Если мой супруг предпочтет утешаться на стороне, то я жаловаться не стану.
– Что вы! – ужаснулась Дженевра. – Ведь он же впадет в грех прелюбодейства!
– Да пускай впадает! – отмахнулась дама. – Почему это должно меня тревожить? Ведь я же остаюсь его законной супругой.
– Но твой супруг, может, и не станет прелюбодействовать, – быстро вмешалась другая, заметив смятение Дженевры. – Зачем искать кого-то на стороне, имея под боком такую хорошенькую женщину?
Тот разговор весьма расстроил Дженевру, тем более что она себя хорошенькой не считала. Она понимала, что ей придется самой прокладывать тропинку через неведомые препоны супружества. И вот сейчас этот миг пришел.
Сен-Обэн придвинулся к ней и приподнялся, опершись на локоть. Она не могла разобрать выражение его лица в мерцающем свете единственного настенного факела. Однако, когда Дженевра заметила, как блестят его глаза, потемневшие от сильной страсти, которую он не считал более нужным скрывать, сердце ее содрогнулось, а горло сжалось.
– Не бойся, женушка, – хрипло проговорил он. – Ты знаешь, что мой долг – завершить наш союз. Если завтра наши простыни не будут испачканы, мы оба покроемся позором. Я постараюсь не сделать тебе больно.
– Я не боюсь, милорд, – решительно ответила Дженевра. – Я тоже готова исполнить свой долг.
Роберт больше ничего не сказал, но протянул свободную руку и дотронулся до ее груди, что-то одобрительно проворчал и провел большим пальцем по соску, который вытянулся вверх с новой силой. Роберт продолжал свои ласки, от которых у нее захватывало дыхание. Гладя ее через тонкую ткань сорочки, он спросил:
– Тебе приятно, женушка?
Руки и ноги Дженевры таяли от прикосновений его теплых рук, она вздохнула, и Роберт был вполне доволен этим ответом. Легкая улыбка коснулась его точеных губ. Он поцеловал ее.
Дженевра в экстазе ждала, какие новые ощущения принесет ей его поцелуй. Но поцелуй оказался просто нежным прикосновением. Роберт деликатно потерся губами о ее рот, поцеловал по очереди уголки губ, потом переключил внимание на ее чудесные серо-зеленые глаза и наконец на столь презираемый хозяйкой нос.
В то же время пальцы его продолжали играть с ее соском. Беспомощное тело Дженевры омывали волны сладострастия.
Роберт поднял руку и заключил ее грудь в ладонь.
В следующий миг она едва не задохнулась от мощного вторжения его проворного языка. Рот его имел привкус вина, и Дженевра подумала, что и от нее пахнет вином. Она принялась осторожно возвращать его ласки, их языки переплелись в танце, но потом разъединились, поскольку Роберт снова поднял голову. Дженевре хотелось, чтобы поцелуй не кончался.
– Лежи спокойно, – приказал он и сменил позу, высвободив обе руки для ласк. Губами он нащупал бившуюся у нее на шее жилку. Гонимый жаждой наслаждения, он протянул руку к подолу ее сорочки. – Тебе это не нужно, – сказал он ей. – Приподнимись-ка.
Дженевра была смущена, она все так же недоумевала, однако бурные волны непривычных ощущений внутри нее пришли в движение, и она покорно подчинилась. Он раздел ее как куклу. Рубашка перелетела через голову и упала на пол. Его ночной наряд вскоре последовал туда же. Разгоряченное нагое тело Роберта прильнуло к ней. Дженевра задрожала, но не от холода. Сейчас он гладил ее долгими медленными движениями руки, скользил по всей длине ее тела, а губы его наслаждались вкусом соска на ее груди.
Дженевре казалось, что с ее покорно распростертым телом происходит нечто совершенно невероятное. И когда пальцы Роберта начали обследовать ее самое сокровенное место, где собирались воедино все ее ощущения, она почувствовала себя оскорбленной и попыталась сжать бедра, издав при этом слабый протестующий стон.
– Расслабься, женушка, – донесся спокойный голос откуда-то с груди Дженевры. Его ровное теплое дыхание остужало разгоряченную кожу девушки. – Тебе это не принесет вреда. Ты еще не совсем готова для меня.
Дженевра запуталась в этой неразберихе подсказок и новых для нее ощущений. Однако она не хотела, чтобы Роберт останавливался. Пальцы его творили волшебство, и все тело ее молило о чем-то, чему сама Дженевра не могла дать определение.
Волнение в ней все нарастало. Она почувствовала, что отвечает на его ласки и делает неожиданные движения у него под пальцами. Новые чувства готовы были окончательно поглотить ее, утопить в чем-то неведомом, но тут она внезапно ощутила резкий жар его разгоряченной плоти, с силой вонзающейся ей между бедер. Пронзенная мучительной болью, Дженевра громко закричала.
Сен-Обэн лежал неподвижно, часто дышал, и она чувствовала, как внутри нее бьется его плоть.
– Тише, женушка. Больше я не сделаю тебе больно. Это ты рассталась со своей невинностью. Теперь ты уже не девушка, но женщина, которая познала своего супруга. Успокойся.
Слезы побежали из глаз Дженевры, она начала плакать от боли, но постепенно ею овладевало блаженство.
Дженевра закинула руки ему на шею. Тело Роберта все еще содрогалось. Ей хотелось успокоить его, но она не знала как.
«Однако брачная постель отнюдь не так отвратительна, как я опасалась, – думала Дженевра. – Требования мужа, какими бы странными они ни казались, доставляли мне удовольствие. Даже боль стоило претерпеть ради наступившего потом блаженства».
Страсть Роберта улеглась.
– Все сделано, жена, – пробормотал он, скатываясь на сторону. – Ты неплохо справилась. – Он запечатлел у нее на губах легкий поцелуй. – А теперь спи.
Однако Дженевре спать не хотелось. Она лежала, широко раскрыв глаза, и размышляла о том глубоком разочаровании, которое охватило ее: она никак не ожидала, что все кончится так резко. Ей хотелось чего-то большего. Чего? Близости, участия, ласки? Дженевра не могла разобраться в своих чувствах и почти завидовала мужу, который так легко забылся сном.
Дженевра не догадывалась, что муж ее не спал, а просто тихонько лежал рядом с ней, отказываясь признавать, сколько нежности пробудила в нем его новая жена.
«Я испортил все дело, словно несдержанный юнец, – корил себя Сен-Обэн. – Ее невинность, очарование, отзывчивость сделали меня чересчур страстным, и я потерял контроль над собой».
Роберт не хотел быть грубым с Дженеврой, но и не хотел влюбляться в нее. После предательства первой жены, глубоко ранившего его сердце, он привык развлекаться с женщинами, не требующими никаких чувств. Дженевра – дело другое. Она вызывала в нем слишком много чувств: симпатию, нежность, влечение… и вот теперь – страсть. Как скрыть все это от молодой жены, не обижая ее? И когда Роберт наконец погрузился в глубокий сон, его не переставало терзать чувство вины.
На следующее утро Мег в сопровождении нескольких пожилых дам, ведомых сестрой лорда Нортемпстона, вошла в спальню к Дженевре, чтобы разбудить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Что вы! – ужаснулась Дженевра. – Ведь он же впадет в грех прелюбодейства!
– Да пускай впадает! – отмахнулась дама. – Почему это должно меня тревожить? Ведь я же остаюсь его законной супругой.
– Но твой супруг, может, и не станет прелюбодействовать, – быстро вмешалась другая, заметив смятение Дженевры. – Зачем искать кого-то на стороне, имея под боком такую хорошенькую женщину?
Тот разговор весьма расстроил Дженевру, тем более что она себя хорошенькой не считала. Она понимала, что ей придется самой прокладывать тропинку через неведомые препоны супружества. И вот сейчас этот миг пришел.
Сен-Обэн придвинулся к ней и приподнялся, опершись на локоть. Она не могла разобрать выражение его лица в мерцающем свете единственного настенного факела. Однако, когда Дженевра заметила, как блестят его глаза, потемневшие от сильной страсти, которую он не считал более нужным скрывать, сердце ее содрогнулось, а горло сжалось.
– Не бойся, женушка, – хрипло проговорил он. – Ты знаешь, что мой долг – завершить наш союз. Если завтра наши простыни не будут испачканы, мы оба покроемся позором. Я постараюсь не сделать тебе больно.
– Я не боюсь, милорд, – решительно ответила Дженевра. – Я тоже готова исполнить свой долг.
Роберт больше ничего не сказал, но протянул свободную руку и дотронулся до ее груди, что-то одобрительно проворчал и провел большим пальцем по соску, который вытянулся вверх с новой силой. Роберт продолжал свои ласки, от которых у нее захватывало дыхание. Гладя ее через тонкую ткань сорочки, он спросил:
– Тебе приятно, женушка?
Руки и ноги Дженевры таяли от прикосновений его теплых рук, она вздохнула, и Роберт был вполне доволен этим ответом. Легкая улыбка коснулась его точеных губ. Он поцеловал ее.
Дженевра в экстазе ждала, какие новые ощущения принесет ей его поцелуй. Но поцелуй оказался просто нежным прикосновением. Роберт деликатно потерся губами о ее рот, поцеловал по очереди уголки губ, потом переключил внимание на ее чудесные серо-зеленые глаза и наконец на столь презираемый хозяйкой нос.
В то же время пальцы его продолжали играть с ее соском. Беспомощное тело Дженевры омывали волны сладострастия.
Роберт поднял руку и заключил ее грудь в ладонь.
В следующий миг она едва не задохнулась от мощного вторжения его проворного языка. Рот его имел привкус вина, и Дженевра подумала, что и от нее пахнет вином. Она принялась осторожно возвращать его ласки, их языки переплелись в танце, но потом разъединились, поскольку Роберт снова поднял голову. Дженевре хотелось, чтобы поцелуй не кончался.
– Лежи спокойно, – приказал он и сменил позу, высвободив обе руки для ласк. Губами он нащупал бившуюся у нее на шее жилку. Гонимый жаждой наслаждения, он протянул руку к подолу ее сорочки. – Тебе это не нужно, – сказал он ей. – Приподнимись-ка.
Дженевра была смущена, она все так же недоумевала, однако бурные волны непривычных ощущений внутри нее пришли в движение, и она покорно подчинилась. Он раздел ее как куклу. Рубашка перелетела через голову и упала на пол. Его ночной наряд вскоре последовал туда же. Разгоряченное нагое тело Роберта прильнуло к ней. Дженевра задрожала, но не от холода. Сейчас он гладил ее долгими медленными движениями руки, скользил по всей длине ее тела, а губы его наслаждались вкусом соска на ее груди.
Дженевре казалось, что с ее покорно распростертым телом происходит нечто совершенно невероятное. И когда пальцы Роберта начали обследовать ее самое сокровенное место, где собирались воедино все ее ощущения, она почувствовала себя оскорбленной и попыталась сжать бедра, издав при этом слабый протестующий стон.
– Расслабься, женушка, – донесся спокойный голос откуда-то с груди Дженевры. Его ровное теплое дыхание остужало разгоряченную кожу девушки. – Тебе это не принесет вреда. Ты еще не совсем готова для меня.
Дженевра запуталась в этой неразберихе подсказок и новых для нее ощущений. Однако она не хотела, чтобы Роберт останавливался. Пальцы его творили волшебство, и все тело ее молило о чем-то, чему сама Дженевра не могла дать определение.
Волнение в ней все нарастало. Она почувствовала, что отвечает на его ласки и делает неожиданные движения у него под пальцами. Новые чувства готовы были окончательно поглотить ее, утопить в чем-то неведомом, но тут она внезапно ощутила резкий жар его разгоряченной плоти, с силой вонзающейся ей между бедер. Пронзенная мучительной болью, Дженевра громко закричала.
Сен-Обэн лежал неподвижно, часто дышал, и она чувствовала, как внутри нее бьется его плоть.
– Тише, женушка. Больше я не сделаю тебе больно. Это ты рассталась со своей невинностью. Теперь ты уже не девушка, но женщина, которая познала своего супруга. Успокойся.
Слезы побежали из глаз Дженевры, она начала плакать от боли, но постепенно ею овладевало блаженство.
Дженевра закинула руки ему на шею. Тело Роберта все еще содрогалось. Ей хотелось успокоить его, но она не знала как.
«Однако брачная постель отнюдь не так отвратительна, как я опасалась, – думала Дженевра. – Требования мужа, какими бы странными они ни казались, доставляли мне удовольствие. Даже боль стоило претерпеть ради наступившего потом блаженства».
Страсть Роберта улеглась.
– Все сделано, жена, – пробормотал он, скатываясь на сторону. – Ты неплохо справилась. – Он запечатлел у нее на губах легкий поцелуй. – А теперь спи.
Однако Дженевре спать не хотелось. Она лежала, широко раскрыв глаза, и размышляла о том глубоком разочаровании, которое охватило ее: она никак не ожидала, что все кончится так резко. Ей хотелось чего-то большего. Чего? Близости, участия, ласки? Дженевра не могла разобраться в своих чувствах и почти завидовала мужу, который так легко забылся сном.
Дженевра не догадывалась, что муж ее не спал, а просто тихонько лежал рядом с ней, отказываясь признавать, сколько нежности пробудила в нем его новая жена.
«Я испортил все дело, словно несдержанный юнец, – корил себя Сен-Обэн. – Ее невинность, очарование, отзывчивость сделали меня чересчур страстным, и я потерял контроль над собой».
Роберт не хотел быть грубым с Дженеврой, но и не хотел влюбляться в нее. После предательства первой жены, глубоко ранившего его сердце, он привык развлекаться с женщинами, не требующими никаких чувств. Дженевра – дело другое. Она вызывала в нем слишком много чувств: симпатию, нежность, влечение… и вот теперь – страсть. Как скрыть все это от молодой жены, не обижая ее? И когда Роберт наконец погрузился в глубокий сон, его не переставало терзать чувство вины.
На следующее утро Мег в сопровождении нескольких пожилых дам, ведомых сестрой лорда Нортемпстона, вошла в спальню к Дженевре, чтобы разбудить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58