Когда все остальное не работало, мы небрежно роняли имя Джека или Норин. Дальше дело всегда шло как по маслу.
Безопасным местом, использовавшимся семьей Дуганов, был старый пакгауз в задрипанном районе чуть к востоку от Авентуры, окруженный продовольственными складами, а также предприятиями по производству непатентованных лекарств. За почти круглосуточным грохотом тяжелых грузовиков и лязгом аппаратуры никто не слышал мучительных воплей.
Когда мы решили взять Шермана, я вызвался сам проделать эту работу.
– У меня с этим чуваком целая история, – сказал я Хагстрему. – Я прямо сюда его привезу.
Нелли сомневался:
– Ведь это тот самый, который Джека убил? Не думаю, что тебе следует идти одному.
– Тогда пошли со мной двух парней. Если у меня не получится, они смогут вмешаться, но потом я хочу быть в пакгаузе и посмотреть.
Хагстрем уступил, и все прошло замечательно. Маркус и Энди, два солдата из бригады Нелли, поехали вместе со мной к Калле-Очо, кубинскому району города, где я нашел Шермана прячущимся в служебном помещении ателье по прокату личин, одного из тех теневых заведений, что предлагают наряды с черного рынка диносам-отпускникам, которые на срок в две недели под флоридским солнцем хотят себе новое тело или лицо. Скажем, ты средних лет брюхатый бухгалтер из Детройта, который хочет произвести впечатление на соблазнительных цыпочек Южной Флориды. Тогда иди прямиком в такое ателье, махни разок кредитной карточкой – и через час ты уже удалой никарагуанец, да еще с каштановыми волосами. Такие места отличаются от обычных магазинов по продаже личин с черного рынка вроде точки Манни в Нью-Йорке, причем сразу в двух интересных аспектах.
Первое: здесь не бывает никаких спецзаказов, и в связи с этим возможны всякие накладки. К примеру, пижон, который носил твой костюм никарагуанского ухаря, мог вступить в конфликт с местными органами охраны правопорядка, и тебя вполне могут упаковать куда следует за его преступление. С другой стороны, он мог произвести бешеный фурор среди местных девиц, и тогда ложная, но весьма лестная репутация будет тебя сопровождать.
Второе: все это временно. Здесь не существует традиции «вечного проката», и личины железно изымаются из обращения после шести месяцев использования. Если хочешь, можешь сходить на одну из распродаж, которые проводятся примерно раз в год, и зацепить себе по дешевке б/у личину. Хотя кто знает, где эта ерундовина побывала. После полугода обкатки на сотне разных диносских тел одной амальгамы остаточных запахов вполне хватит, чтобы свести тебя с ума.
Итак, я с легкостью нашел Шермана в заднем помещении этого самого ателье. Он как раз хрумкал здоровенным соленым огурцом и просматривал результаты последних скачек.
– Ты нужен Эдди, – сказал я, входя туда с таким видом, словно я этим заведением владел.
Шерман чуть с табуретки не рухнул.
– Рубио? Черт побери, Винсент, где тебя черти носили?
– Семье помогал. И, как ты уже слышал, Эдди хочет тебя видеть. – Я собирался сыграть как можно круче; в конце концов, два парня ждали меня снаружи, чтобы в случае чего поддержать. – Я этому чуваку вопросов не задаю, я просто делаю, что он хочет. Так ты идешь или нет?
Шерман покачал головой, еще немного поматерился, забросил недоеденный огурец обратно в банку, вышел со мной наружу и сел в «лексус», который мы взяли напрокат и как следует обтерли и обгадили как раз для этой оказии. Мелкий раптор так растерялся, что даже не понял, как оказался в машине, где Маркус с Энди вкатили ему славную дозу какого-то вырубающего наркотика и набросили на голову мешок. Гленда сидела в другой машине вместе с Нелли, и они показали мне поднятые кверху большие пальцы, когда мы мимо них проезжали.
В пакгаузе все произошло быстро и брутально. Нелли не стал затевать возню с распад-пакетами, которую Шерман и Чес устроили со Стюхиным хвостом на ипподроме.
– Есть одна игра, – сказал он мне, – просто дешевый фокус. Если хочешь получить информацию, сразу начинай с главного.
Шермана разоблачили до его натуральной шкуры и привязали к крепкому стулу, хвост закрепили прочной изолентой, голову прижали к столбу и притянули туда толстой алюминиевой проволокой. К тому времени он уже очнулся, выплевывая в нашу сторону всякие лестные эпитеты заодно с изрядным объемом слюны.
– Гадрозавры хреновы! Он вас всех замочит! Как только до Эдди дойдет…
Тут Нелли махнул когтем, зацепил раздвоенный язык Шермана и мигом его отхватил.
Целая река боли излилась из пасти раптора, невразумительный сумбур беспорядочных гласных и согласных вперемешку с протяжными воплями, а Нелли просто отступил на шаг, сжимая в кулаке вялый розовый язык.
– Как же он теперь говорить будет? – поинтересовался я. – Мне казалось, главное было выяснить, что ему известно.
– А мы ему шариковую ручку дадим.
Мы дождались, пока вопли улягутся, а потом Шерман вдруг самым что ни на есть чудесным образом захотел от всей души нам помочь. Маркус придерживал его руку, пока Шерман корябал шариковой ручкой по листу бумаги, отвечая fia все вопросы, какие только Нелли приходило в голову ему задать.
А знал он очень много – деловые планы, замыслы убийств, схемы вымогательства – в общем, все грязные секретики Талларико. Единственной проблемой стало то, что он не знал того самого, о чем нам больше всего хотелось узнать.
– К черту, – сказал Хагстрем после тридцати минут бессмысленной писанины. – Он не в курсе.
Я согласился.
– Зато мы теперь по крайней мере знаем, где похоронен Хоффа и кто заказал убийство Кеннеди.
– Ну да, и на эту информацию можешь себе чашку кофе купить.
Я не стал ему говорить, что за эту информацию кое-кто даст куда больше.
– И что теперь?
– Теперь мы его на ломтики постругаем, – ответил Хагстрем и дал Маркусу сигнал. Я отвернулся.
Гленда тоже не смотрела. Мы оба внимательно разглядывали стену пакгауза, пока активное бульканье Шермана наполняло воздух. Он был отправлен в великое запределье, к нескончаемому запасу начоса и соленых огурцов. Маркус с Энди должны были позаботиться обо всех деталях, избавиться от трупа. А нашей задачей было двинуться дальше по списку и схватить следующего головореза Талларико. В конечном итоге кто-то должен был дать нам то, в чем мы нуждались.
Однако на каждого взятого нами парня Талларико они брали одного из наших. Хагстрем был уверен, что мы надежно прятали наш народ, но невесть как бригада Талларико умудрялась выяснять, где они скрывались. Как правило, их убивали прямо на месте. Но порой… порой все бывало совсем не так мило.
Однажды Маркус ушел в разведку и не вернулся. Шесть часов спустя его нашли висящим в холодильнике для хранения мяса в заведении типа шашлычная – таком ресторанчике, где клиенты могут сами выбирать себе кусок из-за плексигласового окна и наблюдать за тем, как его разрубают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Безопасным местом, использовавшимся семьей Дуганов, был старый пакгауз в задрипанном районе чуть к востоку от Авентуры, окруженный продовольственными складами, а также предприятиями по производству непатентованных лекарств. За почти круглосуточным грохотом тяжелых грузовиков и лязгом аппаратуры никто не слышал мучительных воплей.
Когда мы решили взять Шермана, я вызвался сам проделать эту работу.
– У меня с этим чуваком целая история, – сказал я Хагстрему. – Я прямо сюда его привезу.
Нелли сомневался:
– Ведь это тот самый, который Джека убил? Не думаю, что тебе следует идти одному.
– Тогда пошли со мной двух парней. Если у меня не получится, они смогут вмешаться, но потом я хочу быть в пакгаузе и посмотреть.
Хагстрем уступил, и все прошло замечательно. Маркус и Энди, два солдата из бригады Нелли, поехали вместе со мной к Калле-Очо, кубинскому району города, где я нашел Шермана прячущимся в служебном помещении ателье по прокату личин, одного из тех теневых заведений, что предлагают наряды с черного рынка диносам-отпускникам, которые на срок в две недели под флоридским солнцем хотят себе новое тело или лицо. Скажем, ты средних лет брюхатый бухгалтер из Детройта, который хочет произвести впечатление на соблазнительных цыпочек Южной Флориды. Тогда иди прямиком в такое ателье, махни разок кредитной карточкой – и через час ты уже удалой никарагуанец, да еще с каштановыми волосами. Такие места отличаются от обычных магазинов по продаже личин с черного рынка вроде точки Манни в Нью-Йорке, причем сразу в двух интересных аспектах.
Первое: здесь не бывает никаких спецзаказов, и в связи с этим возможны всякие накладки. К примеру, пижон, который носил твой костюм никарагуанского ухаря, мог вступить в конфликт с местными органами охраны правопорядка, и тебя вполне могут упаковать куда следует за его преступление. С другой стороны, он мог произвести бешеный фурор среди местных девиц, и тогда ложная, но весьма лестная репутация будет тебя сопровождать.
Второе: все это временно. Здесь не существует традиции «вечного проката», и личины железно изымаются из обращения после шести месяцев использования. Если хочешь, можешь сходить на одну из распродаж, которые проводятся примерно раз в год, и зацепить себе по дешевке б/у личину. Хотя кто знает, где эта ерундовина побывала. После полугода обкатки на сотне разных диносских тел одной амальгамы остаточных запахов вполне хватит, чтобы свести тебя с ума.
Итак, я с легкостью нашел Шермана в заднем помещении этого самого ателье. Он как раз хрумкал здоровенным соленым огурцом и просматривал результаты последних скачек.
– Ты нужен Эдди, – сказал я, входя туда с таким видом, словно я этим заведением владел.
Шерман чуть с табуретки не рухнул.
– Рубио? Черт побери, Винсент, где тебя черти носили?
– Семье помогал. И, как ты уже слышал, Эдди хочет тебя видеть. – Я собирался сыграть как можно круче; в конце концов, два парня ждали меня снаружи, чтобы в случае чего поддержать. – Я этому чуваку вопросов не задаю, я просто делаю, что он хочет. Так ты идешь или нет?
Шерман покачал головой, еще немного поматерился, забросил недоеденный огурец обратно в банку, вышел со мной наружу и сел в «лексус», который мы взяли напрокат и как следует обтерли и обгадили как раз для этой оказии. Мелкий раптор так растерялся, что даже не понял, как оказался в машине, где Маркус с Энди вкатили ему славную дозу какого-то вырубающего наркотика и набросили на голову мешок. Гленда сидела в другой машине вместе с Нелли, и они показали мне поднятые кверху большие пальцы, когда мы мимо них проезжали.
В пакгаузе все произошло быстро и брутально. Нелли не стал затевать возню с распад-пакетами, которую Шерман и Чес устроили со Стюхиным хвостом на ипподроме.
– Есть одна игра, – сказал он мне, – просто дешевый фокус. Если хочешь получить информацию, сразу начинай с главного.
Шермана разоблачили до его натуральной шкуры и привязали к крепкому стулу, хвост закрепили прочной изолентой, голову прижали к столбу и притянули туда толстой алюминиевой проволокой. К тому времени он уже очнулся, выплевывая в нашу сторону всякие лестные эпитеты заодно с изрядным объемом слюны.
– Гадрозавры хреновы! Он вас всех замочит! Как только до Эдди дойдет…
Тут Нелли махнул когтем, зацепил раздвоенный язык Шермана и мигом его отхватил.
Целая река боли излилась из пасти раптора, невразумительный сумбур беспорядочных гласных и согласных вперемешку с протяжными воплями, а Нелли просто отступил на шаг, сжимая в кулаке вялый розовый язык.
– Как же он теперь говорить будет? – поинтересовался я. – Мне казалось, главное было выяснить, что ему известно.
– А мы ему шариковую ручку дадим.
Мы дождались, пока вопли улягутся, а потом Шерман вдруг самым что ни на есть чудесным образом захотел от всей души нам помочь. Маркус придерживал его руку, пока Шерман корябал шариковой ручкой по листу бумаги, отвечая fia все вопросы, какие только Нелли приходило в голову ему задать.
А знал он очень много – деловые планы, замыслы убийств, схемы вымогательства – в общем, все грязные секретики Талларико. Единственной проблемой стало то, что он не знал того самого, о чем нам больше всего хотелось узнать.
– К черту, – сказал Хагстрем после тридцати минут бессмысленной писанины. – Он не в курсе.
Я согласился.
– Зато мы теперь по крайней мере знаем, где похоронен Хоффа и кто заказал убийство Кеннеди.
– Ну да, и на эту информацию можешь себе чашку кофе купить.
Я не стал ему говорить, что за эту информацию кое-кто даст куда больше.
– И что теперь?
– Теперь мы его на ломтики постругаем, – ответил Хагстрем и дал Маркусу сигнал. Я отвернулся.
Гленда тоже не смотрела. Мы оба внимательно разглядывали стену пакгауза, пока активное бульканье Шермана наполняло воздух. Он был отправлен в великое запределье, к нескончаемому запасу начоса и соленых огурцов. Маркус с Энди должны были позаботиться обо всех деталях, избавиться от трупа. А нашей задачей было двинуться дальше по списку и схватить следующего головореза Талларико. В конечном итоге кто-то должен был дать нам то, в чем мы нуждались.
Однако на каждого взятого нами парня Талларико они брали одного из наших. Хагстрем был уверен, что мы надежно прятали наш народ, но невесть как бригада Талларико умудрялась выяснять, где они скрывались. Как правило, их убивали прямо на месте. Но порой… порой все бывало совсем не так мило.
Однажды Маркус ушел в разведку и не вернулся. Шесть часов спустя его нашли висящим в холодильнике для хранения мяса в заведении типа шашлычная – таком ресторанчике, где клиенты могут сами выбирать себе кусок из-за плексигласового окна и наблюдать за тем, как его разрубают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96