У Дженевры мелькнула мысль, что он хочет поцеловать ее, но он этого не сделал.
– А теперь спи, женушка. – Он коснулся ее щеки. Это было мимолетное и, как подумала Дженевра, машинальное движение, так как после этого он кратко произнес: – Да благословит тебя Бог, жена. – И отвернулся.
Дженевра подавила вздох. Подобно улитке, прячущейся в свои створки, Роберт снова ушел в себя. Он допускал ее к своему телу, но доступ к своему сердцу закрыл. Может быть, навсегда.
Роберт, изумленный, довольный и несколько обескураженный той пылкостью, с которой Дженевра откликнулась на его страсть, лежал и мучительно боролся с искушением снова обладать ею. Он был перепуган не на шутку. Первая его жена, Джейн, несмотря на свою холодность, умудрилась-таки завести шашни с другим мужчиной. Чего в таком случае следует ждать от Дженевры? Ведь это же бездонный колодец страсти! Выход виделся только один: как можно усерднее трудиться по ночам самому. Перспектива любовных трудов показалась Роберту столь заманчивой, что он туг же повернулся к жене и немедля приступил к исполнению своего замысла.
Все последующие ночи Сен-Обэн казался ненасытным в своей страсти, и Дженевра торжествовала. «Значит, какие-то чувства в нем все-таки пробудились, я перестала быть ему безразлична», – радовалась она.
Днем Дженевра чувствовала себя немного усталой, однако не настолько, чтобы у нее пропало желание поехать с ним на верховую прогулку или на охоту. У нее появился собственный кречет, уже обучаемый премудростям птичьего лова. Она выглядела вполне счастливой, как и полагается любимой и любящей женщине. Никто и не подозревал о той преграде, что до сих пор существовала между нею и Сен-Обэном. Это печалило ее, однако она глубоко прятала свое разочарование и жила надеждой.
Иногда по вечерам при обсуждении мыслей какого-нибудь древнего философа их мнения сходились, а пару раз они даже музицировали вместе. Это уже кое-что.
Мег вышла замуж за Бернарда в сырой ветреный день, две недели спустя после их приезда в Мерлинскрэг. В тот вечер весь замок гудел – ведь праздник пришел сюда впервые после многих лет. Это был, разумеется, не королевский праздник, однако собравшиеся в большом зале гости веселились от всей души, потому что Мег быстро снискала расположение женской половины замка, а Бернард успел подружиться с местными конюхами.
Ради такого случая новобрачных усадили за стоявший на возвышении стол, откупорили новый бочонок эля, равно как и небольшую бочку медовухи. Наблюдая за акробатами, которых удалось залучить на этот вечер управляющему, Дженевра подала знак Алану, чтобы тот наполнил их чашу медовухой. Она отпила немного и подала чашу Сен-Обэну.
– Мартин говорил мне, что этот напиток готовится из нашего меда, – сказала она. – По-моему, он очень хорош.
Роберт поднял чашу и критически оглядел прозрачную золотистую жидкость, прежде чем попробовать ее.
– Вы согласны?
– Да. – Он снова отпил и подержал жидкость во рту, прежде чем проглотить ее. – Вкус отличный, а зимой, когда в него добавят специи, он будет еще лучше. Местное красное вино, которое мы раньше пили, тоже неплохое, почти такое же тонкое, как аквитанское. Там его выжимают из винограда, что растет возле Бордо.
Дженевра улыбнулась.
– И оно намного дешевле, чем вино из Бордо, которое нужно привозить на кораблях. Я всегда знала, что жизнь в Мерлинскрэге имеет свои преимущества!
– Но то же самое можно сказать и о жизни в Тиркалле.
Он словно поддразнивал ее, и Дженевра улыбнулась еще шире.
– Я не прочь убедиться в этом лично, милорд.
Сен-Обэн мгновенно помрачнел, но ответил ласковым тоном:
– Всему свое время, женушка. Я счастлив хоть немного передохнуть от управления поместьями. Так что можно не спешить с возвращением. Я хотел бы подольше любоваться горами, дикими торфяными болотами, морским берегом. – Голос его снова стал озорным. – Я бы даже не отказался отправиться на прогулку вдоль побережья, несмотря на сильный ветер.
– Неплохая идея. Говорят, скачки в прибое укрепляют ноги лошадей.
Гонцу, отосланному с письмом к матери Сен-Обэна, еще рано было возвращаться. Прошло слишком мало времени. Дженевре любопытно было познакомиться с леди Сен-Обэн, но в то же время она немного опасалась встречи. Вдова могла не одобрить брак своего сына с незаконнорожденной. Тем более что Роберт, хоть и не утратил прежней настороженности, понемногу добрел. Иногда он выглядел таким счастливым и юным. Иногда он даже шутил. Как сегодня.
Прошел месяц. Теплый сухой май перетек в июнь. Дженевра, к великому своему огорчению, убедилась, что забеременеть ей снова не удалось.
Наполненная дурными предчувствиями, она сказала об этом Сен-Обэну, улучив момент, когда они наконец остались одни.
Небольшая морщина пересекла лоб Роберта.
– Какая жалость! – воскликнул он. – Ведь я же так усердствовал! А что, если… – Он не высказан вслух своих опасений, при мысли о которых страх сковал Дженевру. «А что, если я бесплодна?» – Впрочем, это не так уж важно, – продолжал он. – У нас очень много времени впереди. – Заметив ее тревогу, он счел нужным успокоить ее: – Не бойтесь, Дженевра. – Он улыбнулся. – Я приду к вам, как обычно, когда буду готов.
Дженевра широко раскрыла глаза, уловив сокровенный смысл, который он вложил в свою улыбку.
– Роберт! Супруг мой! – Дженевра прильнула щекой к его груди, обильно омочив ее слезами.
Роберт почувствовал на коже влагу, и мускулы его напряглись.
– Вы плачете? Ведь ничего страшного не случилось.
Дженевра конвульсивно сглотнула и крепче сжала его руку.
– Муж мой, простите меня, но эти слезы выражают благодарность за сочувствие, которого я не ожидала, – сказала она, и он явственно распознал в ее голосе недомолвку.
Ровное биение его сердца, которое она ощущала щекой, убыстрилось. Дженевра почувствовала, как он коснулся рукой ее спутанных волос. И когда он ответил ей, голос его прозвучал как-то сдавленно – видимо, ее муж с трудом сдерживал смех. Роберт притянул ее поближе к себе.
– В таком случае все в порядке, моя маленькая монашенка.
Он смеялся над ней, однако в своем радостном возбуждении Дженевра не обратила на это внимания.
– Я никогда не была монашенкой! – возразила она с притворным негодованием. Потом рассмеялась, в тон его добродушному подшучиванию. – А теперь и вовсе утеряла вкус к воздержанию.
Через два дня вернулся гонец из Тиркалла. В пути он провел один месяц и один день. Все сидели в зале за обедом, когда он вошел. Преклонив колени, он передал письмо в собственные руки Сен-Обэна. Роберт не сразу сломал печать, а поднялся по ступенькам в свою комнату.
Дженевра проводила его взглядом. На лбу ее наметилась легкая морщинка. Она не знала, идти ли ей за мужем, но потом решила, что разумнее оставить его наедине с посланием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– А теперь спи, женушка. – Он коснулся ее щеки. Это было мимолетное и, как подумала Дженевра, машинальное движение, так как после этого он кратко произнес: – Да благословит тебя Бог, жена. – И отвернулся.
Дженевра подавила вздох. Подобно улитке, прячущейся в свои створки, Роберт снова ушел в себя. Он допускал ее к своему телу, но доступ к своему сердцу закрыл. Может быть, навсегда.
Роберт, изумленный, довольный и несколько обескураженный той пылкостью, с которой Дженевра откликнулась на его страсть, лежал и мучительно боролся с искушением снова обладать ею. Он был перепуган не на шутку. Первая его жена, Джейн, несмотря на свою холодность, умудрилась-таки завести шашни с другим мужчиной. Чего в таком случае следует ждать от Дженевры? Ведь это же бездонный колодец страсти! Выход виделся только один: как можно усерднее трудиться по ночам самому. Перспектива любовных трудов показалась Роберту столь заманчивой, что он туг же повернулся к жене и немедля приступил к исполнению своего замысла.
Все последующие ночи Сен-Обэн казался ненасытным в своей страсти, и Дженевра торжествовала. «Значит, какие-то чувства в нем все-таки пробудились, я перестала быть ему безразлична», – радовалась она.
Днем Дженевра чувствовала себя немного усталой, однако не настолько, чтобы у нее пропало желание поехать с ним на верховую прогулку или на охоту. У нее появился собственный кречет, уже обучаемый премудростям птичьего лова. Она выглядела вполне счастливой, как и полагается любимой и любящей женщине. Никто и не подозревал о той преграде, что до сих пор существовала между нею и Сен-Обэном. Это печалило ее, однако она глубоко прятала свое разочарование и жила надеждой.
Иногда по вечерам при обсуждении мыслей какого-нибудь древнего философа их мнения сходились, а пару раз они даже музицировали вместе. Это уже кое-что.
Мег вышла замуж за Бернарда в сырой ветреный день, две недели спустя после их приезда в Мерлинскрэг. В тот вечер весь замок гудел – ведь праздник пришел сюда впервые после многих лет. Это был, разумеется, не королевский праздник, однако собравшиеся в большом зале гости веселились от всей души, потому что Мег быстро снискала расположение женской половины замка, а Бернард успел подружиться с местными конюхами.
Ради такого случая новобрачных усадили за стоявший на возвышении стол, откупорили новый бочонок эля, равно как и небольшую бочку медовухи. Наблюдая за акробатами, которых удалось залучить на этот вечер управляющему, Дженевра подала знак Алану, чтобы тот наполнил их чашу медовухой. Она отпила немного и подала чашу Сен-Обэну.
– Мартин говорил мне, что этот напиток готовится из нашего меда, – сказала она. – По-моему, он очень хорош.
Роберт поднял чашу и критически оглядел прозрачную золотистую жидкость, прежде чем попробовать ее.
– Вы согласны?
– Да. – Он снова отпил и подержал жидкость во рту, прежде чем проглотить ее. – Вкус отличный, а зимой, когда в него добавят специи, он будет еще лучше. Местное красное вино, которое мы раньше пили, тоже неплохое, почти такое же тонкое, как аквитанское. Там его выжимают из винограда, что растет возле Бордо.
Дженевра улыбнулась.
– И оно намного дешевле, чем вино из Бордо, которое нужно привозить на кораблях. Я всегда знала, что жизнь в Мерлинскрэге имеет свои преимущества!
– Но то же самое можно сказать и о жизни в Тиркалле.
Он словно поддразнивал ее, и Дженевра улыбнулась еще шире.
– Я не прочь убедиться в этом лично, милорд.
Сен-Обэн мгновенно помрачнел, но ответил ласковым тоном:
– Всему свое время, женушка. Я счастлив хоть немного передохнуть от управления поместьями. Так что можно не спешить с возвращением. Я хотел бы подольше любоваться горами, дикими торфяными болотами, морским берегом. – Голос его снова стал озорным. – Я бы даже не отказался отправиться на прогулку вдоль побережья, несмотря на сильный ветер.
– Неплохая идея. Говорят, скачки в прибое укрепляют ноги лошадей.
Гонцу, отосланному с письмом к матери Сен-Обэна, еще рано было возвращаться. Прошло слишком мало времени. Дженевре любопытно было познакомиться с леди Сен-Обэн, но в то же время она немного опасалась встречи. Вдова могла не одобрить брак своего сына с незаконнорожденной. Тем более что Роберт, хоть и не утратил прежней настороженности, понемногу добрел. Иногда он выглядел таким счастливым и юным. Иногда он даже шутил. Как сегодня.
Прошел месяц. Теплый сухой май перетек в июнь. Дженевра, к великому своему огорчению, убедилась, что забеременеть ей снова не удалось.
Наполненная дурными предчувствиями, она сказала об этом Сен-Обэну, улучив момент, когда они наконец остались одни.
Небольшая морщина пересекла лоб Роберта.
– Какая жалость! – воскликнул он. – Ведь я же так усердствовал! А что, если… – Он не высказан вслух своих опасений, при мысли о которых страх сковал Дженевру. «А что, если я бесплодна?» – Впрочем, это не так уж важно, – продолжал он. – У нас очень много времени впереди. – Заметив ее тревогу, он счел нужным успокоить ее: – Не бойтесь, Дженевра. – Он улыбнулся. – Я приду к вам, как обычно, когда буду готов.
Дженевра широко раскрыла глаза, уловив сокровенный смысл, который он вложил в свою улыбку.
– Роберт! Супруг мой! – Дженевра прильнула щекой к его груди, обильно омочив ее слезами.
Роберт почувствовал на коже влагу, и мускулы его напряглись.
– Вы плачете? Ведь ничего страшного не случилось.
Дженевра конвульсивно сглотнула и крепче сжала его руку.
– Муж мой, простите меня, но эти слезы выражают благодарность за сочувствие, которого я не ожидала, – сказала она, и он явственно распознал в ее голосе недомолвку.
Ровное биение его сердца, которое она ощущала щекой, убыстрилось. Дженевра почувствовала, как он коснулся рукой ее спутанных волос. И когда он ответил ей, голос его прозвучал как-то сдавленно – видимо, ее муж с трудом сдерживал смех. Роберт притянул ее поближе к себе.
– В таком случае все в порядке, моя маленькая монашенка.
Он смеялся над ней, однако в своем радостном возбуждении Дженевра не обратила на это внимания.
– Я никогда не была монашенкой! – возразила она с притворным негодованием. Потом рассмеялась, в тон его добродушному подшучиванию. – А теперь и вовсе утеряла вкус к воздержанию.
Через два дня вернулся гонец из Тиркалла. В пути он провел один месяц и один день. Все сидели в зале за обедом, когда он вошел. Преклонив колени, он передал письмо в собственные руки Сен-Обэна. Роберт не сразу сломал печать, а поднялся по ступенькам в свою комнату.
Дженевра проводила его взглядом. На лбу ее наметилась легкая морщинка. Она не знала, идти ли ей за мужем, но потом решила, что разумнее оставить его наедине с посланием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58