.. - он невольно метнул быстрый взгляд на врача, а тот, заметив это, насторожился, - хотя нет, отставить... На сей раз дайкириевая пауза изрядно затянулась, врач стал проявлять первые признаки нетерпения и уже протянул было руку за своим телефоном, как трубка ожила вновь. Он был опять собран, скор и словесно деловит. - Короче, слушай сюда внимательно... Планы меняются, чувак. Поступила новая информация, и штаб планирования операций в моем лице принял следующее решение... Не надо затягивать, короче. - В следующий миг голос снизился почти до шепота: - Внедрение отменяется... У тебя руки связаны?
Он пошевелился и обнаружил, что тело пересекает широкая матерчатая лента, прикрепленная к носилкам, но она предназначалась скорее для обычной фиксации туловища при переносках и переездах, нежели служила в преступных усмирительных целях.
- Н-нет, кажется...
- А что сейчас делает этот мудак?
- Который? в халате?
Услышав это, врач уже открыто уставился на него, а голос в трубке опять приобрел одобрительные нотки.
- Рубишь, чувак. Он самый.
- Смотрит на меня.
- И правильно делает. Я б на его месте тоже смотрел. Но и вечно смотреть он не может. Так вот... Как только этот сукин кот утратит бдительность и отвернется, пизданешь его чем-нибудь таким по голове. Сильно, но не смертельно. Гематомы и средней тяжести ушибы мозга приветствуются; проломы черепа - категорически не допускаются, это уже совсем другая статья. Все понял?
- А чем я его должен...
Врач нахмурился и, склонившись к дюжему помощнику, с тревожным видом принялся нашептывать ему что-то на ухо.
- Да какая разница, чувак! Главное - не медлить, сейчас каждая секунда на счету! Осмотрись, неужели рядом нет ничего подходящего?
Он скосил глаза и заметил внизу нечто похожее на монтировку.
- Ну, есть какая-то штуковина...
- Ну так и давай, вперед! Не теряйся, действуй по обстоятельствам, на тебя сейчас вся наша надежда! А чтобы избавиться от ненужных сомнений, вспомни о том люке и вероятности попасть в шахтеры. Короче, мы надеемся на тебя. Все, отбой...
Отдав врачу трубку, некоторое время он лежал для маскировки неподвижно, наблюдая за ним из-под приспущенных век. А когда тот отвернулся к окну, осторожно опустил руку, которая вскоре нащупала холодный металл.
- Держи его! - истерически закричал врач по фамилии Северцев, внезапно повернувшись и обнаружив занесенную над своей головой монтировку. - Держи, блядь, этого козла, делай ему укол номер три!
Удар пришелся вскользь, врач схватился за голову, на седых волосах которой проступила яркая, зеленого цвета кровь, попытался отбить второй удар, пришедшийся по руке, которая тут же рассыпалась, словно была из стекла, и даже разлетелась с характерным стеклянным звоном по салону мелкими осколками... на ее месте тут же выросла новая, а он все бил и бил из неудобного сидячего положения, пока на него не навалилось чье-то тяжелое, остро пахнущее тиной тело...
- Укол номер три! - еще раз выкрикнул врач, на лице которого проступила неприкрытая злоба, и Виктор Иванович понял, что они уже перестали маскироваться, видимо, за отсутствием надобности. - Мы раскрыты! Удаляем этого гондона начисто, минуя корзину, без возможности восстановления!
Он вдруг отчетливо вспомнил, что когда эти лжемедики заполняли у него дома какие-то бумаги на него же, они написали что-то в графе «Предполагаемый диагноз», словно он действительно был больным. Он успел рассмотреть только начало записи, после чего его словно бы невзначай оттерли от заполняющего бумаги врача. Единственное, что ему удалось разглядеть, это что запись осуществлялась на латинице и начиналась буквами «DEL». Значит, к удалению он был приговорен сразу, вне какой бы то ни было зависимости от его дальнейших действий.
В следующий миг в его плечо воткнулось что-то острое, отчего сердце на несколько секунд забилось в бешеном ритме, затем все тело охватила слабость и резко потемнело в глазах. Еще через мгновение сердце набрало такую скорость, что последовал неизбежный сбой, а затем окончательно остановилось.
- Никому не дозволено проникать в тайны строения вселенной! - злобно закричал Северцев, тряся его за грудки. - Ты кончился, падла, как физическая личность! Ты покойник! Ты никогда не узнаешь тайну нижнего белья Тины Канделаки...
- Как выглядели те пятна? - улучив момент, быстро спросил сделавший укол санитар, но после очередного встряхивания врача Виктор Иванович внезапно стал невесомым и плавно полетел вверх, прямо сквозь крышу начавшего притормаживать санитарного фургона. Кажется, он устремлялся к знакомой уже воронке, а воздух вокруг стал привычно густеть. И это было просто ужасно, осознавать, что ты провалил задание Пахана и вскоре неизбежно станешь шахтером, а времени изменить ситуацию уже, увы, нет. Ведь вряд ли он сможет за оставшиеся секунды узнать, является ли Ксения Собчак натуральной блондинкой, даже если она честно не выбривает лобок.
Впрочем, достаточно того, что он сумел разгадать тайну строения вселенной.

Клубень
Конечно, ему было страшно, но что значила боязнь любви против ужаса перед ночными педерастами?
«Собирайся, парень, - скажут пришедшие в первозданной тишине пидоры, эти подлинные властители ночи, и дружный голос их будет безапелляционен и жуток; ровный в уверенности своей, он прозвучит страшнее яростно ревущего во тьме зверя, - на тебя пал наш выбор сегодня. Мы пришли за тобой парень, здесь нет ошибки, да, мы пришли за тобой...»
Алексей Оутерицкий, повесть "Ночные педерасты" (Властители тьмы").
- Ты кто?
От голоса темнота словно бы рассеялась и я, наконец, ощутил себя как физическое тело. Точнее - кажется, ощутил; я не был точно в этом уверен. И темнота рассеялась всего лишь в голове, потому что мои глаза по-прежнему оставались закрытыми. Кажется, это из-за странной тяжести ресниц, непонятно откуда взявшейся; но уже одно только осознание того, что я это осознаю, вызвало во мне целую гамму чувств радостного оттенка. Значит, я существую как личность, раз я могу ощутить тяжесть век, осознать то, что я это ощущаю, и еще - слышу чей-то голос, от которого бросает в дрожь, потому что в нем явно присутствует инфразвук. Значит, у меня имеются какие-то рецепторы, способные это распознать, и свойства организма, способные обеспечить его реакцию в виде дрожи. Может, я летучая мышь? Хотя нет, летучие мыши, кажется, специализируются на ультразвуке.
- Ты кто? - повторил голос.
- Я... я клубень.
Это вырвалось у меня неуверенно, неожиданно, неосознанно, каким-то порывом, радостная сила которого запросто разомкнула тяжелые губы.
- Клубень? - переспросил голос. Он звучал механически, хотя и с художественными отзвуками далекого грозного водопада, что я чутко уловил не без удовольствия - оттого, что я чутко это уловил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33