– Уходим через заднюю дверь, – отрывисто сказал он. – Там чисто.
Переступив еще через пару неподвижных тел, они вернулись в лавку белокурого марранца. Судя по невнятным звукам, доносившимся из шкафа в дальней комнате, именно там был заперт хозяин с кляпом во рту. Почему-то это совсем не удивило Итильдина. Все-таки он ошибся насчет Кинтаро. Мысль вызывала столько же досады, сколько облегчения.
– Они меня опоили какой-то дрянью! – простонал Альва. Его мутило. – Хорошо, что я не выпил всю чашку. Вовремя услышал, как эти ублюдки обсуждают, сколько выручат за таких красивых девочек, как мы. Ох, черт, как мне плохо!
– Говори тише, сладкий мой, а то мальчишка услышит.
– Ты понимаешь фарис? – удивился Итильдин.
– Еще как понимаю, я его два года изучал в Академии. Говорю только плохо, но писать могу и «Шах-намэ» читаю в подлиннике. Кинтаро, а ты как там оказался? Я уж думал, мы теперь тебя до вечера не увидим.
Кинтаро выглянул за дверь лавки, запер ее на замок и вернулся к ним.
– Ты думал, я могу оставить вас хоть ненадолго в чужом городе, одних и без оружия? – мягко сказал он, беря Альву за подбородок, и поцеловал в губы. – Я надеялся, что ты обо мне лучшего мнения.
Зардевшись, Альва улыбнулся ему такой теплой беззащитной улыбкой, что Итильдин почувствовал что-то близкое к ревности. В этот момент Кинтаро стиснул его плечи и сказал весело:
– А ты молодец, куколка! Хорош в деле. Только не стоило ушами так долго хлопать. Я-то сразу понял, что дело нечисто. У мальчишки глаза бегали, как стая тушканчиков. Вот я и решил проверить, что к чему.
– Что ты с ним сделал? – спросил Альва, впрочем, без искреннего интереса в голосе.
– Да ничего, съездил по морде пару раз да связал. Сейчас мы его допросим.
Вернувшись в лавку, Кинтаро сгрузил с плеча юношу и протянул Альве бутылку.
– На вот, глотни, госпожа, полегчает.
Лиэлле немедленно воспользовался советом и облегченно вздохнул. Кинтаро между тем вытащил платок изо рта пленника. Тот немедленно заорал:
– Что вы делаете, негодяи, я честный купец, в городскую стражу пожалуюсь!
– Городская стража будет просто счастлива узнать, что честный купец помогает работорговцам и путается с мужчинами. Так что сделай одолжение, не строй из себя целку, красавчик, а то мой варвар порвет тебя на сигнальные флажки, – сказал Альва с убийственной ласковостью. Пережитая опасность, головокружение от наркотика, а также факт, что вертлявый парнишка пытался увести у него мужика, отнюдь не способствовали развитию в нем человеколюбия.
Юноша понурил голову и рассказал, чуть не плача, что местная шайка под названием Райские Перья использует ювелирную лавку как прикрытие. Промышляют они разными темными делишками – воровством, подделкой драгоценных камней, не гнушаются и похищением людей.
– Вся стража у них куплена. А про меня они грозятся донести, что я встречаюсь с мужчинами, или лавку сжечь. Вот и приходится выполнять их поручения. Сегодня мне велели завлечь вашего телохранителя. Я бы и сам это сделал, – сказал он простодушно, поднимая глаза на Кинтаро. – А то бы они вас убили, сударь.
– Для этого понадобится целая армия, – отрезал Альва. – Кончай с ним кокетничать, Кинтаро. Надо отсюда убираться.
– Не так быстро. Должен же я поблагодарить нашего друга. – И степняк с похабной улыбкой стал расстегивать на юноше рубашку.
– Тьфу, – сказал Альва и закатил глаза.
Поняв, что убивать его не будут, а будут совсем даже наоборот, юноша расцвел и потянулся к Кинтаро губами. Тот снова вскинул его на плечо и потащил в другую комнату, и через короткое время оттуда донеслись характерные стоны и скрип кровати.
– Вот скотина! – Альва поморщился и глотнул еще вина. Потом он посмотрел на эльфа, и мысли его приняли другое направление.
– Любовь моя, у тебя, кажется, чулок сполз. Я поправлю?
И, не дожидаясь ответа, залез Итильдину под юбку.
…Хозяин ювелирной лавки явно не ожидал их увидеть. Только что сидел, грустно подпирая рукой голову, прижав медяк к фингалу под глазом, – а тут вскочил, выпучив глаза, и попятился. Кинтаро аккуратно уложил ему под ноги двух громил, которые едва успели очнуться от предыдущего визита эссанти, пару раз врезал под дых, а потом сгреб за воротник и поднял в воздух.
– Эти дамочки – под моей защитой. И мальчишка-оружейник тоже. Еще хоть раз посмотрите в их сторону – ноги повыдираю, – лаконично сообщил он.
Демонстрация была столь убедительной, что ювелир, докладывая о случившемся главарю шайки, настоятельно рекомендовал оставить опасных иностранцев в покое. Главарь был вынужден с ним согласиться, особенно когда Кинтаро сломал обе руки наемному убийце, посланному по его душу. Главарь отправил в таверну «Благословенный сад» подарок с извинениями, даже не засунув в коробку парочку ядовитых змей. Ограничился маленьким скорпионом.
– Как я понимаю тех людей, которые заставляют женщин закрывать лицо, – сказал Кинтаро благодушно, глядя, как Итильдин вытряхивает из коробки скорпиона, берет поперек спинки и выпускает за окно. К яду пресмыкающихся и насекомых эльф тоже был невосприимчив. – Может быть, вам загримироваться под уродливых старых баб, а, рыженький? Как бы и этот твой друг, к которому мы собираемся, не попробовал затащить вас в гарем.
– Бахрияр – очень приличный человек, ученый, литературовед и переводчик, – чопорно сказал Альва. – Думаю, все, на что он способен, это предложить мне руку и сердце.
– Ну, это ничего, пока он другое не начнет предлагать. – Кинтаро расстегнул штаны и показал, что именно.
– Ух ты, – сказал Альва, облизывая губы. – Дашь подержаться?
На следующий день господин Тамани, получивший письмо от леди Альдис Аланис, прибыл в таверну «Ахмани аль-Рияд», чтобы лично проводить благородную криданскую леди и ее спутников к себе в поместье.
Леди Аланис передала ему письмо от кавалера Ахайре, написанное его красивым летящим почерком, хорошо знакомым Бахрияру Тамани. Арисланский филолог переписывался со знаменитым криданским поэтом уже года три или четыре, с тех пор как взялся переводить на фарис его стихи. Он был большим поклонником творчества Альвы Ахайре и криданской национальной литературы в целом. Тот факт, что Альва и Бахрияр ни разу не встречались лично, не мешал им испытывать взаимную дружескую приязнь. В свое время они обменялись портретами, и теперь Бахрияр сразу же узнал фамильные черты в двоюродной сестре кавалера Ахайре. Даже волосы у нее были такие же – роскошные и рыжие, только несколько длиннее, чем у кузена. Бахрияр не мог не отметить, как красива госпожа Аланис. Если быть точным, ему показалось, что более красивой женщины он за всю жизнь не видел. Впрочем, это впечатление, скорее всего, было следствием душевного подъема благородного ученого, вызванного письмом от своего кумира и встречей с его сестрой, а также фанатичным преклонением перед северной культурой и северным же типом женской внешности, который ему столь редко удавалось лицезреть в Арислане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97