европы - они хорошо владели немецким языком. Близость Австрии, ФРГ...
И, едва лишь открыв дверь в зал, Гей увидел, что свадебная компания сидела в нише, как он и предполагал.
Точнее сказать, Гей сначала увидел шатенку в розовом, которая сидела в нише как бы совсем одна, и только уже потом, когда он примостился напротив, неподалеку, все так же держа Красную Папку под мышкой, Гей осознал, что шатенка в розовом была частью компании.
Они сидели там при свечах.
Кстати, усатый тип сидел рядом с шатенкой в розовом.
Но все эти подробности явились к Гею уже после того, как он увидел, что шатенка в розовом тотчас заметила его, едва лишь он вошел в ресторан.
И теперь она не спускала с него взгляда!
Как же она была похожа на Алину...
Гей в смятении отвернулся.
И получилось так, что он посмотрел на экран телевизора.
Как это Гей не заметил его в первый раз?
Кстати, из ниши экран было тоже видно.
И шатенка в розовом, наблюдая за Геем, на минуту задержала свой взгляд на экране.
Адам и Ева только что закончили очередной раунд переговоров, своей бесплодностью напоминающих разные дебаты европейских политиков о мирном сосуществовании.
И на экране возникли кадры того будущего из прошлого, которое воссоздавал Адам с помощью атомов и молекул.
Преимущественно розового цвета.
Но тогда, более двадцати лет назад, Алина смотрела не на него.
Она смотрела с балкона вниз, на танцующих, смотрела вроде без любопытства, как бы даже снисходительно.
Однако, если припомнить хорошенько, смотрела и не без ожидания.
Разумеется, в тот момент Гей не знал, как зовут это небесное создание.
Фею в розовом платье.
Она тоже была шатенкой.
Гей глядел на балкон как на седьмое небо.
Шатенка в розовом платье парила в раю, а внизу, где стоял Гей, был сущий ад.
В городе, куда Гея отправили по распределению после университета, этот самый дэка, то есть Дом культуры, был единственным местом, если не считать маленького читального зала в бывшем купеческом особняке, куда можно было пойти вечером.
Можно-то можно, да нельзя.
Молодые специалисты, как Гей, в лучшем случае попадали в дэка с боем. Никаких молодежных клубов, кафе не было и в помине. Впрочем, только два раза в неделю молодежь валом валила в дэка - в субботу и воскресенье.
Когда были танцы.
Администратор дэка сказал однажды, что вообще бы не следовало устраивать никаких танцев, заменив их целенаправленными мероприятиями - именно так это называется, но горел финансовый план дэка, а танцы давали большой сбор.
Кстати заметить, сказал себе Гей, на воссоздание в будущем даже такого нецеленаправленного мероприятия, как танцы в дэка, придется затратить немало атомов и молекул самого; разного цвета.
Про эти танцы ни словом сказать, ни пером описать невозможно.
И Гей не собирался этого делать.
То есть сами танцы не столь уж замысловаты были. В моду входили твист и шейк. Точнее, в Лунинск доходили отголоски этой моды. Но моду эту встречали в штыки. И вот время от времени, как бы украдкой, кто-нибудь из молодых спецов, по студенческой памяти, начинал эти крамольные танцы, и музыканты из местного училища охотно меняли ритм, и городская шпана, уже не травившая приезжих стиляг, но еще не захватившая дэка, поначалу готова была даже опекать ученых смельчаков любопытства ради, пока не появлялся в сопровождении дружинников, естественно, властный администратор, называвшийся культработником, точнее, культурником, еще точнее, своеобразным вышибалой дэка, после чего танец возвращался в лоно утвержденной нравственности, а злостный нарушитель, если он был схвачен прямо на месте преступления, торжественно выдворялся из Дома культуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
- Надо просто жить...
Адам не понял.
И тогда она в доступной, но все же как бы философской форме объяснила ему свой неожиданный постулат.
И Адам, как ни силился, сумел схватить во всем этом стройном новом учении Евы только три слова:
НАДО
ПРОСТО
ЖИТЬ
Видимо, сказалась контузия Адама во время баталий, которые, напротив, способствовали кристаллизации мысли Евы.
Позднее Адам в своей диссертации пытался установить взаимосвязь этой бесподобной формулы жены с глобальными, как он считал, вопросами эволюции homo sapiens.
Ему казалось, что такая связь прослеживается даже при неглубоком анализе, без использования алгоритма АТАМХОТЬТРАВАНЕРАСТИ, ставшего, как он полагал, ключом к пониманию некоторых особенностей современности, но при этом смущало то, что сама Ева, как он знал достоверно, то есть по совместному с нею опыту жизни, не то чтобы не имела о глобальных вопросах эволюции ни малейшего понятия, но принципиально не задумывалась над ними, хотя была далеко не дура, что и позволило ей вывести столь изящное в своей краткости учение, ставшее как бы ее вероисповеданием.
НАДО ПРОСТО ЖИТЬ? - вслух повторил Гей.
Его глаза, обращенные к экрану, будто остекленели.
НАДОПРОСТОЖИТЬ
Неологизм новейшего времени?
Ага! Вот и текст диссертации Адама, как наглядное пособие, возник на экране. Авторы фильма дали столбиком формулу Евы - как бы для глухонемых.
НАДО ПРОСТО ЖИТЬ
ЖИТЬ НАДО ПРОСТО
ПРОСТО ЖИТЬ НАДО
Ну и так далее.
Прием был заимствованный. A la Julian Semenov. Информация для размышления.
Гей сунул Красную Папку под мышку и вышел из номера.
Ему нужно было зайти к переводчице, чтобы уточнить программу на завтра.
Предстоял подъем на вершину Рысы.
Он остановился возле ее двери. Мымра! Из-за нее Алина осталась в Братиславе. И теперь, хочешь не хочешь, надо идти в ресторан. Чтобы увидеть шатенку в розовом.
Гей постучал в дверь, но тут же шмыгнул на лестничную площадку и, как мальчишка, сбежал вниз, в холл, что было несолидно для претенциозного "Гранд-отеля".
Телевизор, оказывается, стоял в холле отеля.
Портье и швейцар как бы вполглаза смотрели на экран.
В поздний час внизу почти никого не было, и служащие отеля позволили себе это субботнее удовольствие - ночной фильм западной телестанции.
История Евы и Адама волновала, похоже, и портье и швейцара.
Второй раз в течение вечера он спускается в ресторан, куда обычно, бывая за границей в братских странах, наведывается лишь по утрам, чтобы взять на талоны отеля, которые входят в стоимость номера, чаще всего одну и ту же еду, ставшую как бы интернациональной: хэм энд эгс, масло, джем, рогалик и чай.
Все дело в том, что завтракал Гей, не дожидаясь переводчицы. И на первых порах его вполне устраивала яичница с ветчиной.
Хэм энд эгс. Произносится слитно, как одно слово.
И одного этого слова было достаточно, чтобы пообщаться с официантом. Рогалики, масло и джем лежат по утрам на столе, кофе Гей почти не пил, а как называется чай по-английски, он знал, разумеется.
Тии.
В конце долгий звук "и".
Уж это слово официанты понимали. Хотя чаще всего - если иметь в виду братские страны Западной Европы - они хорошо владели немецким языком. Близость Австрии, ФРГ...
И, едва лишь открыв дверь в зал, Гей увидел, что свадебная компания сидела в нише, как он и предполагал.
Точнее сказать, Гей сначала увидел шатенку в розовом, которая сидела в нише как бы совсем одна, и только уже потом, когда он примостился напротив, неподалеку, все так же держа Красную Папку под мышкой, Гей осознал, что шатенка в розовом была частью компании.
Они сидели там при свечах.
Кстати, усатый тип сидел рядом с шатенкой в розовом.
Но все эти подробности явились к Гею уже после того, как он увидел, что шатенка в розовом тотчас заметила его, едва лишь он вошел в ресторан.
И теперь она не спускала с него взгляда!
Как же она была похожа на Алину...
Гей в смятении отвернулся.
И получилось так, что он посмотрел на экран телевизора.
Как это Гей не заметил его в первый раз?
Кстати, из ниши экран было тоже видно.
И шатенка в розовом, наблюдая за Геем, на минуту задержала свой взгляд на экране.
Адам и Ева только что закончили очередной раунд переговоров, своей бесплодностью напоминающих разные дебаты европейских политиков о мирном сосуществовании.
И на экране возникли кадры того будущего из прошлого, которое воссоздавал Адам с помощью атомов и молекул.
Преимущественно розового цвета.
Но тогда, более двадцати лет назад, Алина смотрела не на него.
Она смотрела с балкона вниз, на танцующих, смотрела вроде без любопытства, как бы даже снисходительно.
Однако, если припомнить хорошенько, смотрела и не без ожидания.
Разумеется, в тот момент Гей не знал, как зовут это небесное создание.
Фею в розовом платье.
Она тоже была шатенкой.
Гей глядел на балкон как на седьмое небо.
Шатенка в розовом платье парила в раю, а внизу, где стоял Гей, был сущий ад.
В городе, куда Гея отправили по распределению после университета, этот самый дэка, то есть Дом культуры, был единственным местом, если не считать маленького читального зала в бывшем купеческом особняке, куда можно было пойти вечером.
Можно-то можно, да нельзя.
Молодые специалисты, как Гей, в лучшем случае попадали в дэка с боем. Никаких молодежных клубов, кафе не было и в помине. Впрочем, только два раза в неделю молодежь валом валила в дэка - в субботу и воскресенье.
Когда были танцы.
Администратор дэка сказал однажды, что вообще бы не следовало устраивать никаких танцев, заменив их целенаправленными мероприятиями - именно так это называется, но горел финансовый план дэка, а танцы давали большой сбор.
Кстати заметить, сказал себе Гей, на воссоздание в будущем даже такого нецеленаправленного мероприятия, как танцы в дэка, придется затратить немало атомов и молекул самого; разного цвета.
Про эти танцы ни словом сказать, ни пером описать невозможно.
И Гей не собирался этого делать.
То есть сами танцы не столь уж замысловаты были. В моду входили твист и шейк. Точнее, в Лунинск доходили отголоски этой моды. Но моду эту встречали в штыки. И вот время от времени, как бы украдкой, кто-нибудь из молодых спецов, по студенческой памяти, начинал эти крамольные танцы, и музыканты из местного училища охотно меняли ритм, и городская шпана, уже не травившая приезжих стиляг, но еще не захватившая дэка, поначалу готова была даже опекать ученых смельчаков любопытства ради, пока не появлялся в сопровождении дружинников, естественно, властный администратор, называвшийся культработником, точнее, культурником, еще точнее, своеобразным вышибалой дэка, после чего танец возвращался в лоно утвержденной нравственности, а злостный нарушитель, если он был схвачен прямо на месте преступления, торжественно выдворялся из Дома культуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115