пора было идти в подземелье
замка, где его ждали двенадцать посвященных, возглавляемых
Великим Магистром Краузе, - тринадцатым.
В преддверии подземелья двое молчаливых лам омыли его
благовонной водой и одели в старинный балахон тибетского
монаха.
Затем распахнулась тяжелая дубовая дверь, окованная черным
железом, и Ричард вошел под низкие своды храма, таящегося в
глубине скалы.
Знание было дано ему, и потому спокойно, даже с толикой
равнодушного отчуждения, он оглядел собравшихся здесь
"рыцарей" в древних одеждах и рогатых шлемах, скрывающих
лица.
Горели свечи, тлели в бронзовых чашах ритуальные гималайские
травы, тени участников действа густо чернели на потолке и
стенах, а над алтарем с магическим кругом медленно вращалась
плоская золотая свастика, подвешенная на тонкой цепи.
Ричард опустился перед алтарем на колени, застыв в молчании
медитации.
Камень амулета, выпростанный из-под балахона, приобрел
оранжевый оттенок, а потом неуклонно начал голубеть, как бы
откликаясь на каждое гортанное заклинание, произносимое
Магистром. "Рыцари" вторили ему, обступая Ричарда замкнутым
кругом.
Магистр поднял старый кинжал, некогда хранившийся в желтом
портфеле, установив его жало в центре круга.
Кинжал словно завис в воздухе, блистая каменьями,
вкрапленными в рукоять; вращение свастики усилилось вместе с
хором голосов, слившихся в таинственной, вкрадчивой
гармонии; перед взором Ричарда поплыла белесая пелена, в
которой различалось лишь пламя свечей, сливавшихся в единый
огонь, и вдруг - он как бы нырнул с открытыми глазами в
теплую мутноватую речку: вот мелькнул свет, наполнявший
верхнюю толщу воды, затем в рыжеватой мути почудились какие-
то бесформенные очертания, но в ту же секунду размытость
призрачных образов исчезла, сменившись ослепительной,
рельефной реальностью.
Он будто обрел иное зрение, различающее все полутона,
каждый штришок, и, казалось, еще мгновение, и взгляд его
познает тайну сцепления частиц, составляющих тот мир, что
внезапно восстал перед ним, заворожив душу жутким, как
осознание падения с высоты, открытием: он - в ином
пространстве и в ином времени, где все носило печать
неземного, чужеродного естества.
Над ним простиралось глубокое фиолетовое небо без
малейшего облачка, вокруг же - дыбились красноватые
растрескавшиеся скалы, и неживая буроватая растительность с
черными, отливавшие блеском антрацита колючками, пробивалась
в трещинах иссохшей почвы, что никогда, как он интуитивно
уверился, не знала дождя.
Ричард стоял на гладкой дороге, по земным понятиям чем-то
соответствующей проселку, однако без каких-либо ухабов и
рытвин; каменистая утрамбованная поверхность была плотной и
ровной, словно впрессованной неведомым гигантским катком в
какую-то также неведомую твердь.
Все это походило на некое наркотическое сновидение, и он
невольно коснулся рукой груди, нащупав амулет с камнем, по
цвету теперь уже напоминавшим сапфир; после перевел взгляд
на кисти рук, и столь же отчетливо, как видел малейшие
камешки на дороге со всеми их рытвинками и гранями, узнал
беловатые шрамы забытых порезов, матовое пятнышко на ногте
мизинца...
Да, это был он - такой как есть, в здравом уме, ясном
восприятии происходящего, одиноко стоящий на неведомой
дороге в монашеском балахоне из мягкой мешковины
бесформенного плетения, удобно облегавшим тело.
Вспомнились рогатые шлемы, склонившиеся над ним, блеск лезвия
кинжала, как бы захваченного вращением свастики и вместе с
ней поворачивающегося по какой-то незримой оси... Но - как
давно и как бесконечно далеко отсюда случилось все это, и
целая вселенная отделяет мистерию в подземелье замка от этих
безжизненных скал и высочайшего неба иного мира; отделяет от
всего того,что когда-то и где-то было с ним прежде...
А может, он попросту испытывает сейчас то, что именуется
смертью? Или же посмертием?.. Однако он жив, он абсолютно и
неоспоримо жив...
- Жив, жив, - уверил его сухой саркастический голос.
Ричарда охватил парализующий сознание страх.
Он с трудом заставил себя обернуться в ту сторону, откуда
донесся голос, полагая, что увидит сейчас если не черта с
рогами, то тиранозавра или же по крайности - злобного гнома.
Перед ним, возникшее словно бы ниоткуда, стояло существо,
одетое в серую сутану с капюшоном. Существо. В таком
определении он почему-то уверился сразу и бесповоротно, хотя
незнакомец, прочитавший его мысли и теперь с мудрой и
снисходительной усмешкой взиравший на него, был вполне
человекообразен: европейского типа лицо, седые кудри длинных
волос, пронзительные черные глаза, а вот уши - длинные,
заостренно, по-волчьи вытянутые вверх, являли собой не
уродство, а признак какой-то надчеловеческой расы...
Тут Ричард уяснил, что радужной оболочки в немигающих
глазах незнакомца нет, ее заменял единый мертвый зрачок...
- Полюбовался? - осведомилось существо. Безгубый рот
при этом даже не раскрылся.
До Ричарда дошло, что слова просто звучат в его сознании,
не выражаясь в каком-либо определенном языке.
- А вы - представитель местных иммиграционных властей?
- также мысленно произнес он. - Тогда предупреждаю: мне
неизвестен тип моей визы...
- А что тебе вообще известно? - брезгливо
поинтересовалось существо, не принимая его юмора, а затем,
как бы вздохнув, добавило: - Ну, идем за мной...
парламентер!
И они двинулись по однообразной дороге, выведшей их к
странной, сложенной из валунов крепости, за стенами которой
Ричард увидел изможденных, в одних рваных набедренных
повязках людей, перетаскивающих огромные каменья к
недостроенной угловой башне бастиона.
При виде незнакомца, сопровождающего Ричарда, люди,
поклоняясь ему, падали ниц; лица их были бесформенно-
размытыми, и в одинаковой схожести этих жалких созданий
угадывалась какая-то обреченная бесполость, словно
наложенная на них проклятием свыше.
Существо в сутане бесстрастно шествовало мимо распростертых
вокруг него тел, и вдруг, обернувшись к Ричарду, вопросило
его со зловещей ухмылочкой:
- Ну и где же, по-твоему, ты находишься?
- Туле, - произнес тот коротко.
- Ах, Туле-е! - произнесло существо нараспев. - Нет,
дружок. То, что ты называешь Туле, - часть небесной страны,
и она - далеко. Твои неискушенные хозяева отправили тебя в
другую дверь, ошибшись адресом... Они выдали желаемое за
действительное, не ведая простейшей географии мироздания,
они нарушили законы, воспрещающие смертным переходить
границы миров, и теперь можешь поздравить себя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
замка, где его ждали двенадцать посвященных, возглавляемых
Великим Магистром Краузе, - тринадцатым.
В преддверии подземелья двое молчаливых лам омыли его
благовонной водой и одели в старинный балахон тибетского
монаха.
Затем распахнулась тяжелая дубовая дверь, окованная черным
железом, и Ричард вошел под низкие своды храма, таящегося в
глубине скалы.
Знание было дано ему, и потому спокойно, даже с толикой
равнодушного отчуждения, он оглядел собравшихся здесь
"рыцарей" в древних одеждах и рогатых шлемах, скрывающих
лица.
Горели свечи, тлели в бронзовых чашах ритуальные гималайские
травы, тени участников действа густо чернели на потолке и
стенах, а над алтарем с магическим кругом медленно вращалась
плоская золотая свастика, подвешенная на тонкой цепи.
Ричард опустился перед алтарем на колени, застыв в молчании
медитации.
Камень амулета, выпростанный из-под балахона, приобрел
оранжевый оттенок, а потом неуклонно начал голубеть, как бы
откликаясь на каждое гортанное заклинание, произносимое
Магистром. "Рыцари" вторили ему, обступая Ричарда замкнутым
кругом.
Магистр поднял старый кинжал, некогда хранившийся в желтом
портфеле, установив его жало в центре круга.
Кинжал словно завис в воздухе, блистая каменьями,
вкрапленными в рукоять; вращение свастики усилилось вместе с
хором голосов, слившихся в таинственной, вкрадчивой
гармонии; перед взором Ричарда поплыла белесая пелена, в
которой различалось лишь пламя свечей, сливавшихся в единый
огонь, и вдруг - он как бы нырнул с открытыми глазами в
теплую мутноватую речку: вот мелькнул свет, наполнявший
верхнюю толщу воды, затем в рыжеватой мути почудились какие-
то бесформенные очертания, но в ту же секунду размытость
призрачных образов исчезла, сменившись ослепительной,
рельефной реальностью.
Он будто обрел иное зрение, различающее все полутона,
каждый штришок, и, казалось, еще мгновение, и взгляд его
познает тайну сцепления частиц, составляющих тот мир, что
внезапно восстал перед ним, заворожив душу жутким, как
осознание падения с высоты, открытием: он - в ином
пространстве и в ином времени, где все носило печать
неземного, чужеродного естества.
Над ним простиралось глубокое фиолетовое небо без
малейшего облачка, вокруг же - дыбились красноватые
растрескавшиеся скалы, и неживая буроватая растительность с
черными, отливавшие блеском антрацита колючками, пробивалась
в трещинах иссохшей почвы, что никогда, как он интуитивно
уверился, не знала дождя.
Ричард стоял на гладкой дороге, по земным понятиям чем-то
соответствующей проселку, однако без каких-либо ухабов и
рытвин; каменистая утрамбованная поверхность была плотной и
ровной, словно впрессованной неведомым гигантским катком в
какую-то также неведомую твердь.
Все это походило на некое наркотическое сновидение, и он
невольно коснулся рукой груди, нащупав амулет с камнем, по
цвету теперь уже напоминавшим сапфир; после перевел взгляд
на кисти рук, и столь же отчетливо, как видел малейшие
камешки на дороге со всеми их рытвинками и гранями, узнал
беловатые шрамы забытых порезов, матовое пятнышко на ногте
мизинца...
Да, это был он - такой как есть, в здравом уме, ясном
восприятии происходящего, одиноко стоящий на неведомой
дороге в монашеском балахоне из мягкой мешковины
бесформенного плетения, удобно облегавшим тело.
Вспомнились рогатые шлемы, склонившиеся над ним, блеск лезвия
кинжала, как бы захваченного вращением свастики и вместе с
ней поворачивающегося по какой-то незримой оси... Но - как
давно и как бесконечно далеко отсюда случилось все это, и
целая вселенная отделяет мистерию в подземелье замка от этих
безжизненных скал и высочайшего неба иного мира; отделяет от
всего того,что когда-то и где-то было с ним прежде...
А может, он попросту испытывает сейчас то, что именуется
смертью? Или же посмертием?.. Однако он жив, он абсолютно и
неоспоримо жив...
- Жив, жив, - уверил его сухой саркастический голос.
Ричарда охватил парализующий сознание страх.
Он с трудом заставил себя обернуться в ту сторону, откуда
донесся голос, полагая, что увидит сейчас если не черта с
рогами, то тиранозавра или же по крайности - злобного гнома.
Перед ним, возникшее словно бы ниоткуда, стояло существо,
одетое в серую сутану с капюшоном. Существо. В таком
определении он почему-то уверился сразу и бесповоротно, хотя
незнакомец, прочитавший его мысли и теперь с мудрой и
снисходительной усмешкой взиравший на него, был вполне
человекообразен: европейского типа лицо, седые кудри длинных
волос, пронзительные черные глаза, а вот уши - длинные,
заостренно, по-волчьи вытянутые вверх, являли собой не
уродство, а признак какой-то надчеловеческой расы...
Тут Ричард уяснил, что радужной оболочки в немигающих
глазах незнакомца нет, ее заменял единый мертвый зрачок...
- Полюбовался? - осведомилось существо. Безгубый рот
при этом даже не раскрылся.
До Ричарда дошло, что слова просто звучат в его сознании,
не выражаясь в каком-либо определенном языке.
- А вы - представитель местных иммиграционных властей?
- также мысленно произнес он. - Тогда предупреждаю: мне
неизвестен тип моей визы...
- А что тебе вообще известно? - брезгливо
поинтересовалось существо, не принимая его юмора, а затем,
как бы вздохнув, добавило: - Ну, идем за мной...
парламентер!
И они двинулись по однообразной дороге, выведшей их к
странной, сложенной из валунов крепости, за стенами которой
Ричард увидел изможденных, в одних рваных набедренных
повязках людей, перетаскивающих огромные каменья к
недостроенной угловой башне бастиона.
При виде незнакомца, сопровождающего Ричарда, люди,
поклоняясь ему, падали ниц; лица их были бесформенно-
размытыми, и в одинаковой схожести этих жалких созданий
угадывалась какая-то обреченная бесполость, словно
наложенная на них проклятием свыше.
Существо в сутане бесстрастно шествовало мимо распростертых
вокруг него тел, и вдруг, обернувшись к Ричарду, вопросило
его со зловещей ухмылочкой:
- Ну и где же, по-твоему, ты находишься?
- Туле, - произнес тот коротко.
- Ах, Туле-е! - произнесло существо нараспев. - Нет,
дружок. То, что ты называешь Туле, - часть небесной страны,
и она - далеко. Твои неискушенные хозяева отправили тебя в
другую дверь, ошибшись адресом... Они выдали желаемое за
действительное, не ведая простейшей географии мироздания,
они нарушили законы, воспрещающие смертным переходить
границы миров, и теперь можешь поздравить себя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76