– Позовите леди Сен-Обэн! Она должна сказать «да» или «нет», – закричал еще кто-то – Дженевра, услышав шум, выбежала во двор.
– В чем дело? – спросила она капитана охраны, который спускался со сторожевой башни.
– Сейчас я выясню, – пропыхтел тот, бросаясь к лестницам сторожки.
Дженевра, чтобы не терять времени на ожидание, тоже принялась карабкаться по ступенькам. Когда она поднялась на крышу, намереваясь посмотреть через амбразуру на приближающийся отряд, охранники объявили:
– Они несут оба знамени, миледи. Солнца не было. Дженевра вглядывалась в даль, напрягая глаза, чтобы высмотреть Роберта, если это на самом деле он приближался к замку.
– Я же говорил вам! – выкрикнул один из солдат, который приехал с ними из Мерлинскрэга и знал священника лучше, чем остальные. – Это отец Джон!
– Тогда кто же в носилках? – спросил капитан.
Дженевра всмотрелась, в группу всадников – никто из них не блистал роскошным нарядом, тем не менее флажок Дрого трепетал на ветру.
– Я думаю, сэр Дрого, – тихо сказала она. – Я спущусь вниз и подготовлюсь к встрече. Если он в самом деле болен, мы не можем не впустить его. Однако вы, капитан, должны будете допросить этих трех человек по очереди и держать их под постоянной охраной до тех пор, пока мы не убедимся, что они прибыли не с дурными намерениями.
Повернувшись, чтобы начать спуск по ступеням, Дженевра вспомнила, с каким великолепием обставил Дрого свой приезд в Мерлинскрэг. «Неужели этот скромный приезд – лишь уловка, чтобы пробраться мимо моей охраны? Почему, ну почему Дрого опять является, когда отсутствует Роберт? Но ведь послание из Ардингстона, несомненно, было правдивым. Значит…»
Значит, Дрого болен, решила Дженевра, несколько успокоенная присутствием отца Джона, который знал, что произошло в Мерлинскрэге. В любом случае леди Сен-Обэн должна заняться своим младшим сыном.
Дженевра послала за нею, как только добралась до двора замка. Потом она направилась к главным воротам, прошла по подъездному пути и через мост к барбакану. За ее спиной шли два лучника.
Отец Джон возглавлял процессию и, приблизившись к Дженевре, соскользнул со своего усталого коня.
– Приветствую вас, святой отец. Скажите мне, что случилось.
Он поклонился.
– Миледи! Возвращаясь сюда, я встретил сэра Дрого и его свиту. Ваш деверь смертельно ранен и я счел своим долгом привезти его сюда, где родные могли бы ухаживать за ним.
Носилки раскачивались между двумя мулами, и человек, который вел животных, сделал шаг вперед. Дженевра подняла шторки и посмотрела на Дрого. Лицо бледное, на лбу выступил пот, а на скулах горели два пятна, свидетельствующие о сильном жаре. Он беспокойно двигался, хотя и был без сознания.
Дженевра отошла от носилок.
– Хорошо. Пусть он въедет, мать позаботится о нем. Но свита сэра Дрого должна вернуться в его поместье и ждать там новостей и распоряжений. Кто среди них главный?
Вперед выступил агрессивного вида мужчина, который оттолкнул отца Джона в сторону.
– Это я, миледи. Но мы не можем оставить нашего лорда без защиты!
– Почему? – спросила Дженевра. – Неужели вы думаете, что мать сэра Дрого позволит причинить ему какой-нибудь вред? Его слуга может остаться с ним, но всем остальным надлежит уехать отсюда и спокойно ждать приказаний. Я не забыла, как вы бесчинствовали в Мерлинскрэге, и, если подобное повторится здесь, не надейтесь на снисходительность лорда Сен-Обэна.
С угрюмым ворчанием они развернули лошадей и вьючных животных с пожитками и убрались. Остальная процессия последовала за Дженеврой и отцом Джоном через мост и въехала во внутренний двор, где уже ждали леди Сен-Обэн и Алида.
Увидев носилки, леди Сен-Обэн внезапно страшно побледнела, но собралась с силами и приказала нести больного в свои покои. Там Дрого уложили в кровать. Леди Сен-Обэн решила перебраться в примыкавшую к спальне комнатушку, где обычно ночевала ее горничная.
Дженевра отпустила охрану, Дрого был не в состоянии даже сесть, и никаких злодейств от него ожидать не приходилось.
Отец Джон обработал рану, приложил к ней припарки из трав и перевязал. Дженевра наблюдала за этим вместе со свекровью, готовая прийти на помощь. Она едва не задохнулась от ужаса при виде разложившейся плоти, окружающей глубокую рану на его правой руке. Это зрелище убедило ее в том, что отец Джон прав в своих прогнозах. У Дрого не было ни малейшего шанса выжить.
Алида, стоявшая поблизости, услышала, как вздохнула Дженевра, и встревожено спросила:
– Рана так плоха?
– Боюсь, что да, – дрожащим голосом ответила Дженевра.
– Надежды нет?
– Боюсь, что нет, – ответил отец Джон, моя руки, в тазу с водой.
Алида нащупала табурет и села.
– Как это случилось? – спросила она отца Джона.
– Я не видел, – ответил священник. Вытерев руки полотенцем, он сел в сторонке. – Мы обнаружили его случайно в комнате на постоялом дворе. Его люди везли хозяина домой, однако он уже дышал на ладан. Я обработал его рану и предложил сопровождать их, чтобы привезти сюда. Им ничего не оставалось сделать, как принять мое предложение.
– Но откуда эта рана? – настаивала Дженевра. – Он дрался на дуэли?
Отец Джон смущенно взглянул на леди Сен-Обэн.
– Не на дуэли.
– Не скрывайте ничего, святой отец, – мрачно произнесла леди Сен-Обэн. – Расскажите нам все, что знаете.
– Как говорит его свита, – неохотно начал отец Джон, – это случилось в результате пьяной потасовки. Мечи были вынуты из ножен… Вроде бы ссора вышла из-за женщины.
– Из-за потаскухи, – уточнила леди Сен-Обэн с отвращением и болью в голосе и вытерла горячий лоб сына смоченной в холодной воде тряпкой. – Неужели вы думаете, что я не знаю, в кого превратился мой сын, святой отец? Ему никогда в жизни не везло.
– Ему повезло, ведь он родился Сен-Обэном! – возразила Дженевра. – Если бы он преодолел в себе зависть к старшему брату, если бы отказался от злобной ненависти, на которую истратил все силы своей души…
– Дрого честно заслужил свои шпоры, – тихо вставила Алида. – Бедный мой брат!
– …но он пренебрег рыцарскими обетами, а мог бы покрыть свое имя славой, как Роберт, – сказала Дженевра.
– Роберт во всем опережал его, – угрюмо заметила леди Сен-Обэн. – К тому же Дрого считал брата виновным в твоем несчастье, дочь моя. Такое трудно простить.
– Ты же знаешь, что это не так! Зачем заставлять Роберта понапрасну мучиться чувством вины. В любом случае Дрого никогда не испытывал ко мне глубокой привязанности, – с горечью произнесла Алида, – он не постеснялся сделать из моей слепоты орудие мести. Нет, мама, моя беда для Дрого была лишь поводом для вражды. А ты его поощряла.
– Ничего подобного, моя девочка!
– Ты могла бы дать ему понять, что ты с ним не согласна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58