..
- Чушь - синяя! - категорично определил Мишины замыслы
Евгений, и жующие его соратники молча закивали, подтверждая
правильность такого умозаключения. - Ты о немцах забудь, -
продолжал Лысый назидательно, - немцы они сами в своих
проблемах разберутся. Тут надо по другому течению грести,
парень.
- И ты, конечно, знаешь, по какому?! - спросил Миша без
издевки, однако - с напором.
- Знаю, - спокойно откликнулся Женя. - Армия тут стоит,
между прочим. Наша: советская, освободительно-оккупационная,
краснознаменная и, утверждают, непобедимая... И мы - в ее
авангарде, усекаешь? Немцев он дурить захотел, умник! На
хрена они?.. Армия! Вот!..
Вот и все. Вот и уразумел Миша: все у него будет в
порядке, и в этой пивнушке положат они начало своей
организации, что будет впоследствии именоваться русской или
же красной мафией, а Курт, кстати, тоже весьма пригодится со
своим замечательным, без акцента, немецким языком, - в роли,
естественно, шестерки, поскольку организация, во-первых,
имеет национальный славяно-еврейский признак, а во-вторых,
по характеру своему немец мог претендовать исключительно на
роль исполнителя, не отличаясь способностью к творческому
мышлению в единственно рациональном в данном случае
криминальном направлении деловых мероприятий.
- В долю не прошусь, но в компанию - да, - громогласно
заявил Михаил.
Присутствующие молча подняли бокалы. Меленькие пузырьки воздуха
поднимались от их узких донышек в пухлую окаемку хмельной
белоснежной пены, отличавшей качественный германский
продукт.
... Лучше всего, если вы будете использовать русских
поодиночке, тогда вы можете ездить с ними в танках. Один
русский с двумя или тремя немцами в танке - великолепно,
никакой опасности. Нельзя лишь допустить, чтобы один русский
встречался с другим русским - танкистом, иначе эти парни
войдут в сговор.
Из высказываний Г.Гиммлера
РОЛАНД ГЮНТЕР
... Корзина с углем рухнула Роланду под ноги, и он
наверняка бы сверзился со ступеней в подвал, если бы в
последний момент не успел судорожно опереться о шероховатую
стену ладонью.
То, что произошло, не отвечало абсолютно никакой
логике, да он и не пытался искать объяснений случившемуся,
чисто механически расстегивая китель Краузе и прислушиваясь,
бьется ли его сердце.
Кажется, штандартенфюрер был мертв.
С шеи его он снял кулон, укрепленный на кованой
серебряной цепочке, - вероятно, старинной работы. Кулон
представлял собой камень, обрамленной тем же зачерненным
временем серебром; камень, вовсе не сочетавшийся со своей
оправой: крупный, чудесно ограненный рубин, будто
наполненный сгустком искристого, теплого света...
Отерев салфеткой измазанный кровью "Вальтер", Гюнтер,
превозмогая сумятицу мыслей, заставил себя все-таки
призадуматься, понимая, что шеф был далек от мыслей о
самоубийстве, а намеревался как раз покончить с ним,
Роландом. По какой только причине?
Еще год назад, сразу же по назначению его из охранных
подразделений СС личным шофером Краузе, он был вызван прямо
на Принц-Альбрехтштрассе, где до того служил в комендатуре,
и тут же завербован гестапо, чей сотрудник разъяснил ему в
мягкой, но, одновременно, и четкой форме, что новый его шеф
- серьезный ученый, чьи секретные научные изыскания жизненно
необходимы Рейху, а потому тайной полиции желательно знать о
всех его высказываниях, слабостях, привычках и контактах,
ибо каждому человеку суждено ошибаться или же заблуждаться в
каких-либо понятиях, но если таковое и допустимо для
безответственных обычных смертных, то совершенно неприемлемо
в отношении лиц государственного значения, способных вольно,
а, может, невольно принести непоправимый ущерб великой
Германии.
Упрашивать себя Роланд Гюнтер не заставил. Отказ от
сотрудничества был невозможен, равно как и недобросовестные
дальнейшие доносы, а потому оставалось честно исполнять
предписанные ему обязанности осведомителя, которыми он не
тяготился, поскольку в системе Рейха к подобному принуждали
едва ли не каждого немца.
Друг на друга стучали практически все, нагнетая и без того
тягостную атмосферу всеобщего страха, безраздельно царившую
в стране.
Итак, вполне вероятно, что Краузе решил убрать его, как
ненужного свидетеля. Только свидетеля чему? Он же ничего
толком не знал, а о роде деятельности шефа даже не
догадывался, и только сейчас, перетряхивая увесистый желтый
портфель, находит какие-то странные древние рукописи на
непонятном языке, а вот и толстенные блокноты с записями
самого Краузе, более напоминающие пособия по черной магии и,
наконец, вещи с назначением понятным: кинжал почетного члена
СС, еще один кинжал - на этот раз старинный, с золотой,
украшенной каменьями рукоятью; пачки денег: рейхсмарок,
английских фунтов, американских долларов; чистые бланки
всяческих документов и металлическая коробка со множеством
печатей...
А что, если штандартенфюрер попытался драпануть куда-
либо подальше? Тогда все вопросы, в общем-то, отпадают,
тогда ситуация становится ясной: шефу был необходим
автомобиль и категорически не нужен шофер, тем более, не
такой Краузе и дурак, чтобы доверять Роланду... К тому же,
штандартенфюрер знаком лично с рейхсфюрером, а, вероятно, и
с самим великим вождем, а потому кто ведает, в какие именно
игры он с ними играл?..
Да, но что теперь делать ему, скромному младшему
офицеру, попавшему, видимо, в те жернова, выбраться из
которых едва ли возможно?..
По логике он обязан позвонить в гестапо, доложить о
случившемся, но что произойдет впоследствии? Хитрейшие
ищейки быстренько уяснят, что шеф покушался именно на него,
о чем свидетельствует характер раны и десяток всяческих
мелочей, изменять которые - заранее вешать себе петлю на
шею. Может, конечно, и обойдется, но он-то, Роланд, более
чем уверен, что на протяжении расследования очутится под
замком в жутком подвале, откуда редко кто возвращается
полноценным и жизнерадостным; откуда вообще редко кто
возвращается...
Посмотрел на лежащую на столе цепочку с кулоном. Камень изменил
свой цвет. Из ало-лучившегося он стал мертвым, потухше-
черным, словно выгорел изнутри.
Интуитивно Роланд сжал его в ладони, как бы пытаясь передать
кристаллу живую энергию собственной плоти, однако -
напрасно: матовая чернота, подернувшая грани,не ушла; а
каким-то вторым планом сознания открылось, что природа этого
камня - тайная и высокая, попросту не совпадает с его,
Роланда, сущностью, представившейся вдруг ему же самому
крохотно-убогой и никчемной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
- Чушь - синяя! - категорично определил Мишины замыслы
Евгений, и жующие его соратники молча закивали, подтверждая
правильность такого умозаключения. - Ты о немцах забудь, -
продолжал Лысый назидательно, - немцы они сами в своих
проблемах разберутся. Тут надо по другому течению грести,
парень.
- И ты, конечно, знаешь, по какому?! - спросил Миша без
издевки, однако - с напором.
- Знаю, - спокойно откликнулся Женя. - Армия тут стоит,
между прочим. Наша: советская, освободительно-оккупационная,
краснознаменная и, утверждают, непобедимая... И мы - в ее
авангарде, усекаешь? Немцев он дурить захотел, умник! На
хрена они?.. Армия! Вот!..
Вот и все. Вот и уразумел Миша: все у него будет в
порядке, и в этой пивнушке положат они начало своей
организации, что будет впоследствии именоваться русской или
же красной мафией, а Курт, кстати, тоже весьма пригодится со
своим замечательным, без акцента, немецким языком, - в роли,
естественно, шестерки, поскольку организация, во-первых,
имеет национальный славяно-еврейский признак, а во-вторых,
по характеру своему немец мог претендовать исключительно на
роль исполнителя, не отличаясь способностью к творческому
мышлению в единственно рациональном в данном случае
криминальном направлении деловых мероприятий.
- В долю не прошусь, но в компанию - да, - громогласно
заявил Михаил.
Присутствующие молча подняли бокалы. Меленькие пузырьки воздуха
поднимались от их узких донышек в пухлую окаемку хмельной
белоснежной пены, отличавшей качественный германский
продукт.
... Лучше всего, если вы будете использовать русских
поодиночке, тогда вы можете ездить с ними в танках. Один
русский с двумя или тремя немцами в танке - великолепно,
никакой опасности. Нельзя лишь допустить, чтобы один русский
встречался с другим русским - танкистом, иначе эти парни
войдут в сговор.
Из высказываний Г.Гиммлера
РОЛАНД ГЮНТЕР
... Корзина с углем рухнула Роланду под ноги, и он
наверняка бы сверзился со ступеней в подвал, если бы в
последний момент не успел судорожно опереться о шероховатую
стену ладонью.
То, что произошло, не отвечало абсолютно никакой
логике, да он и не пытался искать объяснений случившемуся,
чисто механически расстегивая китель Краузе и прислушиваясь,
бьется ли его сердце.
Кажется, штандартенфюрер был мертв.
С шеи его он снял кулон, укрепленный на кованой
серебряной цепочке, - вероятно, старинной работы. Кулон
представлял собой камень, обрамленной тем же зачерненным
временем серебром; камень, вовсе не сочетавшийся со своей
оправой: крупный, чудесно ограненный рубин, будто
наполненный сгустком искристого, теплого света...
Отерев салфеткой измазанный кровью "Вальтер", Гюнтер,
превозмогая сумятицу мыслей, заставил себя все-таки
призадуматься, понимая, что шеф был далек от мыслей о
самоубийстве, а намеревался как раз покончить с ним,
Роландом. По какой только причине?
Еще год назад, сразу же по назначению его из охранных
подразделений СС личным шофером Краузе, он был вызван прямо
на Принц-Альбрехтштрассе, где до того служил в комендатуре,
и тут же завербован гестапо, чей сотрудник разъяснил ему в
мягкой, но, одновременно, и четкой форме, что новый его шеф
- серьезный ученый, чьи секретные научные изыскания жизненно
необходимы Рейху, а потому тайной полиции желательно знать о
всех его высказываниях, слабостях, привычках и контактах,
ибо каждому человеку суждено ошибаться или же заблуждаться в
каких-либо понятиях, но если таковое и допустимо для
безответственных обычных смертных, то совершенно неприемлемо
в отношении лиц государственного значения, способных вольно,
а, может, невольно принести непоправимый ущерб великой
Германии.
Упрашивать себя Роланд Гюнтер не заставил. Отказ от
сотрудничества был невозможен, равно как и недобросовестные
дальнейшие доносы, а потому оставалось честно исполнять
предписанные ему обязанности осведомителя, которыми он не
тяготился, поскольку в системе Рейха к подобному принуждали
едва ли не каждого немца.
Друг на друга стучали практически все, нагнетая и без того
тягостную атмосферу всеобщего страха, безраздельно царившую
в стране.
Итак, вполне вероятно, что Краузе решил убрать его, как
ненужного свидетеля. Только свидетеля чему? Он же ничего
толком не знал, а о роде деятельности шефа даже не
догадывался, и только сейчас, перетряхивая увесистый желтый
портфель, находит какие-то странные древние рукописи на
непонятном языке, а вот и толстенные блокноты с записями
самого Краузе, более напоминающие пособия по черной магии и,
наконец, вещи с назначением понятным: кинжал почетного члена
СС, еще один кинжал - на этот раз старинный, с золотой,
украшенной каменьями рукоятью; пачки денег: рейхсмарок,
английских фунтов, американских долларов; чистые бланки
всяческих документов и металлическая коробка со множеством
печатей...
А что, если штандартенфюрер попытался драпануть куда-
либо подальше? Тогда все вопросы, в общем-то, отпадают,
тогда ситуация становится ясной: шефу был необходим
автомобиль и категорически не нужен шофер, тем более, не
такой Краузе и дурак, чтобы доверять Роланду... К тому же,
штандартенфюрер знаком лично с рейхсфюрером, а, вероятно, и
с самим великим вождем, а потому кто ведает, в какие именно
игры он с ними играл?..
Да, но что теперь делать ему, скромному младшему
офицеру, попавшему, видимо, в те жернова, выбраться из
которых едва ли возможно?..
По логике он обязан позвонить в гестапо, доложить о
случившемся, но что произойдет впоследствии? Хитрейшие
ищейки быстренько уяснят, что шеф покушался именно на него,
о чем свидетельствует характер раны и десяток всяческих
мелочей, изменять которые - заранее вешать себе петлю на
шею. Может, конечно, и обойдется, но он-то, Роланд, более
чем уверен, что на протяжении расследования очутится под
замком в жутком подвале, откуда редко кто возвращается
полноценным и жизнерадостным; откуда вообще редко кто
возвращается...
Посмотрел на лежащую на столе цепочку с кулоном. Камень изменил
свой цвет. Из ало-лучившегося он стал мертвым, потухше-
черным, словно выгорел изнутри.
Интуитивно Роланд сжал его в ладони, как бы пытаясь передать
кристаллу живую энергию собственной плоти, однако -
напрасно: матовая чернота, подернувшая грани,не ушла; а
каким-то вторым планом сознания открылось, что природа этого
камня - тайная и высокая, попросту не совпадает с его,
Роланда, сущностью, представившейся вдруг ему же самому
крохотно-убогой и никчемной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76