А теперь даже лица не поднимаешь, чтобы не увидеть в ее глазах брезгливость или, того хуже, сочувствие. Она сказала, что поймет тебя, как никто другой. Но разве она способна понять, с ее снежной неземной красотой, наверняка дарованной магией, как ты мечтаешь вернуть то, что принадлежит тебе по праву рождения!'
– Я понимаю, – сказала Дэм Таллиан, словно отвечая на его мысли. – Вы думаете, что красота – единственное, чем вас наделила природа. Но ваше предназначение не в том, чтобы всю жизнь быть красивой игрушкой. Может быть, именно это хотела сказать вам ваша сила, когда изуродовала ваше лицо.
Молодой кавалер дернулся, будто получил пощечину. Гнев, мгновенный, безудержный, охватил его.
– Потребуется кое-что посильнее оскорблений, чтобы завербовать меня в маги! – процедил он, вставая с кресла и сжимая в бешенстве кулаки.
Глаза Дэм Таллиан распахнулись. Альва успел увидеть в них отблеск странного чувства. Восхищение? Желание? Невозможно…
В следующий момент она начертила в воздухе знак и произнесла заклинание. Инстинктивно Альва рванулся… и обнаружил, что не может сдвинуться с места. Он попробовал пошевелить рукой, ногой – безуспешно. Все тело сковало холодом, горячей осталась только ярость внутри, ослепительная и чистая, как пламя. Всполох, ледяные цепи лопнули со звоном – и перед глазами все померкло.
Альва пришел в себя на ковре, слабый, как новорожденный котенок. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать: голова его лежит на коленях Дэм Таллиан, и она сама склоняется над ним, так что зеленые волосы почти касаются его лица, и поит из бокала своим магическим напитком. Ощутив прилив сил, Альва наконец смог сфокусировать взгляд, и то, что он увидел, было приятным сюрпризом.
Щеки чародейки порозовели, рот приоткрылся, грудь бурно вздымалась, будто ее холодность растаяла вместе с магическими путами.
– Простите меня, кавалер Ахайре. – Она сжала его руку. – Я спровоцировала вас. Чтобы проверить ваш потенциал. Чем угодно клянусь, я давно не видела такой силы!
Никаких сомнений, она была возбуждена магической схваткой, как обычная женщина бывает возбуждена танцем, флиртом, торопливыми ласками за портьерой. И Альва все еще чувствовал тот огонь в жилах, который всегда сопровождает любовную игру.
– Если б ты мог видеть моими глазами, ты никогда больше не вспомнил бы о шрамах, – прошептала она, склоняясь еще ниже.
Альва не мог оторвать взгляда от ее груди. Сквозь хрусталь воды проглядывал розовый сосок и снова скрывался под белой пеной. Он облизнул пересохшие губы и услышал собственный голос:
– Если бы не мои шрамы, я уже лежал бы с тобой в постели.
– О боже, и это говорит криданский дворянин! Я ожидала большей утонченности.
Вместо ответа он притянул ее к себе и поцеловал в губы – требовательно, властно. Рот ее был прохладен и свеж, как ключевая вода в жаркий день, и так же сладок. Альва ждал, что она начнет вырываться, окатит его ледяным презрением, но она прижалась к нему теснее и сама завладела его ртом.
Он первым прервал поцелуй и отстранился – тяжело дыша и не глядя на нее.
– Это чары? – сказал он почти утвердительно.
– Что именно, мой благородный кавалер?
– Я не могу перестать думать о том, что у вас надето под платьем.
– Если это чары, то каждая женщина владеет ими от природы. – Улыбаясь, она поднялась с колен и откинула волосы за спину. – Сколько вы не были с женщиной, Альва? Год, два?
– Больше. – Он следил за ней с пола, опираясь на локоть. – Но мало кто из женщин вот так, с ходу, бросался в мои объятия.
– Это часть вашей силы. Пробуждать физическое влечение. Одно из свойств магии огня.
– Значит, то, что я считал своим обаянием – на самом деле магический скилл?
– Трудно сказать, пока вы не начнете всерьез заниматься магией.
Он встал с пола, подошел к ней вплотную, глядя в глаза пристально, страстно.
– Я не хочу заниматься магией. Я хочу просто вернуть свою жизнь. Чтобы все стало по-прежнему.
Что-то неуловимое промелькнуло в ее глазах. Будто бы сожаление. Будто бы она хотела услышать другое.
– Хорошо, я помогу вам, – сказала Дэм Таллиан. – Приходите завтра в это же время.
Альва сделал еще шажок вперед и кинулся перед ней на колени, прежде чем она успела его удержать. Коленопреклоненный человек выглядит обычно покорным, почти униженным, но кавалер Ахайре выглядел дерзко, с этим своим горящим взором, и колени Дэм Таллиан он стиснул без всякой почтительности.
– Сегодня, леди. Сейчас, – выговорил он хрипло и страстно, будто умолял отдаться ему (хотя как раз об этом ему никого и никогда не приходилось умолять, а его самого, случалось, умоляли).
Она пробормотала: 'Кирие элейсон!' – судя по тону, эквивалент 'Боже мой!' на чародейском жаргоне – и попробовала вырваться из его объятий, но не тут-то было.
Альва прижал ее крепче к себе и только тогда обнаружил, что ее волшебное платье так же проницаемо для прикосновений, как вода, только не мокрое на ощупь. Он коснулся ладонями обнаженной кожи, и Дэм Таллиан не сдержала вздоха удовольствия.
– Что вы себе позволяете, кавалер Ахайре! – она сказала это с притворной строгостью, но глаза ее смеялись. – Я не думала, что вы можете быть столь… напористым.
– Мой любовник – варвар из Дикой степи. У него есть чему поучиться. – Взгляд и улыбка молодого кавалера явно говорили, что у Кинтаро он научился многому, очень многому. – Хотите принять экзамен?
– Ахайре, вы невыносимы.
– Это не ответ, моя прекрасная леди.
– Я не могу взять вас… тьфу, взяться за дело прямо сейчас! Потребуется готовить эликсиры, искать необходимые заклинания…
– Вы сейчас говорите в точности как Меда Морейли, когда он хочет вытрясти побольше денег с клиента.
– Не думаю, что нам следует поднимать вопрос денег.
– Почему нет? Я не богат, но обеспечен неплохо. Назовите свою цену.
– Альва, вы хоть понимаете, как это звучит в данном контексте?
Он по-кошачьи потянулся, не выпуская ее колени, и провел языком по губам.
– Прекрасно понимаю. Так какой именно платы вы хотите и за что – за исцеление или за какой-нибудь другой акт?
Чародейка не выдержала и рассмеялась.
– У которого из ваших любовников вы научились так торговаться?
– Это не торг, если не названа цена.
– Ну так отпустите меня, чтобы я могла спокойно подумать. И встаньте с колен, вы сбиваете меня с мысли.
Альва тут же отпустил ее и с проказливым видом спрятал руки за спину. Но смотреть на нее страстно не перестал и с пола не поднялся.
Избавившись от ласковой хватки рук кавалера Ахайре, Дэм Таллиан снова обрела утраченное было равновесие. Она прошлась взад-вперед, помолчала, глядя на него сверху вниз, и сказала задумчиво, с легкой ноткой надменности:
– В деньгах волшебство не меряют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Я понимаю, – сказала Дэм Таллиан, словно отвечая на его мысли. – Вы думаете, что красота – единственное, чем вас наделила природа. Но ваше предназначение не в том, чтобы всю жизнь быть красивой игрушкой. Может быть, именно это хотела сказать вам ваша сила, когда изуродовала ваше лицо.
Молодой кавалер дернулся, будто получил пощечину. Гнев, мгновенный, безудержный, охватил его.
– Потребуется кое-что посильнее оскорблений, чтобы завербовать меня в маги! – процедил он, вставая с кресла и сжимая в бешенстве кулаки.
Глаза Дэм Таллиан распахнулись. Альва успел увидеть в них отблеск странного чувства. Восхищение? Желание? Невозможно…
В следующий момент она начертила в воздухе знак и произнесла заклинание. Инстинктивно Альва рванулся… и обнаружил, что не может сдвинуться с места. Он попробовал пошевелить рукой, ногой – безуспешно. Все тело сковало холодом, горячей осталась только ярость внутри, ослепительная и чистая, как пламя. Всполох, ледяные цепи лопнули со звоном – и перед глазами все померкло.
Альва пришел в себя на ковре, слабый, как новорожденный котенок. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать: голова его лежит на коленях Дэм Таллиан, и она сама склоняется над ним, так что зеленые волосы почти касаются его лица, и поит из бокала своим магическим напитком. Ощутив прилив сил, Альва наконец смог сфокусировать взгляд, и то, что он увидел, было приятным сюрпризом.
Щеки чародейки порозовели, рот приоткрылся, грудь бурно вздымалась, будто ее холодность растаяла вместе с магическими путами.
– Простите меня, кавалер Ахайре. – Она сжала его руку. – Я спровоцировала вас. Чтобы проверить ваш потенциал. Чем угодно клянусь, я давно не видела такой силы!
Никаких сомнений, она была возбуждена магической схваткой, как обычная женщина бывает возбуждена танцем, флиртом, торопливыми ласками за портьерой. И Альва все еще чувствовал тот огонь в жилах, который всегда сопровождает любовную игру.
– Если б ты мог видеть моими глазами, ты никогда больше не вспомнил бы о шрамах, – прошептала она, склоняясь еще ниже.
Альва не мог оторвать взгляда от ее груди. Сквозь хрусталь воды проглядывал розовый сосок и снова скрывался под белой пеной. Он облизнул пересохшие губы и услышал собственный голос:
– Если бы не мои шрамы, я уже лежал бы с тобой в постели.
– О боже, и это говорит криданский дворянин! Я ожидала большей утонченности.
Вместо ответа он притянул ее к себе и поцеловал в губы – требовательно, властно. Рот ее был прохладен и свеж, как ключевая вода в жаркий день, и так же сладок. Альва ждал, что она начнет вырываться, окатит его ледяным презрением, но она прижалась к нему теснее и сама завладела его ртом.
Он первым прервал поцелуй и отстранился – тяжело дыша и не глядя на нее.
– Это чары? – сказал он почти утвердительно.
– Что именно, мой благородный кавалер?
– Я не могу перестать думать о том, что у вас надето под платьем.
– Если это чары, то каждая женщина владеет ими от природы. – Улыбаясь, она поднялась с колен и откинула волосы за спину. – Сколько вы не были с женщиной, Альва? Год, два?
– Больше. – Он следил за ней с пола, опираясь на локоть. – Но мало кто из женщин вот так, с ходу, бросался в мои объятия.
– Это часть вашей силы. Пробуждать физическое влечение. Одно из свойств магии огня.
– Значит, то, что я считал своим обаянием – на самом деле магический скилл?
– Трудно сказать, пока вы не начнете всерьез заниматься магией.
Он встал с пола, подошел к ней вплотную, глядя в глаза пристально, страстно.
– Я не хочу заниматься магией. Я хочу просто вернуть свою жизнь. Чтобы все стало по-прежнему.
Что-то неуловимое промелькнуло в ее глазах. Будто бы сожаление. Будто бы она хотела услышать другое.
– Хорошо, я помогу вам, – сказала Дэм Таллиан. – Приходите завтра в это же время.
Альва сделал еще шажок вперед и кинулся перед ней на колени, прежде чем она успела его удержать. Коленопреклоненный человек выглядит обычно покорным, почти униженным, но кавалер Ахайре выглядел дерзко, с этим своим горящим взором, и колени Дэм Таллиан он стиснул без всякой почтительности.
– Сегодня, леди. Сейчас, – выговорил он хрипло и страстно, будто умолял отдаться ему (хотя как раз об этом ему никого и никогда не приходилось умолять, а его самого, случалось, умоляли).
Она пробормотала: 'Кирие элейсон!' – судя по тону, эквивалент 'Боже мой!' на чародейском жаргоне – и попробовала вырваться из его объятий, но не тут-то было.
Альва прижал ее крепче к себе и только тогда обнаружил, что ее волшебное платье так же проницаемо для прикосновений, как вода, только не мокрое на ощупь. Он коснулся ладонями обнаженной кожи, и Дэм Таллиан не сдержала вздоха удовольствия.
– Что вы себе позволяете, кавалер Ахайре! – она сказала это с притворной строгостью, но глаза ее смеялись. – Я не думала, что вы можете быть столь… напористым.
– Мой любовник – варвар из Дикой степи. У него есть чему поучиться. – Взгляд и улыбка молодого кавалера явно говорили, что у Кинтаро он научился многому, очень многому. – Хотите принять экзамен?
– Ахайре, вы невыносимы.
– Это не ответ, моя прекрасная леди.
– Я не могу взять вас… тьфу, взяться за дело прямо сейчас! Потребуется готовить эликсиры, искать необходимые заклинания…
– Вы сейчас говорите в точности как Меда Морейли, когда он хочет вытрясти побольше денег с клиента.
– Не думаю, что нам следует поднимать вопрос денег.
– Почему нет? Я не богат, но обеспечен неплохо. Назовите свою цену.
– Альва, вы хоть понимаете, как это звучит в данном контексте?
Он по-кошачьи потянулся, не выпуская ее колени, и провел языком по губам.
– Прекрасно понимаю. Так какой именно платы вы хотите и за что – за исцеление или за какой-нибудь другой акт?
Чародейка не выдержала и рассмеялась.
– У которого из ваших любовников вы научились так торговаться?
– Это не торг, если не названа цена.
– Ну так отпустите меня, чтобы я могла спокойно подумать. И встаньте с колен, вы сбиваете меня с мысли.
Альва тут же отпустил ее и с проказливым видом спрятал руки за спину. Но смотреть на нее страстно не перестал и с пола не поднялся.
Избавившись от ласковой хватки рук кавалера Ахайре, Дэм Таллиан снова обрела утраченное было равновесие. Она прошлась взад-вперед, помолчала, глядя на него сверху вниз, и сказала задумчиво, с легкой ноткой надменности:
– В деньгах волшебство не меряют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97