– У нее новый бзик – перевести наконец «Кефейрут» на всеобщий. Для того ей Бахрияр и нужен. Очаровала беднягу, а ему и невдомек, что как только книгу издадут, она чем-нибудь другим увлечется и ускачет на другой конец мира. А сам-то надолго к нам? Все-таки ты поросенок, Алэ, столько времени не подавать вестей. Когда я увидела Итэльдайн, чуть в обморок не грохнулась: твой эльф – и один? Она меня успокоила, сказала, что брат ее жив и здоров, она чувствует. А Рэн говорит: что им может грозить, когда они с Кинтаро. Они с ним старые кореша, как я поняла.
– Гляжу, подарочек-то прижился, – лукаво усмехнулся кавалер.
– У нас как раз был свободен пост консультанта по степным обычаям. Так что теперь его вожделеют все новобранцы и половина лейтенантов обоего пола, – сказала она с явным самодовольством, не смущаясь, что Рэнхиро, сидящий в двух шагах, может ее слышать. То, что он уже засунул Кинтаро язык в рот и руку в штаны, тоже, похоже, ее не смущало. Она только прикрикнула: – В палатках обжиматься! – и они встали и скрылись в темноте, и вместе с ними еще десяток степняков и кавалеристов, занимавшихся тем же самым.
– Принцесса Тэллиран родила дочку. Славную такую, чернявенькую, и глаза фиолетово-синие, как у короля. Ей уж два года стукнуло, а то и больше. Немногие из эссанти могут похвалиться, что знают своих детей. Так что я бы на его месте съездила посмотреть. Ты ведь все равно подашься в столицу?
– Лэй, ты меня гонишь?
– Ты же знаешь, что нет. – Она засмеялась, таким смешным показалось предположение. – Но ты все еще числишься на королевской службе. И жалованье капает. Когда ты прислал письмо из степи, я выждала немного и доложила государю. Он сказал, что даст тебе отставку в любой момент, но только если попросишь лично. А Реннарте из столицы сослали, не поверишь, в Адуаннах, якобы для архивной работы. Тьфу, дьявольское пламя, ты же совсем ничего не знаешь. Таргая больше нет, вождя энкинов. Похоже, его старшему сыну надоело дожидаться, когда отец умрет, и он ему немножечко помог. Так что для тебя теперь везде безопасно, насколько может быть безопасно для такого красавчика. Солнце рыжее, Алэ, я когда-нибудь узнаю, где тебя демоны носили все это время?
– В приватной беседе. А где я буду спать?
– Со мной, в смысле, в моей палатке. Пойдем, я покажу. – И продолжала говорить, пока они шли: – Твой эльфенок сейчас у сестры, думаю, им надо о многом поговорить, и я не стану его отвлекать. А твой степняк умотал к своим, их лагерь неподалеку, у озера Кисегач, и половина моих кавалеристов ночует там же.
– Так что я твой на эту ночь. – Альва посмотрел на нее, и в глазах его было приглашение.
Лэйтис растерялась только на мгновение или два, а потом жадно прильнула к его губам. Может, она и удивилась, что на него нашло, но не стала тратить время на глупые вопросы.
– Ох… не спеши так, я не передумаю, обещаю, – шепнул он, пытаясь перехватить инициативу.
Она была такой же сильной и яростной, какой он помнил ее все эти годы. Такой же горячей и щедрой. В ней были его детство и юность, Селхир и вся Крида.
– Ты не меняешься, – сказал он после, когда она лежала головой на его груди. – Как Белая крепость Селхира.
– Зато ты изменился.
– Надеюсь, в лучшую сторону?
– Мудрость и сила. Прежде в тебе этого не было. Ну да, Древний и варвар – вот чья школа, надо полагать. Послушай, – она поднялась на локте и взглянула ему в лицо, – я не моралистка, но все же. Разве не странно, что вы трое взяли и разбежались по разным постелям?
– Лэй, мы всегда вместе, где бы ни находились. Прошедший год был нелегким, но я научился кое-чему. Неважно, кто ты и где ты, с кем ты спишь, чем занимаешься, чего достиг, чем обладаешь. Я нашел истинного себя. Душу, должно быть, – то, что нельзя увидеть, потрогать, описать словами. Динэ и Таро стали частью моей души. Они всегда со мной, всегда рядом.
– Слишком сложная философия для моих солдатских мозгов, – пробормотала Лэйтис. – Но выводы из нее мне нравятся. – Она провела ладонью по обнаженному телу Альвы извечным жестом «и это все мое!»
– Ты погоди, я даже еще не начал умничать. Есть философская теория триады, триединой души. Три части ее воплощаются в разных личностях, которые стремятся соединиться, слиться в гармонии, изменяя друг друга и самих себя. Это путь любви, совершенства и счастья. Может быть, именно так Создатель улучшает мир – наделив нас частицами самого себя, отправляя жить, искать и бороться. И когда мы находим родную душу, обретаем любовь, совмещаем несовместимое, то становимся вровень с Создателем. Представь, если бы соединились Ашурран, Дирфион и Фаэливрин, ярость, рассудок и любовь, они изменили бы лицо земли, переписали историю Пандеи.
Лицо его было вдохновенным, будто он пророчествовал; зрачки пылали. Он больше не был тем мальчиком из соседнего поместья, в которого Лэйтис Лизандер влюбилась на празднике его совершеннолетия. Можно было бы сказать «не человек» или «больше чем человек». Но он был именно человеком – таким, каким он и должен быть.
Тому, кто любит, живет и творит, улыбаются боги.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97