- J speak English very bad... - произнесла она поспешно, как бы отгоняя наваждение, хотя говорила по-английски весьма сносно.
- А вам и не надо говорить по-английски, - смутился незнакомец. - Я говорю по-русски.
- И даже слишком хорошо... - произнесла Алина с сомнением, пристально вглядываясь в незнакомца.
Пожалуй, больше всего ее удивило не то, что этот усатый человек похож был на Гея, иной раз такое случается, даже существует предположение как бы даже научного толка, что у каждого есть двойник. Ее поразило обстоятельство, само по себе менее странное, казалось, - совершенно одинаковая одежда! - но в данном случае воспринимавшееся чуть ли не как проявление неких мистических сил. Это лишь с литературным демоном такое могло произойти, подумала Алина уже с усмешкой, понимая, что незнакомец не примерещился ей, это вполне земной человек, она видела, как он волнуется. Тому демону, если бы он захотел, ничего не стоило вырядиться точно в такой же пуловер, как и у Гея, в такую же рубашку, в такие же джинсы...
И все дело в том, что тот Гей, который сжег себя сегодня, тоже был одет точно так же!
Может быть, это актер? - спросила себя Алина, открыто разглядывая незнакомца.
И затевается какая-то провокация?
Ей, вообще-то, говорили...
Она с тоской посмотрела в сторону гостиницы.
Нигде не видно было ни одного человека!
А ведь только что, казалось, когда она стояла на балконе, тут бродило несколько парочек.
- Что вам от меня нужно? - с тревогой спросила Алина, чувствуя, как дрожит ее голос.
- Ничего... Прошу извинить меня!
Он был, похоже, слишком смущен.
И голос его дрожал тоже.
- Да, но вы подошли и заговорили со мной! - От волнения она осмелела. - Вы думали, что я англичанка?
- Нет, я так не думал...
Пожалуй, он вовсе никакой не актер.
Но и не пьяный.
Вполне, нормальный мужик... Как говорит у нас на родине.
Она улыбнулась, не зная, что делать.
- Значит, вы поняли, что я русская?
- Извините меня, пожалуйста, - сказал он. - Я не буду вам говорить, что подошел к вам потому, что вы напоминаете мне одну знакомую женщину... молодую женщину... весьма молодую... такую же красивую... очаровательную... - Он будто старательно подбирал слова в чужом для него языке, хотя, судя по всему, русский язык он знал не хуже русского человека. - Я подошел к вам потому, что...
Ну говори же, говори! - мысленно приказала ему Алина.
Она вовсе не хотела бы так думать, что слова, которые он только что произнес, великолепный набор великолепных слов, были всего-навсего его устным упражнением, попыткой выразить свою мысль, для обозначения которой этому иностранцу не хватило соответствующих слов и он употребил слова расхожие, которые выучил первыми, а может, лишь эти слова и выучил, как всякий банальный ловелас.
- Я подошел к вам потому, что...
- Я хочу пить, - вдруг сказала Алина.
- Пить?
- Да. Если это возможно...
Она снова оглядела набережную, хотя знала, что никаких кафе тут поблизости нет.
Разве что на мосту, во вращающейся башне.
Или в отеле.
В ресторане.
В ночном баре...
Он как будто сумел прочитать ее мысли.
- Может быть, там? - кивнул он в сторону моста.
- Нет-нет!.. Это слишком далеко.
- Но у меня машина!
- Ну что вы... спасибо!
- Спасибо "да" или спасибо "пет"?
Увы, он говорил даже лучше русского!
- Спасибо "нет", - улыбнулась она.
- Тогда, может быть, в ресторане отеля?
Он кивнул на "Девин".
Алина мгновение раздумывала.
Это был, во всяком случае, способ уйти с набережной.
- Нет, - сказала она. - Спасибо. Спасибо "нет"! - улыбнулась она снова.
Он осмелел.
- Тогда остается только ночной бар!
Он улыбнулся тоже и, как бы уже уверенный в том, что от этого третьего места она не откажется, сделал движение рукой, не то предлагая пойти, не то спрашивая, нужна ли ей будет его рука.
- Только не бар! - сказала она с испугом, прижимаясь я к холодному камню парапета. - Это банально...
Он был озадачен.
- Хм... Итак, - пожал он плечами, - не пить же нам из Дуная!
- А почему бы и нет? - спросила она с улыбкой, спросила только для того, чтобы показать, что их общение на этом не прекращается.
- Вы серьезно?!
- Конечно! - Теперь она уже видела, что он и сам не воспринимает ее отказ как знак конца этого случайного разговора.
- Что вы! - Он не то удивился, не то восхитился. - Дунай - отравленная река! Купаться запрещено категорически. Как здесь, в Словакии, так и у нас, он кивнул куда-то в сторону Дуная и дальше.
- У вас?.. - переспросила Алина, давая понять, что хотела бы знать поточнее, где же именно.
- Да, в Германии.
Алина опять слегка подалась назад.
- В какой Германии? - спросила она как эхо.
- В ФРГ.
Час от часу не легче.
Мало того, что этот человек был похож на Гея, в такой же одежде, как и на муже, так он еще и не словаком оказался, представителем братского народа из страны социализма, как Алина думала поначалу, а иностранцем, немцем, чего доброго, может, и неонацистом.
Такие дела.
Алина опять огляделась.
- Значит, вы немец? - для чего-то уточнила она.
- Да, из Мюнхена.
- Значит, из Мюнхена...
Она чувствовала, что говорит не то, что можно было бы сказать в подобной ситуации, но что именно следовало сказать сейчас, она не знала.
Однако странно, подумала Алина, ведь он так и не сказал, что является немцем, на вопрос он ответил как бы уклончиво.
Из Мюнхена...
Мало ли кто живет в Мюнхене!
- А русский? - вдруг быстро спросила она. - Откуда вы так хорошо знаете русский? Вы были у нас в плену?
- Ну что вы! - Он улыбнулся. - Во время войны я был совсем еще маленьким ребенком.
- Тогда, может быть, вы эмигрант? Второе, третье поколение, а?
- Да нет же!
- Тогда, может быть... - Алина сжалась. - Диссидент?
Он перестал улыбаться.
- Это что такое... дис-си-дент? - произнес он по слогам.
Она удивилась:
- Как... вы не знаете, что такое диссидент? А мне казалось, что у вас, на Западе, только и говорят о диссидентах. Как заводите разговор о Советском Союзе, так сразу: "Диссиденты!.. Диссиденты!.."
- Я такой разговор не завожу... - Он попробовал улыбнуться, однако лицо его снова стало серьезным, даже озабоченным. - Да, но что это такое диссидент?
Алина смотрела на него с недоверием.
Может быть, это и есть начало провокации?
Ее как бы исподволь втягивают в дискуссию...
- Диссидент - это инакомыслящий.
- А! Так, да? - Он даже просиял. Загадка была простой. - А что такое инакомыслящий - это я хорошо знаю.
- Откуда? - Алина была настороже.
- Я изучал русский язык в Советском Союзе.
- Вот как?!
- Да. В пятидесятые годы. Я учился в Московском университете. Имени Ломоносова. Там было много иностранцев. Особенно много было китайцев. Они ходили в синей униформе, такой же, как у Мао Цзэдуна... Но были также из капиталистических стран. Не так много, наверно. Тогда в Москве был только один университет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
- А вам и не надо говорить по-английски, - смутился незнакомец. - Я говорю по-русски.
- И даже слишком хорошо... - произнесла Алина с сомнением, пристально вглядываясь в незнакомца.
Пожалуй, больше всего ее удивило не то, что этот усатый человек похож был на Гея, иной раз такое случается, даже существует предположение как бы даже научного толка, что у каждого есть двойник. Ее поразило обстоятельство, само по себе менее странное, казалось, - совершенно одинаковая одежда! - но в данном случае воспринимавшееся чуть ли не как проявление неких мистических сил. Это лишь с литературным демоном такое могло произойти, подумала Алина уже с усмешкой, понимая, что незнакомец не примерещился ей, это вполне земной человек, она видела, как он волнуется. Тому демону, если бы он захотел, ничего не стоило вырядиться точно в такой же пуловер, как и у Гея, в такую же рубашку, в такие же джинсы...
И все дело в том, что тот Гей, который сжег себя сегодня, тоже был одет точно так же!
Может быть, это актер? - спросила себя Алина, открыто разглядывая незнакомца.
И затевается какая-то провокация?
Ей, вообще-то, говорили...
Она с тоской посмотрела в сторону гостиницы.
Нигде не видно было ни одного человека!
А ведь только что, казалось, когда она стояла на балконе, тут бродило несколько парочек.
- Что вам от меня нужно? - с тревогой спросила Алина, чувствуя, как дрожит ее голос.
- Ничего... Прошу извинить меня!
Он был, похоже, слишком смущен.
И голос его дрожал тоже.
- Да, но вы подошли и заговорили со мной! - От волнения она осмелела. - Вы думали, что я англичанка?
- Нет, я так не думал...
Пожалуй, он вовсе никакой не актер.
Но и не пьяный.
Вполне, нормальный мужик... Как говорит у нас на родине.
Она улыбнулась, не зная, что делать.
- Значит, вы поняли, что я русская?
- Извините меня, пожалуйста, - сказал он. - Я не буду вам говорить, что подошел к вам потому, что вы напоминаете мне одну знакомую женщину... молодую женщину... весьма молодую... такую же красивую... очаровательную... - Он будто старательно подбирал слова в чужом для него языке, хотя, судя по всему, русский язык он знал не хуже русского человека. - Я подошел к вам потому, что...
Ну говори же, говори! - мысленно приказала ему Алина.
Она вовсе не хотела бы так думать, что слова, которые он только что произнес, великолепный набор великолепных слов, были всего-навсего его устным упражнением, попыткой выразить свою мысль, для обозначения которой этому иностранцу не хватило соответствующих слов и он употребил слова расхожие, которые выучил первыми, а может, лишь эти слова и выучил, как всякий банальный ловелас.
- Я подошел к вам потому, что...
- Я хочу пить, - вдруг сказала Алина.
- Пить?
- Да. Если это возможно...
Она снова оглядела набережную, хотя знала, что никаких кафе тут поблизости нет.
Разве что на мосту, во вращающейся башне.
Или в отеле.
В ресторане.
В ночном баре...
Он как будто сумел прочитать ее мысли.
- Может быть, там? - кивнул он в сторону моста.
- Нет-нет!.. Это слишком далеко.
- Но у меня машина!
- Ну что вы... спасибо!
- Спасибо "да" или спасибо "пет"?
Увы, он говорил даже лучше русского!
- Спасибо "нет", - улыбнулась она.
- Тогда, может быть, в ресторане отеля?
Он кивнул на "Девин".
Алина мгновение раздумывала.
Это был, во всяком случае, способ уйти с набережной.
- Нет, - сказала она. - Спасибо. Спасибо "нет"! - улыбнулась она снова.
Он осмелел.
- Тогда остается только ночной бар!
Он улыбнулся тоже и, как бы уже уверенный в том, что от этого третьего места она не откажется, сделал движение рукой, не то предлагая пойти, не то спрашивая, нужна ли ей будет его рука.
- Только не бар! - сказала она с испугом, прижимаясь я к холодному камню парапета. - Это банально...
Он был озадачен.
- Хм... Итак, - пожал он плечами, - не пить же нам из Дуная!
- А почему бы и нет? - спросила она с улыбкой, спросила только для того, чтобы показать, что их общение на этом не прекращается.
- Вы серьезно?!
- Конечно! - Теперь она уже видела, что он и сам не воспринимает ее отказ как знак конца этого случайного разговора.
- Что вы! - Он не то удивился, не то восхитился. - Дунай - отравленная река! Купаться запрещено категорически. Как здесь, в Словакии, так и у нас, он кивнул куда-то в сторону Дуная и дальше.
- У вас?.. - переспросила Алина, давая понять, что хотела бы знать поточнее, где же именно.
- Да, в Германии.
Алина опять слегка подалась назад.
- В какой Германии? - спросила она как эхо.
- В ФРГ.
Час от часу не легче.
Мало того, что этот человек был похож на Гея, в такой же одежде, как и на муже, так он еще и не словаком оказался, представителем братского народа из страны социализма, как Алина думала поначалу, а иностранцем, немцем, чего доброго, может, и неонацистом.
Такие дела.
Алина опять огляделась.
- Значит, вы немец? - для чего-то уточнила она.
- Да, из Мюнхена.
- Значит, из Мюнхена...
Она чувствовала, что говорит не то, что можно было бы сказать в подобной ситуации, но что именно следовало сказать сейчас, она не знала.
Однако странно, подумала Алина, ведь он так и не сказал, что является немцем, на вопрос он ответил как бы уклончиво.
Из Мюнхена...
Мало ли кто живет в Мюнхене!
- А русский? - вдруг быстро спросила она. - Откуда вы так хорошо знаете русский? Вы были у нас в плену?
- Ну что вы! - Он улыбнулся. - Во время войны я был совсем еще маленьким ребенком.
- Тогда, может быть, вы эмигрант? Второе, третье поколение, а?
- Да нет же!
- Тогда, может быть... - Алина сжалась. - Диссидент?
Он перестал улыбаться.
- Это что такое... дис-си-дент? - произнес он по слогам.
Она удивилась:
- Как... вы не знаете, что такое диссидент? А мне казалось, что у вас, на Западе, только и говорят о диссидентах. Как заводите разговор о Советском Союзе, так сразу: "Диссиденты!.. Диссиденты!.."
- Я такой разговор не завожу... - Он попробовал улыбнуться, однако лицо его снова стало серьезным, даже озабоченным. - Да, но что это такое диссидент?
Алина смотрела на него с недоверием.
Может быть, это и есть начало провокации?
Ее как бы исподволь втягивают в дискуссию...
- Диссидент - это инакомыслящий.
- А! Так, да? - Он даже просиял. Загадка была простой. - А что такое инакомыслящий - это я хорошо знаю.
- Откуда? - Алина была настороже.
- Я изучал русский язык в Советском Союзе.
- Вот как?!
- Да. В пятидесятые годы. Я учился в Московском университете. Имени Ломоносова. Там было много иностранцев. Особенно много было китайцев. Они ходили в синей униформе, такой же, как у Мао Цзэдуна... Но были также из капиталистических стран. Не так много, наверно. Тогда в Москве был только один университет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115