.. вот, пожалуйста:
- Ты не пойдешь завтра со мной на работу!
Да это же настоящее самодурство: хочу - казню, хочу - милую. И все это ни с
того ни с сего, когда человек, не только не чувствует никакой вины, но даже,
наоборот, ощущает себя наиболее счастливым и гордым. Какая пощечина самолюбию
и достоинству! И обиднее всего, что от мамы...
Милая моя девочка, а ведь твой внезапный бунт - не нелепая, дикая выходка, а
настоящий протест против несправедливости... Какая же я действительно дура.
Стоп! Но маме сказать "дура" - это же невозможно, это просто немыслимо.
Что же делать? Теперь, разобравшись во всем, я уже могу искать выход.
Отступают растерянность и обида, я даже улыбаюсь сквозь слезы:
- Как же это я впросак-то попала, ай-яй-яй!
Ну а там, где улыбка, там и скорый конец всем конфликтам, это я уже давно
знаю. Но до вздоха облегчения еще далеко: дочурка плачет неутешно, я тоже
всхлипываю на своем крылечке. Но обе уже чувствуем себя не столько
обиженными, сколько виноватыми. Обеим уже хочется примирения, но... как же
начать? Я не выдерживаю первая, зову ее тихонько по имени, она приходит ко
мне, и мы, перемежая слова всхлипами и вытиранием носов, друг другу
признаемся в том, что обе поступили очень, очень плохо и что постараемся
больше так не делать...
- Мам, - вдруг говорит моя маленькая и заглядывает мне в глаза, - мам, давай
мы это никогда, никогда не будем вспоминать.
Меня поразила эта мудрая интуиция ребенка. В самом деле: кто старое помянет,
тому глаз вон. Как же нам было хорошо после промчавшейся бури посидеть вдвоем
на крылечке и видеть и слышать, как вечер превращается в ночь и все стихает,
стихает кругом, словно успокаивается перед сном.
Кто-нибудь из внимательных читателей может здесь уличить меня в
недобросовестности:
- Ведь вы же договорились не вспоминать эту неприятную историю, а сами
нарушили договор. Некрасиво получается...
Еще бы! Я почувствовала бы себя настоящим предателем, если бы не получила
согласия дочки на этот откровенный рассказ. Она, узнав о моем намерении,
сначала бурно запротестовала:
- Нет, мамочка, не надо! Не надо!
Я заколебалась, но потом все же попыталась ее убедить:
- Ты знаешь, мне ведь самой стыдно рассказывать об этом, но мне так хочется,
чтобы многие взрослые поняли, как это плохо - обижать малышей и как это
хорошо - понять друг друга и никогда-никогда не повторять своих ужасных
ошибок. Я тебя не буду называть по имени в этом рассказе. И обязательно
прочту, что у меня получится. Если тебе покажется что-нибудь не так, ты меня
поправишь, ладно?
Дочурка, притихшая и серьезная, молча сидела у меня на коленях - думала. Я
совсем было уже решила отказаться от своей затеи и вспомнить для примера
что-нибудь другое (но другое-то помнилось не так ярко, вот беда!), как вдруг
она обняла меня за шею и шепнула мне в ухо:
- Ну ладно, мамочка, надо так надо...
Теперь хочу вернуться к моему рассказу и спросить: скажите, уважаемый
читатель, кто кого наказал в этой грустной истории? Трудно ответить, правда?
После подобных взаимных уроков мне все чаще и чаще поневоле думалось: а
почему, собственно, мы, взрослые, так уверены в своем праве карать и
миловать, поощрять и наказывать?
Опасно этим правом пользоваться неумелому, неопытному, а еще опаснее -
жестокому, холодному. Как легко здесь и пересолить, и недосолить, и вообще
сделать совсем не то.
А вот попытка разобраться в себе и ребенке, в мотивах и причинах его
поступков и в собственном поведении никогда к плохому не приведет. Тут даже
ошибка на пользу пойдет - многому научит, потому что будет пережита и
осознана. Вот так и накапливается опыт, который позволяет поступать не "как
принято", а как единственно можно и нужно в данный момент.
Вот, допустим, правильно ли, что я первая пошла на примирение с дочкой, не
заставила ее сначала извиниться передо мной? Может быть, мне следовало бы
подождать? Мой опыт подсказал мне иное: если виноваты оба (а чаще всего так и
бывает), именно взрослому надо первому идти навстречу. Добиваться от ребенка,
чтобы тот извинился, в то время, когда он чувствует вину и за взрослым,
жестоко. Для наго такой шаг к примирению всегда связан с унижением, а для
взрослого - с великодушием. Огромвая разница! Ведь на стороне взрослого сила
и власть, пользоваться ими для унижения слабого низость. Это вызывает не
раскаяние, а озлобленность и затаенную обиду.
Как же все это сложно! И можно ли сложность и тонкость взаимных отношений
уложить в примитивную однобокую схему наказаний и поощрений, то есть каких-то
специальных мер, направленных в одну сторону: от взрослого к детям? Да еще от
взрослых, которые сами, как известно, далеки от совершенства. Разве не так?
Нужно взаимовлияние всех в семье, взаимопонимание, взаимодействие. Тогда
меняются к лучшему и дети и взрослые.
Б.П.: Я долгое время о нравственных проблемах как-то не очень задумывался -
других забот хватало. К тому же у мамы это получалось лучше, чем у меня.
Л.А.: К сожалению, мужчины нередко предпочитают во все эти тонкости не
вникать, да и вообще возиться с детьми не любят. И очень многое теряют, не
только лишая себя удивительных радостей, которые дает общение с детворой, но
и прямо-таки подготавливая все трудности подросткового возраста, когда
наладить контакты с выросшими детьми становится почти невозможно.
Б.П.: Это верно. Мне всегда было хорошо с малышами, этими любопытными,
ласковыми, непоседливыми мурзилками, играть с которыми, делать что-то, просто
ощущать их рядом для меня огромное удовольствие и отрада. А вот стали они
подрастать, я и сам почувствовал, что эти самые психологические тонкости не
мешало бы знать и мне. Но теперь постигать их трудно. Как нелегко, например,
признать себя виноватым, неправым. Прямо все существо протестует: он -
какой-то мальчишка! - со мной не соглашается, да еще и смеется. Ни на что не
похоже! А потом остынешь, подумаешь: ведь сам его учил не подчиняться слепо,
самостоятельно находить решения, иметь собственное мнение - чем же ты
недоволен?
Ну и сильно же у нас, взрослых, это чувство превосходства по отношению к
детям, непоколебимой уверенности в своей правоте. Любое возражение кажется
наивным и бессмысленным: что он понимает, что знает, чтобы возражать?!
А вот когда допустишь, что он может знать то, о чем ты и не слыхал, что у
него ум непосредственней, живей, прислушиваешься к его мнению и удивляешься:
"А ведь молодец! Получше меня сообразил!" Честное слово, очень приятно,
оказывается, поучиться чему-то у своего сына, даже маленького. Это поднимает
обоих в глазах друг друга и... даже в собственных глазах.
Л.А.: Мне не хотелось бы, чтобы нас поняли так, что все в семье должны быть
"на равных правах", отец - "свой парень", мать - "закадычная подружка", все
"учат друг друга".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73