Пророков сам заговорил с Геем, когда их смешанную бригаду научных и творческих работников, которые были как бы гостями совещания, прямо из аэропорта привезли в музей города Лунинска, где был специальный раздел, посвященный вождю. Именно там, в музее, кто-то шепнул Пророкову, что Гей родом из Лунинска, и тогда-то Пророков спросил Гея напрямик: "Так ты, значит, наш земляк, лунинец?" - показывая, во-первых, что он и сам считает себя земляком лунинцев, хотя был москвичом по рождению, а во-вторых, как бы привечая особо Гея, самого молодого в бригаде научных работников.
И тогда Гей, смутившись, сказал: "Да, я родом из Лунинска ".
И Пророков тут же подозвал Бээна и вроде как рекомендовал ему Гея: "Твой земляк..." - после чего сказал донельзя смущенному Гею, кивая на Бээна: "Сделай о нем очерк. Это наш старый кадр. Наш современник..."
А когда к их разговору, происходившему, значит, прямо в музее, стали прислушиваться другие, Пророков сказал:
- Так и озаглавь. НАШ СОВРЕМЕННИК.
Потом, помолчав, сказал:
- Нет. Лучше так. Современник. Чтобы коротко и ясно.
Вот как, значит, было дело.
Как же он мог забыть о Пророкове?
Кстати, если продолжать этот ряд, то можно сказать, что знакомству с Алиной, у которой он сейчас находился в ее номере "Гранд-отеля", предшествовало знакомство Гея с музеем в Ломнице, где хотя и не было ленинского раздела, но был живой человек, Иван Богуш, фанатик, энтузиаст, который много лет помимо основной работы занимался исследованием деятельности Ленина в Татрах.
Но Богуш - это не Бээн.
Богуш тут ни при чем.
Коли уж Гей вспомнил опять про Ленина, то нелишне было бы вспомнить и о том, что он писал в своей заявке на эту зарубежную поездку.
"Работой над образом Ленина, - писал Гей, - я обязан самому факту своего рождения в городе, где есть музей с отделом, посвященным Ленину, именно там, в Лунинске, у меня возникла мысль написать антивоенную книгу..."
Без этой заявки, естественно, не было бы и командировки за границу.
Следовательно, знакомством с Пророковым он был обязан тому, что родился в Лунинске, то есть обязан был, как ни крути, самому Ленину.
Хотя, может быть, это нескромно сказано...
Но ведь кое-кто мог бы подумать, что он приехал сюда, в "Гранд-отель", чтобы разводить шуры-муры с незнакомой шатенкой в розовом.
Алина застряла в ванной.
Поглядывая на телефон, Гей достал из Красной Папки журнал.
Он почти сразу нашел нужные страницы.
Физик на ранчо президента во время уик-энда...
Но сначала этот физик, атомный маньяк, как его называют даже коллеги, нанес визит в Белый дом, встретился там с Джорджем Кенуорси, помощником Рейгана, затем напечатал статью в журнале "Ридерс дайджест".
Атомного маньяка преследовала идея нового атомного трюка.
Маленькая ядерная бомбочка выстреливает в космос, там она, естественно, взрывается и с помощью особых зеркал посылает во все стороны лазерные лучи, которые, тоже естественно, сжигают на своем пути не только спутники и ракеты противника, но и все, что находится на Земле.
Ах, какой сногсшибательный трюк!
Лучший номер сезона!
И президент, натура артистическая, трюк этот оценил, и атомный маньяк получил от президента личное приглашение провести с ним уик-энд.
Такие дела.
И тут появилась из ванной Алина.
- Так зачем вы подошли в ресторане ко мне? - повторил Гей, держа в руках журнал.
Алина открыла холодильник и достала бутылку. Ему пришлось взять ее и открыть, а затем и разлить по бокалам.
Алина села в кресло и взяла свой бокал.
Гей смотрел на нее почти враждебно.
Алина сделала глоток.
И улыбнулась.
Он чуть не сорвался - так и подмывало сказать ей что-то хлесткое.
Вдруг посерьезнев, она тихо промолвила:
- Я увидела вас и подумала, что вот с вами бы, наверно, я смогла начать все сначала, заранее зная, чем это кончится...
Глядя на нее, он взял свой бокал и тоже сделал глоток.
Потом выпил залпом.
Зубы лязгнули о стекло.
Он почувствовал, что не может сказать ей сейчас ни единого слова.
На него нашло редкое, чудовищное волнение.
Не было голоса.
Он знал, что голоса не было.
Язык присох к нёбу.
И не было сил глянуть ей в лицо.
Когда же это было с ним такое?
Он помнил только одно.
Тогда перед ним был почти полный зал народа.
Незнакомые чужие люди.
Незнакомые чужие лица.
Сытые.
Одетые с иголочки.
Отчужденные.
Хотя и соотечественники.
Словно он был им не друг, товарищ и брат, а вроде как западный буржуа.
Напряженное до презрительности любопытство к человеку, соотечественнику, который осмелился сыграть с ними, почти западными людьми, партию, комбинация один к иксу... сколько же их тогда было, игроков во все мыслимые и немыслимые игры?
Господи, и о чем он хотел им тогда сказать?
Безумец.
Ему нечего было сказать ей.
И она смотрела на него уже почти точно так же, как смотрели потом на него те незнакомые чужие люди из первых, вторых, третьих... десятых рядов.
Это был ужасный конфуз людей, которым не от его конфуза нужно было конфузиться, потому что они сидели как попки и смотрели как попки на конфуз человека, страдающего от того, что он не знал, как им сказать о том, что они напыщенные, надменные, ничтожные, одетые в импортное барахло молчаливые попки, слепые и глухие ко всему тому, что больно ранит его душу, что делает его самого больным и сконфуженным, он страдал от того, что щадил их, а они, конечно, видели такой небывалый конфуз, но добивали его своей нескрываемой сконфуженностью, они будто смотрели на сцене половой акт, и у него, выходит, ничего но получалось, впрочем, это был совсем другой конфуз толпы - как если бы толпа сама хотела полового акта, но у толпы ничего не получалось.
Гей судорожно вздохнул и молча протянул Алине журнал, раскрытый на той странице, где было описание уик-энда на вилле Президента.
Журнал жег ему кожу рук.
Будто глянцевая бумага распадалась на атомы и молекулы.
Алина с опаской взяла журнал.
Судя по всему, уик-энд удался на славу.
Президент, в голубом джинсовом костюме, слегка поношенном, и ковбойских сапогах из желтой кожи с бронзовыми заклепками на голенищах, напоминавшими лошадиную сбрую с медными насечками, которую Гей впервые увидел еще во время войны в одной сибирской деревне, не то чтобы казался моложе своих лет, но был весьма подвижен, изящен, будто настоящий ковбои, при этом ироничен как никогда, и даже Первая Леди государства, супруга Президента, знавшая лучше других веселый нрав мужа, отметила про себя, что он сегодня в ударе.
- Хорошие новости? - спросила она, улучив минутку, когда гости. Физик и Кинозвезда, приотстали на своих лошадях.
- О да! - улыбнулся Президент.
У него была замечательная улыбка, которую любили телезрители.
Впрочем, одному из них улыбка Президента не понравилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115