– Я не знаю! – снова орет Эдди, сподобившись на первое грамматическое соответствие за последнее время. – Мы оставляем сообщения, только и всего, клянусь!
– Сообщения?
– На автоответчике. Вот и вся связь. Я оставляю запрос и получаю в ответ информацию. Это все.
– А как ты платишь? – спрашиваю я.
– Через точку сброса, – отвечает Эдди, в то же время лихорадочно шаря глазами по воде на предмет любых признаков возвращения Хвата. – Мы сбрасываем деньги на одной заброшенной пристани здесь, в Глейдах. Кто-то приходит и их забирает. Фрэнк всю эту процедуру установил.
– Фрэнк, значит? Тезка твоего брата?
– Блин, да сам мой брат, Фрэнк. Это все его рук дело.
Итак, старший Талларико определенно имел здесь куда больше контроля, чем я себе воображал. Возможно, на самом деле он послал меня в Майами вовсе не сидеть у Хагстрема на хвосте; возможно, он хотел моего здесь присутствия для запуска в работу какой-то более крупной схемы.
Хагстрем дергает за веревку, утягивая Эдди от поверхности воды, и по лицу раптора прокатывается волна облегчения.
– Скажи-ка мне, Эдди, еще одну вещь. Когда следующая выплата?
– Завтра вечером, – говорит он. – Если хотите, ребята, я могу ее отменить… позабочусь о том, чтобы деньги не были сброшены…
– Нет-нет, – перебиваю я. – Мы хотим, чтобы выплата состоялась. Только ты должен оставить сообщение на автоответчике и внести туда несколько перемен.
– Я?
– Ну не я же.
– Думаю…
– А ты не думай, – говорит Хагстрем. – Просто делай. – Он выхватывает из кармана маленький мобильник модной модели и повыше его поднимает. – Ты должен позвонить и оставить сообщение. Ты скажешь источнику, что хочешь с ним встретиться. Что хочешь лично поблагодарить его за славно проделанную работу, а также вручить кое-какие премиальные.
– А знаешь, Нелли, – говорит Эдди, разнообразия ради обращаясь к Хагстрему по имени, – мы с тобой сможем сработаться. Сможем всем этим городом заправлять…
– Я им уже и так заправляю. Слушай, ты, мудозвон с манией величия, я тебе только один раз это скажу. Ты позвонишь, оставишь сообщение, и если ты сделаешь все как надо, мы с Винсентом тебя отпустим. Ты свалишь из этого города, из штата – а если ты еще способен понимать, что для тебя хорошо, а что плохо, то и из этой долбаной страны. Но ты останешься жив, и вот тебе мое обещание. Но если ты сделаешь что-то не то – вякнешь хоть слово, хоть полслова, и все дело из-за этого сорвется, – я сброшу тебя в это болото куда быстрее, чем диктор новостей успеет сказать: «Его труп сожрали аллигаторы». Все ясно?
Эдди опять как может кивает, но Нелли требуется словесное подтверждение.
– Все ясно? – снова спрашивает он.
– Да, – негромко отзывается Талларико. Он совершенно сломан, от его прежней личности осталась лишь оболочка.
Нелли замахивается и швыряет мобильник. Эдди лихорадочно тянется его поймать, но крошечная «нокия» выскальзывает из его жирных пальцев и навеки исчезает в Эверглейдах.
Мы, все четверо, там стоим – ну да, верно, мы трое стоим, один висит – и глазеем в болото, в то самое место, где исчез мобильник.
– Н-да… – говорю я.
– Н-да, – повторяет Хагстрем. – Маленькая техническая неувязка.
Я уже собираюсь перейти к Плану Б, но тут вспоминаю, что у меня тоже есть мобильник. Конечно, не такой модный, как у Нелли, но служит исправно – даже в этой дыре.
– Попробуй еще разок, – говорю я. – Но если ты и этот не поймаешь, то клянусь, ты за ним следом уйдешь. – Эдди говорит мне, какой номер надо набрать, и я набираю. Через секунду-другую следует длинный гудок, и я убеждаюсь, что процесс пошел.
Затем я довольно неловко швыряю мобильник, но Эдди лихо изгибается влево и намертво хватает телефон. Пожалуй, ничего ловчее он в жизни своей не совершал – особенно если учесть, что его руки по-прежнему связаны в запястьях.
– Валяй, – одними губами говорю я ему, и Эдди начинает.
– Привет, – ровным тоном говорит он. Нелли тем временем крепко держит веревку, но в любой момент готов отпустить. – Это Эдди Т. Просто хотел сказать, что по-настоящему доволен проделанной работой и хочу встретиться, чтобы заплатить лично. Может, попьем кофейку – такие типа дела. Время и место те же самые. Может, нам с тобой вместе удастся какое-нибудь дельце провернуть. Тут Нелли дает ему сигнал, и Эдди быстро сворачивается, добавляя лишь одну фразу:
– Ладно, увидимся.
– Мобильник, – говорю я, и Эдди швыряет его обратно на землю. Бросок у него выходит дерьмовый – примерно так президенты обычно швыряют мячик в первый день бейсбольного сезона. Я вынимаю мобильник из грязи, вытираю его и кладу обратно в карман брюк.
– Ну как, все верно? – с дрожью оптимизма в голосе спрашивает Эдди. – Я все сделал, вы меня отпускаете, и мы в разные стороны расходимся?
Нелли бросает на меня взгляд, но это не мое решение.
– Дело семейное, – говорю я ему. – Решать тебе.
Эдди внезапно осознает, что назревают неприятности, что обещание Хагстрема его отпустить может быть не выполнено.
– Проклятье, – снова заводит он свой обычный вой, – ты не можешь так поступить…
– Почему? – интересуется Нелли.
– Ты обещал… ты поклялся… ты дал слово…
– Я только сказал, что мы с Винсентом собираемся тебя отпустить. А про Папашу я даже словом не обмолвился.
Эдди теперь безумно дрыгается на веревке. Я вижу, как его выпущенные от избытка адреналина когти летают туда-сюда, бессильно царапая воздух.
– Нет… нет…
– Папаша, – говорит Нелли, – он весь ваш.
Папаша Дуган шаркает к веревке и медленно выпускает единственный черный коготь. Коготь этот истертый и тусклый, но все же он достаточно остр, чтобы как следует справиться с работой. Опытным движением Папаша перерезает ровно половину толщины веревки, удерживающей Эдди над болотом.
– Это тебе за Джека, – говорит он.
Тут Эдди окончательно лишается всякого самообладания – безостановочный поток ошалелой тарабарщины струится из его рта. Получается какой-то марсианский диалект – нельзя разобрать ни слова.
– А это, – продолжает Папаша, кладя свой коготь на уже растрепанные нити веревки, – это тебе за Норин.
Эдди еще и наполовину не погрузился в воду, а Хват уже там. Странным образом представляясь крупнее, чем раньше, аллигатор защелкивает пасть на туловище Талларико, острые зубы зарываются в мясистое брюхо. Эдди вопит раз, другой, бьет кулаками по длинному рылу аллигатора, пытается погрузить когти в какое-нибудь чувствительное место зверя, но все без толку. Аллигатор трижды поворачивается вокруг своей оси, и Эдди лишается чувств, а считанные секунды спустя мрачно-бурое болото становится чуть краснее обычного. Выпученные глаза Хвата лишь на мгновение медлят над поверхностью, заглядывая в наши и словно бы говоря:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96