Она хорошо артикулирует. Тон у нее уверенный, авторитетный и властный. От этого все, что она говорит, звучит умно. Я не унаследовал ее талант, но порой, когда я с ней беседую, то чувствую, что способен ей подражать.
– Прости, – снова говорю я. – Меня интересует следующее: я никогда не видел, чтобы ты обходилась с человеком так, как обошлась с коридорным, – так умно. Мне хотелось бы знать, есть ли на то конкретная причина.
– Да. Это потому, что я раньше никогда по-настоящему не знала мужчин.
– Какая интригующая мысль! Ты разожгла мое любопытство.
– Оно уже было разожжено.
– Ты опять права.
– До этого я не была права. Как же могу я быть права опять?
Я оглядываюсь в смущении. Двое мужчин позади все еще беседуют.
– Потому что ты всегда права, – говорю я своей матери.
– Но не в данном конкретном случае в этом разговоре.
– Опять права.
– На этот раз это уместно, поскольку я была права прежде, – соглашается она.
– Что ты имела в виду, когда сказала, что никогда раньше не знала мужчин по-настоящему?
– О'кей, ты хочешь вернуться к этой теме. Сделать нечто вроде предупреждения вежливее, чем просто грубо вернуться назад.
– Мне жаль.
– Мне безразлично, если это так. В данный момент нелогично говорить подобную вещь. Я просто учу тебя тому, что ты должен уже знать.
– Тебе бы не хотелось вернуться к нашему разговору?
– Это и есть то самое предупреждение, о котором я говорила, но ты делаешь это так неуклюже! Лучше сказать: «Как мы говорили…» Или, что еще лучше: «Я не хотел вас прерывать, но наш разговор был так приятен, что мне бы хотелось продолжить его с того места, где мы остановились, если вы не возражаете».
Я снова оглядываюсь. Мужчины все еще беседуют.
– Как мы говорили, – начинаю я, – что ты имела в виду, когда сказала, что никогда раньше по-настоящему не знала мужчин?
– Ты выбрал менее хороший способ. Не может быть. Ты просто хотел меня огорчить. Я же сказала, что второй способ лучше первого, а ты применил первый.
– Прости, но второй способ слишком трудно запомнить. Он длинный.
– Я поражаюсь отсутствию у тебя стыда, когда ты признаешь слабость своего ума. Когда человек не стыдится слабости своего ума, это еще хуже, чем сама слабость ума.
– Я не хотел тебя прерывать, но наш разговор был так приятен, что мне бы хотелось продолжить его с того места, где мы остановились, если ты не возражаешь.
– Теперь ты используешь второй вариант, и это означает, что ты солгал, сказав, что он слишком длинный, чтобы его запомнить. Что еще грубее и несноснее, чем иметь слабый ум и отсутствие стыда, дабы скрыть это, – это намеренно обнаружить тот факт, что солгал в разговоре прежде.
Мы уже так погрязли в разговоре, что я могу с таким же успехом продолжать, даже если нас слушают.
– Да, – говорю я. – Что ты имела в виду, когда сказала, что никогда раньше по-настоящему не знала мужчин?
– Я имела в виду, что недавно раскрыла их по-новому.
– О, в самом деле?
– Каким способом, – говорит моя мать.
– Что?
– Каким способом, – повторяет она.
– Что ты хочешь сказать?
– Каким способом.
– Каким способом?
– Через книги, – отвечает она.
– Через книги. – Я вынимаю из кармана «клинекс» и вытираю пот со лба.
– Нет необходимости повторять мои слова. Ты можешь сказать что-нибудь более оригинальное.
– Какие аспекты мужчин ты недавно раскрыла через книги?
– Зачем же повторять «через книги»? Мы уже говорили это много раз.
– Какие аспекты мужчин?
– Определенный аспект. То, что они определенным образом думают о женщинах.
Я киваю, подбадривая ее.
– Мне нужен звук, – говорит она.
– Гм-м.
– Я имею в виду слова.
– Продолжай.
– Мужчины в тех книгах, которые я прочитала, говорят и думают примерно таким образом: «Эта хорошенькая маленькая блядь Синди». И автор говорит, имея в виду главный персонаж: «Умственные способности женщин никогда особенно его не интересовали». А вот еще: персонаж мужского пола думает: «Она кое-что знает. Все бляди кое-что знают».
– Я читал эту книгу! – восклицаю я. – Это «Кролик разбогател» Джона Апдайка, правильно? – Сейчас я не возражаю, если мужчины меня услышат. Несомненно, на них произведет впечатление, что я смог узнать роман по нескольким фразам. Я оглядываюсь, чтобы проверить, слушают ли они. Они не беседуют, но и не смотрят на нас. Они разглядывают прохожих.
– Значит, тебя это тоже шокировало, – говорит мать.
– Это не совсем то слово…
– Не отрицай мои чувства.
– Я и не отрицаю. Я выражаю свои.
– Итак, – продолжает она, – было неприятно узнать подобные вещи из этих книг. А единственный способ изменить мужчин – я говорю не о тебе, ты не мужчина – заключается в том, чтобы женщины точно так же рассуждали о мужчинах. И тогда мы посмотрим, как это понравится мужчинам.
Дети в очереди перед нами играют еще более шумно, чем прежде, а их мать кричит на них. Хорошо. Надеюсь, из-за их шума не было слышно того, что только что сказала моя мама.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что я не мужчина? – спрашиваю я тихо, приблизившись к ней.
– Не меняй тему.
Я хватаю ее за руку.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что я не мужчина? – Мой голос дрожит. Я знал, что она невысокого мнения обо мне, но это уже выходит за рамки.
– Почему это мужчины так расстраиваются, когда им говорят, что они не настоящие мужчины? – спрашивает она, вырывая руку.
– Это не имеет никакого отношения к полу, – говорю я. – Женщины тоже расстраиваются, когда им говорят, что они не женщины. Что ты имеешь в виду, говоря, что я не мужчина?
– Не принимай это так близко к сердцу. Я хотела сказать тебе комплимент. Я имела в виду, что ты личность. Прежде всего люди – индивидуумы. Затем у них есть возраст. Затем у них есть национальность. Затем они принадлежат к расе. Затем у них есть религия. Затем у них есть принадлежность к классу. Затем у них есть образование. И только затем они женщины или мужчины. Ты – личность. В тебе нет идиотизма, отличающего большинство мужчин. Или есть? Ты когда-нибудь допускаешь поступки или мысли, унижающие женщин?
– Я так не думаю.
– Знаю, что не допускаешь. Одно это качество компенсирует все твои недостатки, вместе взятые.
– Спасибо. – Это самое лучшее, что сказала мне мама за много лет.
Я оглядываюсь. К моему великому смущению, двое мужчин молча уставились на меня. Я слабо улыбаюсь, стараясь казаться непринужденным, и отворачиваюсь.
Диснейленд. Повсюду яркие краски. Кругом царит веселье. Люди очень толстые, телеса обнажены и выставлены на всеобщее обозрение, губы жирные от хот-догов, шорты обтягивают объемистые зады, а некоторые толстые члены семейства перемещаются в креслах на колесиках, которые можно взять напрокат.
Сара объявляет, что у нее новая жизненная философия. Она объясняет, как ученый, свою теорию:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– Прости, – снова говорю я. – Меня интересует следующее: я никогда не видел, чтобы ты обходилась с человеком так, как обошлась с коридорным, – так умно. Мне хотелось бы знать, есть ли на то конкретная причина.
– Да. Это потому, что я раньше никогда по-настоящему не знала мужчин.
– Какая интригующая мысль! Ты разожгла мое любопытство.
– Оно уже было разожжено.
– Ты опять права.
– До этого я не была права. Как же могу я быть права опять?
Я оглядываюсь в смущении. Двое мужчин позади все еще беседуют.
– Потому что ты всегда права, – говорю я своей матери.
– Но не в данном конкретном случае в этом разговоре.
– Опять права.
– На этот раз это уместно, поскольку я была права прежде, – соглашается она.
– Что ты имела в виду, когда сказала, что никогда раньше не знала мужчин по-настоящему?
– О'кей, ты хочешь вернуться к этой теме. Сделать нечто вроде предупреждения вежливее, чем просто грубо вернуться назад.
– Мне жаль.
– Мне безразлично, если это так. В данный момент нелогично говорить подобную вещь. Я просто учу тебя тому, что ты должен уже знать.
– Тебе бы не хотелось вернуться к нашему разговору?
– Это и есть то самое предупреждение, о котором я говорила, но ты делаешь это так неуклюже! Лучше сказать: «Как мы говорили…» Или, что еще лучше: «Я не хотел вас прерывать, но наш разговор был так приятен, что мне бы хотелось продолжить его с того места, где мы остановились, если вы не возражаете».
Я снова оглядываюсь. Мужчины все еще беседуют.
– Как мы говорили, – начинаю я, – что ты имела в виду, когда сказала, что никогда раньше по-настоящему не знала мужчин?
– Ты выбрал менее хороший способ. Не может быть. Ты просто хотел меня огорчить. Я же сказала, что второй способ лучше первого, а ты применил первый.
– Прости, но второй способ слишком трудно запомнить. Он длинный.
– Я поражаюсь отсутствию у тебя стыда, когда ты признаешь слабость своего ума. Когда человек не стыдится слабости своего ума, это еще хуже, чем сама слабость ума.
– Я не хотел тебя прерывать, но наш разговор был так приятен, что мне бы хотелось продолжить его с того места, где мы остановились, если ты не возражаешь.
– Теперь ты используешь второй вариант, и это означает, что ты солгал, сказав, что он слишком длинный, чтобы его запомнить. Что еще грубее и несноснее, чем иметь слабый ум и отсутствие стыда, дабы скрыть это, – это намеренно обнаружить тот факт, что солгал в разговоре прежде.
Мы уже так погрязли в разговоре, что я могу с таким же успехом продолжать, даже если нас слушают.
– Да, – говорю я. – Что ты имела в виду, когда сказала, что никогда раньше по-настоящему не знала мужчин?
– Я имела в виду, что недавно раскрыла их по-новому.
– О, в самом деле?
– Каким способом, – говорит моя мать.
– Что?
– Каким способом, – повторяет она.
– Что ты хочешь сказать?
– Каким способом.
– Каким способом?
– Через книги, – отвечает она.
– Через книги. – Я вынимаю из кармана «клинекс» и вытираю пот со лба.
– Нет необходимости повторять мои слова. Ты можешь сказать что-нибудь более оригинальное.
– Какие аспекты мужчин ты недавно раскрыла через книги?
– Зачем же повторять «через книги»? Мы уже говорили это много раз.
– Какие аспекты мужчин?
– Определенный аспект. То, что они определенным образом думают о женщинах.
Я киваю, подбадривая ее.
– Мне нужен звук, – говорит она.
– Гм-м.
– Я имею в виду слова.
– Продолжай.
– Мужчины в тех книгах, которые я прочитала, говорят и думают примерно таким образом: «Эта хорошенькая маленькая блядь Синди». И автор говорит, имея в виду главный персонаж: «Умственные способности женщин никогда особенно его не интересовали». А вот еще: персонаж мужского пола думает: «Она кое-что знает. Все бляди кое-что знают».
– Я читал эту книгу! – восклицаю я. – Это «Кролик разбогател» Джона Апдайка, правильно? – Сейчас я не возражаю, если мужчины меня услышат. Несомненно, на них произведет впечатление, что я смог узнать роман по нескольким фразам. Я оглядываюсь, чтобы проверить, слушают ли они. Они не беседуют, но и не смотрят на нас. Они разглядывают прохожих.
– Значит, тебя это тоже шокировало, – говорит мать.
– Это не совсем то слово…
– Не отрицай мои чувства.
– Я и не отрицаю. Я выражаю свои.
– Итак, – продолжает она, – было неприятно узнать подобные вещи из этих книг. А единственный способ изменить мужчин – я говорю не о тебе, ты не мужчина – заключается в том, чтобы женщины точно так же рассуждали о мужчинах. И тогда мы посмотрим, как это понравится мужчинам.
Дети в очереди перед нами играют еще более шумно, чем прежде, а их мать кричит на них. Хорошо. Надеюсь, из-за их шума не было слышно того, что только что сказала моя мама.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что я не мужчина? – спрашиваю я тихо, приблизившись к ней.
– Не меняй тему.
Я хватаю ее за руку.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что я не мужчина? – Мой голос дрожит. Я знал, что она невысокого мнения обо мне, но это уже выходит за рамки.
– Почему это мужчины так расстраиваются, когда им говорят, что они не настоящие мужчины? – спрашивает она, вырывая руку.
– Это не имеет никакого отношения к полу, – говорю я. – Женщины тоже расстраиваются, когда им говорят, что они не женщины. Что ты имеешь в виду, говоря, что я не мужчина?
– Не принимай это так близко к сердцу. Я хотела сказать тебе комплимент. Я имела в виду, что ты личность. Прежде всего люди – индивидуумы. Затем у них есть возраст. Затем у них есть национальность. Затем они принадлежат к расе. Затем у них есть религия. Затем у них есть принадлежность к классу. Затем у них есть образование. И только затем они женщины или мужчины. Ты – личность. В тебе нет идиотизма, отличающего большинство мужчин. Или есть? Ты когда-нибудь допускаешь поступки или мысли, унижающие женщин?
– Я так не думаю.
– Знаю, что не допускаешь. Одно это качество компенсирует все твои недостатки, вместе взятые.
– Спасибо. – Это самое лучшее, что сказала мне мама за много лет.
Я оглядываюсь. К моему великому смущению, двое мужчин молча уставились на меня. Я слабо улыбаюсь, стараясь казаться непринужденным, и отворачиваюсь.
Диснейленд. Повсюду яркие краски. Кругом царит веселье. Люди очень толстые, телеса обнажены и выставлены на всеобщее обозрение, губы жирные от хот-догов, шорты обтягивают объемистые зады, а некоторые толстые члены семейства перемещаются в креслах на колесиках, которые можно взять напрокат.
Сара объявляет, что у нее новая жизненная философия. Она объясняет, как ученый, свою теорию:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66