В ярком свете луны перед ними стоял Верцуликс, излучавший неземной свет. Зигрун в ужасе отпрянула, Велокс угрожающе поднял свой меч.
– Напомнить тебе о твоей клятве, Велокс?
– Я ни в чем тебе не клялся, старик. Я принес клятву моему королю, что буду верно служить ему.
Верцуликс не тронулся с места, только его длинная белая борода развевалась на теплом весеннем ветру. Был Зимивизониос, полнолуние.
Мгновенно Зигрун все поняла.
– Нет, – воскликнула она и прижала к себе Дервидиоса. Велокс неуверенно переводил свой взгляд с нее на Верцуликса и нерешительно перекладывал меч из одной руки в другую.
– В чем дело?
– Нет! Оставь мне моего ребенка! – Крик Зигрун, казалось, достиг ночного неба.
Велокс взмахнул своим мечом, но в то же мгновение Зигрун выбила меч из его рук. То ли бледный свет луны окрасил ее лицо в такой белый цвет, то ли ужасное горе, которое внезапно охватило ее душу.
Однако Верцуликс протянул руку и указал на ребенка.
– Ты это знала, – сказал он сильным голосом. – Велокс должен следовать гecce. Я заберу его в шестой месяц Зимивизониос в его жизни. Его воспитают на туманных островах, он получит мои указания в священных рощах. Подумай, есть много призванных, но лишь немногие являются избранниками, а вы избранники.
Он повернулся и медленно пошел на холм, крепко опираясь на палку. Они смотрели на его согбенную спину, которая издали напоминала склоненную шею лебедя.
– Что он имеет в виду, называя нас избранниками? Почему он хочет отнять нашего ребенка? – спросил Велокс и снова сжал в руке меч.
– Это гесса, – прошептала Зигрун. – Ты забыл гессу? Наш сын станет жрецом в дубовых лесах.
Велокс опустился на скамейку, Зигрун села рядом с ним и протянула ему сверток с младенцем. Он с любовью взял его на руки и поцеловал нежный хохолок на головке.
– Он не останется нашим единственным ребенком, – тихо сказала Зигрун. – Мы избраны для того, чтобы вести наш народ дальше. Наши дети и дети наших детей будут жить в этой стране. Разве это не прекрасная задача?
Рука Велокса нащупала руку Зигрун. Она таинственно улыбнулась.
– Кто знает, может быть, наши сыновья станут однажды великими воинами, мужественными героями, как их отец.
Велокс положил сына в плетеную колыбельку, которая висела прикрепленной к балкам потолка, и мягко ее покачал.
– А ты не хотела бы дочерей?
– А ты хотел бы? – ответила Зигрун вопросом на вопрос.
– Конечно, хотел бы, и я знаю, что они будут такими же красивыми, как их мать.
– Откуда ты знаешь?
Он рассмеялся:
– Есть вещи, которыми руководит одна природа.
Он притянул ее на ложе и нежно погладил ее грудь.
– Это было под солнцем далекой страны, – начал он свой тихий рассказ. – Под оливковым деревом лежала женщина, подобная богине. Она была не по-земному прекрасной, ее волосы блестели золотом, как солнечные лучи, ее глаза излучали голубизну, как чистое горное озеро, а ее тело было крепким, как мрамор в горах Каррары. И когда луна вышла из-за облаков, ее белое, как алебастр, тело засветилось. Воин увидел богиню и загорелся пылкой любовью. Он опустился перед ней на колени, чтобы почтить ее красоту. Однако она желала не его тело, а его сердце. Тогда воин раскрыл свою грудь и положил свое сердце к ногам богини.
– Какую это историю ты мне рассказываешь? – спросила Зигрун и улыбнулась. – Она мне кажется знакомой.
– Это история любви. Нашей любви. Это божественная история, которую пережили двое смертных.
Она притянула его к себе.
– …и продолжают переживать, – шепнула она.
Когда их губы соединились, казалось, наступил момент вечности.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91