А еще, кажется, Он видел такие у этой, которой Он пытался втолковать Истинное. Занятый мыслями о Единственно правильном, Он застегнул ширинку и, пошатываясь, двинулся по направлению к главной улице. Он чувствовал невероятную слабость, как и должно было быть - Он уже знал это - после приступа, вызванного вынужденным общением с непримкнувшими. Наверное, таков был крест всех Просветителей, который Он добровольно сносил как добровольно же на Себя взваленное, не утруждаясь бесполезными жалобами на мнимую несправедливость.
Отбросив прямо на асфальт порванные колготки и сразу почувствовав невероятное облегчение от избавления от чего-то не имеющего право на существование в обществе, если оно претендует на звание просвещенного, Он подступил к возбужденно гудящей толпе.
- Что произошло? - слабым голосом спросил Он гражданина, подозрительность вида которого подчеркивал неправильно - Он сразу определил это - завязанный галстук.
- Вы не поверите! Прямо сейчас, прямо средь бела дня, на той вот самой улице... - гражданин неопределенно махнул рукой в сторону, - какой-то маньяк содрал со студентки колготки. Потом ударил подбежавшего милиционера так, что того пришлось увезти на «скорой».
- Что было потом? - спросил Он, внезапно почувствовав интерес к рассказу подозрительного, хотя спрашивал, в общем-то, просто из вежливости и желания помочь людям навести хоть какой-то порядок в их головах; ведь кто еще, кроме Него, мог правильно объяснить зевакам суть происходящего.
- Потом этот маньяк, который, кстати, сорвал с бедняги фуражку...
- Говоря слово «бедняга», вы подразумеваете милиционера? - уточнил Он вежливым тоном, которого этот недоумок вряд ли был достоин.
- Конечно.
- Но почему вы прибегли к слову «маньяк»? Уместно ли в данном случае данное определение?
- А кто ж еще станет срывать с людей колготки, - почему-то вдруг забыв о фуражке, сбился на интимные женские принадлежности гражданин, усугубляя неблагоприятное мнение о себе, составленное Им сразу после обнаружения в гардеробе незнакомца неправильно завязанного галстука.
- А почему вы решили, что та блядь являлась студенткой?
Разговаривая с Ним, подозрительный гражданин неотрывно смотрел туда, куда были устремлены взоры собравшихся - на лужу крови, растекшуюся прямо посередине проезжей части. Были слышны голоса, что ушедший было маньяк, вдруг вернувшись к поверженному милиционеру, взрезал тому живот, успокаивающе выкрикнув в толпу, что это всего лишь оборотень и ему ничего не будет, что лжемилиционер даже не чувствует боли, но Он этому не верил - люди обычно склонны к преувеличениям... В какой-то момент рассказывающий нелепицы гражданин перевел взгляд на Него и неожиданно дико закричал, увидев в Его руке милицейскую фуражку. Для Него это было странно, потому как только что гражданин был относительно, в пределах допустимого для мудаков, спокоен.
Он хотел было объяснить что-то этому нуждающемуся в услугах опытного психиатра недоноску, но не смог сообразить - что. Его здорово сбивал звук милицейской сирены, который становился все громче и громче, а, следовательно, соответственно законам физики о распространении звуковых волн, сирена эта означала стремительно приближающуюся машину, набитую неприятными людьми в неприятной форме, со служебным оружием в кобурах. И, поскольку вид этих неприятных людей всегда вызывал у Него некоторую неприязнь, Он поспешил уйти, доброжелательно махнув напоследок в сторону надрывающегося гражданина рукой. Крик почему-то оборвался, хотя в его руке не было ничего, кроме широкого отточенного мясницкого ножа, которым нельзя было причинить человеку ни малейшего вреда. Конечно, в том случае, если человек этот был Подготовленным к Восприятию Истины. Наверное, нелепого поведения гражданин выдохся, или же ему просто надоело кричать. В то же, что этот зевака осознал порочность своего поведения, Он не очень-то верил.
Все это было весьма и весьма странным, и все это, конечно, еще требовало спокойного осмысления под негромкую музыку и рюмочку чего-то выдержанного, желательно из старой дубовой бочки...
Был и еще один, весьма странный - почти неприятный - момент, поразивший Его если не до крайности, то до небольшой, тоже допускающей по меньшей мере несколько философских трактовок события, многозначительности.
Он вдруг обнаружил Себя возле какого-то стеклянного павильона с прилавком, где, опершись поясницей на этот прилавок, хотя тот был заведомо грязен, жрал какое-то пахучее жареное дерьмо из кошек, что-то нечто беляша или шаурмы. Людей вокруг было совсем немного, - некоторые сидели за облупившимися краской столиками и с невиданным аппетитом жрали тех же кошек, - но те, что были, смотрели на Него со странными выражениями на лицах, словно Он сделал что-то такое, из фильмов, ну, как если бы, к примеру, в открытую, при свидетелях, убил чью-то бабушку, или без ущерба для себя выпил серной кислоты.
Он покосился через плечо, назад, на таращившуюся на Него продавщицу в потенциально белом, а сейчас несвежем, халате, и заметил, что она, обнаружив Его внимание, моментально нырнула в свою амбразуру, что не могло не навести на Мысли.
Он обнаружил еще, что у Него сальные после беляша - или шаурмы - руки, и этот факт разозлил Его до средней примерно степени, ведь Он всегда считал, что продавцам следовало бы выдавать клиентам побольше бумаги, ну, той, которая якобы для протирки пальцев, а на самом деле заранее промаслена, только вот Его никто не слушал, а Он, к тому же, никому об этом не говорил.
К прилавку подошел солидного, даже почти благообразного, если не считать его нечистых помыслов, вида человек и, неуверенно посмотрев на Него, облизывающего пальцы, усеянные, как показалось Ему в какой-то момент, кошачьей шерстью, так же неуверенно постучал пальцем в запертую амбразуру. В стекле показалась растрепанная голова работницы нью-пищеторга, но посмотрела дородная бабища почему-то не на этого, с помыслами, а на Него. Посмотрела испуганно, и тут же спряталась в глубине своего сарая.
- Слушай, - шагнув к мужику, доверительно сказал Он. - Видишь ли, в чем дело, дружище... Вот ты вознамерился сожрать какое-то дерьмо, чтобы рыгать потом, чувствуя, как желудок не в силах справиться с подобным лакомством. Возможно даже, твое решение осознанно. Тебе, по-видимому, доставляет удовольствие жрать кошачье мясо, не задумываясь о последствиях… Что ж, как человек, только что отведавшей этого угощения, я мог бы многое тебе рассказать… Но тут есть такая маленькая, но очень важная фигня… К примеру, Я мог бы уронить тебя сейчас отработанной подсечкой, а потом добавить по голове тяжелым штурмовым ботинком из сексшопа, но я ведь не думаю о чем-то таком, это ведь все не наше, не настоящее, это, скорее что-то из компьютерных игр, ну, где там стреляют из бластеров, и все такое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Отбросив прямо на асфальт порванные колготки и сразу почувствовав невероятное облегчение от избавления от чего-то не имеющего право на существование в обществе, если оно претендует на звание просвещенного, Он подступил к возбужденно гудящей толпе.
- Что произошло? - слабым голосом спросил Он гражданина, подозрительность вида которого подчеркивал неправильно - Он сразу определил это - завязанный галстук.
- Вы не поверите! Прямо сейчас, прямо средь бела дня, на той вот самой улице... - гражданин неопределенно махнул рукой в сторону, - какой-то маньяк содрал со студентки колготки. Потом ударил подбежавшего милиционера так, что того пришлось увезти на «скорой».
- Что было потом? - спросил Он, внезапно почувствовав интерес к рассказу подозрительного, хотя спрашивал, в общем-то, просто из вежливости и желания помочь людям навести хоть какой-то порядок в их головах; ведь кто еще, кроме Него, мог правильно объяснить зевакам суть происходящего.
- Потом этот маньяк, который, кстати, сорвал с бедняги фуражку...
- Говоря слово «бедняга», вы подразумеваете милиционера? - уточнил Он вежливым тоном, которого этот недоумок вряд ли был достоин.
- Конечно.
- Но почему вы прибегли к слову «маньяк»? Уместно ли в данном случае данное определение?
- А кто ж еще станет срывать с людей колготки, - почему-то вдруг забыв о фуражке, сбился на интимные женские принадлежности гражданин, усугубляя неблагоприятное мнение о себе, составленное Им сразу после обнаружения в гардеробе незнакомца неправильно завязанного галстука.
- А почему вы решили, что та блядь являлась студенткой?
Разговаривая с Ним, подозрительный гражданин неотрывно смотрел туда, куда были устремлены взоры собравшихся - на лужу крови, растекшуюся прямо посередине проезжей части. Были слышны голоса, что ушедший было маньяк, вдруг вернувшись к поверженному милиционеру, взрезал тому живот, успокаивающе выкрикнув в толпу, что это всего лишь оборотень и ему ничего не будет, что лжемилиционер даже не чувствует боли, но Он этому не верил - люди обычно склонны к преувеличениям... В какой-то момент рассказывающий нелепицы гражданин перевел взгляд на Него и неожиданно дико закричал, увидев в Его руке милицейскую фуражку. Для Него это было странно, потому как только что гражданин был относительно, в пределах допустимого для мудаков, спокоен.
Он хотел было объяснить что-то этому нуждающемуся в услугах опытного психиатра недоноску, но не смог сообразить - что. Его здорово сбивал звук милицейской сирены, который становился все громче и громче, а, следовательно, соответственно законам физики о распространении звуковых волн, сирена эта означала стремительно приближающуюся машину, набитую неприятными людьми в неприятной форме, со служебным оружием в кобурах. И, поскольку вид этих неприятных людей всегда вызывал у Него некоторую неприязнь, Он поспешил уйти, доброжелательно махнув напоследок в сторону надрывающегося гражданина рукой. Крик почему-то оборвался, хотя в его руке не было ничего, кроме широкого отточенного мясницкого ножа, которым нельзя было причинить человеку ни малейшего вреда. Конечно, в том случае, если человек этот был Подготовленным к Восприятию Истины. Наверное, нелепого поведения гражданин выдохся, или же ему просто надоело кричать. В то же, что этот зевака осознал порочность своего поведения, Он не очень-то верил.
Все это было весьма и весьма странным, и все это, конечно, еще требовало спокойного осмысления под негромкую музыку и рюмочку чего-то выдержанного, желательно из старой дубовой бочки...
Был и еще один, весьма странный - почти неприятный - момент, поразивший Его если не до крайности, то до небольшой, тоже допускающей по меньшей мере несколько философских трактовок события, многозначительности.
Он вдруг обнаружил Себя возле какого-то стеклянного павильона с прилавком, где, опершись поясницей на этот прилавок, хотя тот был заведомо грязен, жрал какое-то пахучее жареное дерьмо из кошек, что-то нечто беляша или шаурмы. Людей вокруг было совсем немного, - некоторые сидели за облупившимися краской столиками и с невиданным аппетитом жрали тех же кошек, - но те, что были, смотрели на Него со странными выражениями на лицах, словно Он сделал что-то такое, из фильмов, ну, как если бы, к примеру, в открытую, при свидетелях, убил чью-то бабушку, или без ущерба для себя выпил серной кислоты.
Он покосился через плечо, назад, на таращившуюся на Него продавщицу в потенциально белом, а сейчас несвежем, халате, и заметил, что она, обнаружив Его внимание, моментально нырнула в свою амбразуру, что не могло не навести на Мысли.
Он обнаружил еще, что у Него сальные после беляша - или шаурмы - руки, и этот факт разозлил Его до средней примерно степени, ведь Он всегда считал, что продавцам следовало бы выдавать клиентам побольше бумаги, ну, той, которая якобы для протирки пальцев, а на самом деле заранее промаслена, только вот Его никто не слушал, а Он, к тому же, никому об этом не говорил.
К прилавку подошел солидного, даже почти благообразного, если не считать его нечистых помыслов, вида человек и, неуверенно посмотрев на Него, облизывающего пальцы, усеянные, как показалось Ему в какой-то момент, кошачьей шерстью, так же неуверенно постучал пальцем в запертую амбразуру. В стекле показалась растрепанная голова работницы нью-пищеторга, но посмотрела дородная бабища почему-то не на этого, с помыслами, а на Него. Посмотрела испуганно, и тут же спряталась в глубине своего сарая.
- Слушай, - шагнув к мужику, доверительно сказал Он. - Видишь ли, в чем дело, дружище... Вот ты вознамерился сожрать какое-то дерьмо, чтобы рыгать потом, чувствуя, как желудок не в силах справиться с подобным лакомством. Возможно даже, твое решение осознанно. Тебе, по-видимому, доставляет удовольствие жрать кошачье мясо, не задумываясь о последствиях… Что ж, как человек, только что отведавшей этого угощения, я мог бы многое тебе рассказать… Но тут есть такая маленькая, но очень важная фигня… К примеру, Я мог бы уронить тебя сейчас отработанной подсечкой, а потом добавить по голове тяжелым штурмовым ботинком из сексшопа, но я ведь не думаю о чем-то таком, это ведь все не наше, не настоящее, это, скорее что-то из компьютерных игр, ну, где там стреляют из бластеров, и все такое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33