На Дженевре была новая, подаренная Нортемпстоном амазонка из светло-голубого шелка. Поверх нее она надела темно-серый бархатный плащ и отделанную мехом накидку.
Колонна, возглавляемая Сен-Обэном, была довольно длинная: оруженосцы, ливрейные лакеи, грумы, которые вели незанятых лошадей, кузнец, сокольничий, оружейный мастер, целая вереница вьючных животных – преимущественно мулов, нагруженных пожитками и прочей кладью, которых погоняли двое мужчин с длинными палками и кнутами в руках; а также два сквайра и два маленьких пажа верхом на пони. Впереди ехал Сен-Обэн, а Дженевра скакала, как обычно, между двумя отрядами сопровождения – для большей безопасности.
Со стороны замка возвестили, что давно ждут гостей. Дженевра с улыбкой произнесла:
– Видите, нас ждали.
– Не поскачете ли вы во главе колонны вместе со мной? Это ваш замок, а они – ваши слуги, – обратился к ней Роберт.
Дженевра немедленно обогнала с одной стороны колонну, и они вырвались вперед. На Хлое была попона цветов Сен-Обэна.
– Все, что у меня есть, теперь ваше, милорд. Это честь для меня – подъехать к Мерлинскрэгу рядом с лордом, моим супругом.
Они заняли место позади герольда. Возле Роберта скакал Алан. На кончике его копья развевалось знамя Сен-Обэна. Оруженосцы и воины держали свои копья вертикально, на их древках трепетали длинные значки. Множество золотых орлов, вышитых на геральдическом зеленом и малиновом фоне флагов, придавали кавалькаде весьма бравый вид.
Дженевра натянула поводья, радуясь, что завтра ей не придется ехать в седле. Весь путь она проделала верхом. Хлоя оказалась резвой и крепкой лошадкой, несмотря на свой изящный вид. Они часто останавливались для охоты и для привала, стараясь до наступления темноты найти себе подходящий ночлег. Сен-Обэн знал, как сохранять энергию и у людей, и у животных.
Зазвучали трубы, потом на смену им пришли крики. Кавалькада проехала через барбакан, процокала по гранитному мосту, перекинутому через водяной ров, и миновала опускную решетку.
Группа мужчин ожидала их сразу же за воротами, позади них стояли воины и оруженосцы, готовые принять хозяев под свою охрану. Большинство, построек, насколько помнила Дженевра, имели форму не слишком правильных квадратов. Они обрамляли внутренний двор, одну из стен которого целиком занимал громадный зал.
Мужчины – все, кроме воинов, продолжавших стоять навытяжку, – опустились на колени, выражая преданность, и поднялись только по знаку Сен-Обэна.
– Добро пожаловать в Мерлинскрэг, милорд, – произнес высокий мужчина примерно одних лет с Сен-Обэном, одетый в длинное коричневое одеяние с плоской шляпой, прикрывавшей его каштановые волосы. – Миледи, для нас большая честь снова видеть вас здесь. Надеюсь, вам понравится, как мы для вас все обустроили.
Его ничем не примечательное лицо с добрыми карими глазами показалось Дженевре знакомым.
– Наверное, вы Мартин! – воскликнула она. – Я помню, как в детстве вы носили меня на руках. Лорд Хескит говорил мне, что вы остались на службе в поместье, не пожелав искать выгод на стороне.
Невыразительное лицо Мартина осветилось улыбкой.
– Вы правы, миледи. Я тоже вас не забыл. Я с огромным уважением относился к вашей матери, леди Маргарет, и сделал все, что в моих силах, чтобы сохранить тут порядок. Милорд, миледи, – продолжал Мартин, – позвольте мне представить вам судебного исполнителя Джеффри, который на протяжении последних пяти лет усердно помогал мне управлять поместьем.
Перед ними склонил голову кряжистый человек с красноватым лицом, одетый в плащ, капюшон которого скрывал его кучерявые, светло-рыжего оттенка волосы. Из-под плаща виднелись шерстяные бриджи и тяжелые кожаные башмаки.
Потом им представили священника – сурового на вид человека в длинных черных одеждах, которого все называли «отец Джон». Мартин заметил, что отец Джон, весьма преуспевший в искусстве врачевания, заботился не только о душах своей паствы, но и о бренной плоти, помогая исцелять недуги.
Наконец дошел черед до воинского начальника.
– Капитан Пьеро Нори, – сказал Мартин. – Его отряд нанят для охраны Мерлинскрэга.
Нори засвидетельствовал свое почтение салютом и с сильным акцентом сказал:
– Рад служить вам, синьор.
Он был невысокого роста, смуглый и носил украшенный плюмажем шлем и большой меч с модным нарядным поясом, подчеркивающим значительность его владельца.
– Откуда вы родом, капитан? – спросил Сен-Обэн.
– Из итальянского государства Флоренция, синьор.
– А все эти люди здесь – ваши?
– Да, синьор. – И с гордостью добавил: – Но в моем отряде не только итальянцы. Прекрасные воины, синьор.
Сен-Обэн кивнул.
– Они выглядят весьма бравыми. А тут есть свободные комнаты, где могли бы расположиться мои воины?
– Разумеется, синьор, и для лошадей найдется место в конюшне. II castello построен в расчете на многих защитников.
Сен-Обэн снова кивнул головой.
– Очень хорошо. Тогда продолжим.
Все двинулись вслед за капитаном Нори, шествующим во главе своего отряда. Окруженные со всех сторон челядью Дженевра и ее муж пешком поднялись по крутому склону к ряду строений, расположенных возле башни. Тяжелые деревянные ворота стояли открытыми нараспашку, словно приглашая всех войти во внутренний двор.
Здесь собралась пестрая толпа, главным образом состоявшая из бедно, но прилично одетых людей. Лохмотьев ни на ком не было. Дженевра, украдкой оглядевшая людей, решила, что сравнительное благосостояние здешних слуг было обеспечено не щедротами ее дядюшки, а стараниями Мартина.
– Я не могу сейчас представить вас всем и каждому, милорд и миледи, – сказал он. – Однако почту за честь познакомить вас с моей супругой Эннис. Она дочь купца из Барнстепля.
За юбку молодой женщины, которая была чуть старше Дженевры, цеплялся малыш, за бедро держался другой. Она была снова беременна.
Дженевра, растроганная видом счастливого семейства, сказала:
– Мы рады встрече с вами, мистрис Эннис. Какие у вас красивые детишки! Как их зовут?
Эннис вспыхнула и расцвела, неуклюже пытаясь сделать реверанс. У нее было открытое лицо, а волосы аккуратно убраны под чистую белую косынку. Мартин с гордостью поглядывал на жену.
Эннис положила руку на голову мальчонки, прильнувшего к ее юбке. Это был кудрявый крепыш лет четырех-пяти.
– Это Гарри, миледи, он назван так в честь моего отца. А это, – она показала на херувимчика, наполовину спрятавшего личико в ее фартуке и сосавшего большой палец, – Катрин, ее так назвали в честь святой. Она родилась два года назад, почти в день святой Катарины.
Во дворе были и другие дети, пришедшие с родителями. Все они собрались возле колодца. Однако у Дженевры не было возможности расспросить каждого, так как в это время Сен-Обэн обратился к Мартину:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58