Прокурор металлическим голосом чеканил,
что имеет относительно "внештатника" конкретную информацию,
из которой явствует будто тот - ни кто иной, как
профессиональный спекулянт, вращающийся в среде
организованной преступности, среди махровых бандитов, причем
- под странной, знаете ли, опекой милиции...
Начальство Дробызгалова ссориться с прокуратурой не желало, также
решив, что агенту Мордашке полезно бы попариться в зоне,
выйдя откуда, он приобретет в уголовной среде больший
авторитет, а вместе с тем - покорность и паталогический
страх перед людьми с милицейскими погонами.
Так бы и куковать Мише Аверину в исправительно-трудовом
учреждении, если бы не внезапно изменившиеся обстоятельства
в милицейской и гэбэшной работе вокруг некоего Валерия
Фридмана, финансировавшего преступные группировки,
организатора всяческого рода контрабанды и валютного
махинатора.
В уголовной среде Фридман пользовался немалым
авторитетом, равно как и в высоких административных сферах,
где у него имелись влиятельные защитники, однако, решив
эмигрировать в США, где проживал его старший братец-мафиози,
он тем самым нарушил застойную оперативную ситуацию вокруг
себя, вызвав живейший интерес органов к его материальной
базе, оставлять которую кому-то в подарок он наверняка не
намеревался. Кроме того, прошла информация, что кандидатом в
американские граждане вложена изрядная сумма в партию
бриллиантов старинной огранки и уникальные старинные
украшения.
Совместить арест Фридмана с изъятием у него драгоценностей,
предназначенных для тайного вывоза из страны, надлежало
обэхэсникам и Дробызгалову. Однако люди из ГУБХСС вкупе с
курировавшими дело гэбэшниками, сознавая недосягаемость
цели, от работы под всякими благовидными предлогами
отлынивали, и основной груз лег на плечи Дробызгалова, в
свою очередь также не ведавшего, каким образом осуществить
задачу, намеченную руководством.
Фридмана круглосуточно охранял едва ли не взвод боевых ребят
спортивного сложения, имелись у него посыльные и связные,
мощная автотранспортная база и радиосвязь; агентурные
подступы к нему существовали на уровне малоэффективной
доступности, и лишь за одну ниточку мог ухватиться
Дробызгалов: за романтические отношения Фридмана с Мариной,
сестрой его агента Мордашки, по которому уже не плакала, а
навзрыд рыдала тюрьма.
Михаилу было подробно и откровенно поведано и о его личном
положении, и о Фридмане, чьи дореволюционные ювелирные
ценности в случае их конфискации органами, гарантировали
Аверину полнейшее освобождение от домогательств прокуратуры.
Ультиматум поневоле был принят, хотя Марина, получившая уже
статус невесты американского иммигранта, быстренько таковой
утратила, ибо о роде ее занятий Фридман каким-то образом
пронюхал и резко к своей пассии охладел.
Зная циничность и крайнюю расчетливость сестры, Миша
поведал ей о бриллиантах, предложив создать ситуацию, в
которой Фридман временно окажется без охраны и без каких-
либо свидетелей, дабы совершить его похищение и дальнейшую
обработку по методике устрашения раскаленным утюгом вкупе с
применением психотропных средств, что мыслилось, конечно, на
уровне весьма теоретическом - ни один, ни другой бандитизмом
никогда не занимались, и попросту отдавали дань тем
стереотипам, которые в изобилии питала перестроечная
российская повседневность.
Внезапно пришла новость из-за границы: закадычный дружок
Михаила - Боря Клейн, устроившийся подручным у Фридмана-
старшего в Нью-Йорке, подтвердил готовящуюся контрабанду и
предложил данным фактом озаботиться, гарантируя в случае
изъятия камушков, выгодную их продажу на Западе. В качестве
залога своего партнерства Боря прислал Аверину подлинный
американский паспорт с чужой фамилией, однако с родной
Мишиной физиономией, благодаря чему теперь имелся у него
серьезный шанс съехать из матушки России через третью страну
за океан.
Оставался, правда, еще один немаловажный вопрос: каким
именно образом в эту третью страну попасть?
И выдвинул тогда Миша встречный ультиматум Дробызгалову:
мол, работа начнется только тогда, когда сделаешь мне
выездной документ.
И был документ составлен, предъявлен Мише, однако в руки
ему не вручен, ибо согласно контракту становился
собственностью гражданина Аверина исключительно после
успешного завершения с его помощью операции "Бриллиантовая
галактика" - так ее окрестили, по данным стукачей, сами
братья Фридманы.
Каких-либо действительно реальных подступов к Фридману
Михаил как ни старался, не обнаруживал, тянул время, "делая
мозги" оперу, обещал ему скорый и безусловно положительный
результат, сам же готовясь удариться в бега, для чего
обращал последние рублевые доходы в твердую валюту и спешно
распродавал барахло.
Между тем коварная сестра Миши, не удовлетворенная
перпективой долевого участия, решила перехватить инициативу,
готовя грандиозный спектакль, роль в котором своему брату не
отводила.
По средам Фридман ужинал в "Пекине" со своими
прихлебателями и охранниками, и как бы случайная ее встреча
с ним произошла в этом дорогом ресторане, пародирующем
экзотический блеск Востока, в устоявшейся здесь в последнее
время атмосфере полубогемной-полупреступной злачности.
Как и рассчитывала Марина, Валерий подошел к ней сам,
поклонился шутливо, но и корректно, явно не претендуя на
приглашение присесть к столу, где, помимо его бывшей
невесты, находилась еще одна дама, представившаяся Фридману
под именем Джейн.
По легенде - международная аферистка, подруга Марины еще
со школьных лет, Джейн являлась сотрудницей отдела виз
американского консульства, и вскоре должна была улететь в
очередной свой отпуск в Штаты, что в какой-то мере
соответствовало истине, ибо реальный прототип обладал
аналогичным именем и действительно на днях уезжал на отдых в
Америку. Данный факт Фридман легко мог проверить, что
впоследствии, кстати, и сделал, хотя нисколько не усомнился
ни в непринужденности манер Джейн, ни в ее типичном
англоязычном акценте, ни в косметике, ни в прическе, ни в
подлинности великолепных колец и кулонов от классных
западных ювелиров...
И уж, конечно, совершенно невозможно было бы заподозрить
респектабельную даму в том, что она - Мавра, - одна из
бывших бандерш Марины, подруга ее и компаньонка, в очередной
раз прибывшая по своим делишкам в Москву из Чикаго, где жила
уже несколько лет, великолепно выучив язык и освоив
американское бытие в полной мере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
что имеет относительно "внештатника" конкретную информацию,
из которой явствует будто тот - ни кто иной, как
профессиональный спекулянт, вращающийся в среде
организованной преступности, среди махровых бандитов, причем
- под странной, знаете ли, опекой милиции...
Начальство Дробызгалова ссориться с прокуратурой не желало, также
решив, что агенту Мордашке полезно бы попариться в зоне,
выйдя откуда, он приобретет в уголовной среде больший
авторитет, а вместе с тем - покорность и паталогический
страх перед людьми с милицейскими погонами.
Так бы и куковать Мише Аверину в исправительно-трудовом
учреждении, если бы не внезапно изменившиеся обстоятельства
в милицейской и гэбэшной работе вокруг некоего Валерия
Фридмана, финансировавшего преступные группировки,
организатора всяческого рода контрабанды и валютного
махинатора.
В уголовной среде Фридман пользовался немалым
авторитетом, равно как и в высоких административных сферах,
где у него имелись влиятельные защитники, однако, решив
эмигрировать в США, где проживал его старший братец-мафиози,
он тем самым нарушил застойную оперативную ситуацию вокруг
себя, вызвав живейший интерес органов к его материальной
базе, оставлять которую кому-то в подарок он наверняка не
намеревался. Кроме того, прошла информация, что кандидатом в
американские граждане вложена изрядная сумма в партию
бриллиантов старинной огранки и уникальные старинные
украшения.
Совместить арест Фридмана с изъятием у него драгоценностей,
предназначенных для тайного вывоза из страны, надлежало
обэхэсникам и Дробызгалову. Однако люди из ГУБХСС вкупе с
курировавшими дело гэбэшниками, сознавая недосягаемость
цели, от работы под всякими благовидными предлогами
отлынивали, и основной груз лег на плечи Дробызгалова, в
свою очередь также не ведавшего, каким образом осуществить
задачу, намеченную руководством.
Фридмана круглосуточно охранял едва ли не взвод боевых ребят
спортивного сложения, имелись у него посыльные и связные,
мощная автотранспортная база и радиосвязь; агентурные
подступы к нему существовали на уровне малоэффективной
доступности, и лишь за одну ниточку мог ухватиться
Дробызгалов: за романтические отношения Фридмана с Мариной,
сестрой его агента Мордашки, по которому уже не плакала, а
навзрыд рыдала тюрьма.
Михаилу было подробно и откровенно поведано и о его личном
положении, и о Фридмане, чьи дореволюционные ювелирные
ценности в случае их конфискации органами, гарантировали
Аверину полнейшее освобождение от домогательств прокуратуры.
Ультиматум поневоле был принят, хотя Марина, получившая уже
статус невесты американского иммигранта, быстренько таковой
утратила, ибо о роде ее занятий Фридман каким-то образом
пронюхал и резко к своей пассии охладел.
Зная циничность и крайнюю расчетливость сестры, Миша
поведал ей о бриллиантах, предложив создать ситуацию, в
которой Фридман временно окажется без охраны и без каких-
либо свидетелей, дабы совершить его похищение и дальнейшую
обработку по методике устрашения раскаленным утюгом вкупе с
применением психотропных средств, что мыслилось, конечно, на
уровне весьма теоретическом - ни один, ни другой бандитизмом
никогда не занимались, и попросту отдавали дань тем
стереотипам, которые в изобилии питала перестроечная
российская повседневность.
Внезапно пришла новость из-за границы: закадычный дружок
Михаила - Боря Клейн, устроившийся подручным у Фридмана-
старшего в Нью-Йорке, подтвердил готовящуюся контрабанду и
предложил данным фактом озаботиться, гарантируя в случае
изъятия камушков, выгодную их продажу на Западе. В качестве
залога своего партнерства Боря прислал Аверину подлинный
американский паспорт с чужой фамилией, однако с родной
Мишиной физиономией, благодаря чему теперь имелся у него
серьезный шанс съехать из матушки России через третью страну
за океан.
Оставался, правда, еще один немаловажный вопрос: каким
именно образом в эту третью страну попасть?
И выдвинул тогда Миша встречный ультиматум Дробызгалову:
мол, работа начнется только тогда, когда сделаешь мне
выездной документ.
И был документ составлен, предъявлен Мише, однако в руки
ему не вручен, ибо согласно контракту становился
собственностью гражданина Аверина исключительно после
успешного завершения с его помощью операции "Бриллиантовая
галактика" - так ее окрестили, по данным стукачей, сами
братья Фридманы.
Каких-либо действительно реальных подступов к Фридману
Михаил как ни старался, не обнаруживал, тянул время, "делая
мозги" оперу, обещал ему скорый и безусловно положительный
результат, сам же готовясь удариться в бега, для чего
обращал последние рублевые доходы в твердую валюту и спешно
распродавал барахло.
Между тем коварная сестра Миши, не удовлетворенная
перпективой долевого участия, решила перехватить инициативу,
готовя грандиозный спектакль, роль в котором своему брату не
отводила.
По средам Фридман ужинал в "Пекине" со своими
прихлебателями и охранниками, и как бы случайная ее встреча
с ним произошла в этом дорогом ресторане, пародирующем
экзотический блеск Востока, в устоявшейся здесь в последнее
время атмосфере полубогемной-полупреступной злачности.
Как и рассчитывала Марина, Валерий подошел к ней сам,
поклонился шутливо, но и корректно, явно не претендуя на
приглашение присесть к столу, где, помимо его бывшей
невесты, находилась еще одна дама, представившаяся Фридману
под именем Джейн.
По легенде - международная аферистка, подруга Марины еще
со школьных лет, Джейн являлась сотрудницей отдела виз
американского консульства, и вскоре должна была улететь в
очередной свой отпуск в Штаты, что в какой-то мере
соответствовало истине, ибо реальный прототип обладал
аналогичным именем и действительно на днях уезжал на отдых в
Америку. Данный факт Фридман легко мог проверить, что
впоследствии, кстати, и сделал, хотя нисколько не усомнился
ни в непринужденности манер Джейн, ни в ее типичном
англоязычном акценте, ни в косметике, ни в прическе, ни в
подлинности великолепных колец и кулонов от классных
западных ювелиров...
И уж, конечно, совершенно невозможно было бы заподозрить
респектабельную даму в том, что она - Мавра, - одна из
бывших бандерш Марины, подруга ее и компаньонка, в очередной
раз прибывшая по своим делишкам в Москву из Чикаго, где жила
уже несколько лет, великолепно выучив язык и освоив
американское бытие в полной мере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76