Мы поистине вызвали огонь не только на себя, но и - что страшнее! - на своих
детей. Но... сделать уже ничего не могли. Спрятать детей от всего этого можно
было только ценой притворства, обмана, в лучшем случае утаивания правды, но
на это мы не могли пойти ни за что! Вот и получилось так, что дети наши росли
в обстановке далеко не мирной, и опасений у меня самых разных до сих пор
предостаточно.
Но вот состоялся очень важный для меня разговор с моим совершеннолетним сыном
(я не называю ребят по именам не случайно - они сами так захотели). Я
спросила его, правда не без смущения, но без всяких подвохов и подходов:
- Как ты думаешь, это было очень плохо, что мы всегда спорили обо всем при
вас?
Он ответил, чуть помедлив и с некоторым недоумением:
- Почему плохо? Я считаю, что это вообще хорошо - слушать споры: интересно
сравнивать доводы, самому находить решение, независимо от того, кто как
сказал. Ведь вы же не заставляли меня и всех нас обязательно высказываться, и
мне не нужно было ни к кому подлаживаться - вот это-то и было здорово. Это,
наверное, хорошо учит мыслить. Помнишь, в Древней Греции так учили молодых:
они присутствовали при спорах признанных мудрецов, но сами не принимали в них
участия, не обязаны были присоединяться ни к той, ни к другой стороне. И так
учились думать.
Это было замечательно! Я просто воспрянула духом. Оказывается, дело было не в
том, что мы спорили, а в том, какое участие в этом принимали дети. Но ведь мы
действительно никогда не делали из них судей в наших спорах, не тянули их
каждый на свою сторону, не требовали высказаться и не возражали против их
участия в споре. Словом, они были свободны в своих размышлениях и
высказываниях. Так продолжается и сейчас.
Кроме того, у нас это все-таки не ссоры, а споры, не скандалы с явными или
скрытыми оскорбительными нападками, а честные поединки с желанием непременно,
самыми неотразимыми аргументами переубедить и убедить противника. Конечно,
без эмоций такие споры не обходятся. Бывает и прорвется: "Ты ничего не
понимаешь и не хочешь понять!" Бывают и слезы. Но все равно главным для нас
остается - найти истину, а не уязвить друг друга. Поэтому мы и стараемся
поскорее "отойти" и перестать сердиться друг на друга.
¶Забота о других§
Эта задача посложнее, чем просто заботиться о детях. И куда важнее. Я бы
сказала, что главная родительская забота и должна состоять в том, чтобы
научить детей быть заботливыми. Как? Много об этом приходится размышлять,
много огорчаться и радоваться. Итог всему можно было бы подвести такой: чтобы
дети росли внимательными и заботливыми, необходимы, по крайней мере, три
условия: во-первых, самим взрослым всегда друг о друге заботиться, только не
напоказ, а всерьез, чтобы это было в семье просто нормой отношений, как бы
нравственной средой обитания ребенка; во-вторых, с самого начала не отвергать
желания ребенка помочь, принимать его работу, пусть даже неумелую, всегда с
благодарностью ("Спасибо тебе, доченька. Ну что бы я без тебя делала...
Выручил ты меня, помощник ты мой золотой..."), а в-третьих, вместе с малышом
заботиться о ком-то, делать что-то для другого: папе, например, организовать
с детьми уборку дома в мамино отсутствие, а маме побеспокоиться о том, чтобы
к приходу папы с работы малыши вместе с нею приготовили для всех ужин и
накрыли на стол.
Простые, кажется, вещи, а сколько понадобилось нам времени, чтобы разобраться
в этом. Нас, правда, сильно выручало то, что мы в семье все очень расположены
друг к другу. Даже наши споры всегда доброжелательны, а дело каждого обычно
вызывает интерес у всех. Так у нас сложилось с самого начала, когда и
семьи-то еще никакой не было, а были только двое: ОН и Я. Буквально в первый
день знакомства, обедая вместе во время перерыва одного педагогического
совещания, мы разделили пополам между собой: он - яблоко, я - пирожное. Вот с
тех пор у нас и повелось: и горе, и радость, и работа, и забота - все
пополам.
Конечно, не обходится без ошибок и недоразумений, иногда комичных, а иногда
больно ранящих нас обоих. Не мудрено: ведь любовь и забота реализуются в
великом множестве разных поступков одного человека по отношению к другому:
как посмотрел; что сказал; как встретил и проводил; как слушает; почему
молчит; заметил ли; понял ли; когда улыбнулся, а когда нахмурился... - из
всего этого и многого другого складывается общий язык для понимания друг
друга, язык общения. А у каждого из нас этот язык был свой, во многом
непохожий на язык другого.
Не сразу сложилась у нас общая песня. Тем более что к дуэту нашему
присоединялись новые - детские - голоса, и наладить стройный хор из всего
этого многоголосья оказалось трудно. Так получилось, наверное, еще и потому,
что опыта жизни в большой семье у нас не было, и нам приходилось пробовать,
изобретать, мучиться там, где все должно бы получаться само собой.
Вот, допустим, одно время для нас было настоящей проблемой собрать всех к
столу. А все началось с... заботы о занятиях и делах каждого: дескать, дело
главнее еды. И пошло: пора обедать, а у всех еще какие-то дела неоконченные.
Обед стынет, я нервничаю... Так забота об одних вылилась в неуважение к труду
других. Вспомнили мы, как уважительно относились к еде - результату огромного
труда! - в больших крестьянских семьях, где помыслить не могли опоздать к
столу, и не только из-за того, что есть хотелось, или потому, что за стол не
пустят: совестно было опаздывать, когда другие ждут. Нам пришлось
возвращаться к этому естественному и единственно верному отношению к еде. Но
это оказалось потруднее, чем с самого начала организовать все, как должно
быть. Теперь надо было разъяснять, просить, не пускать за стол опоздавших -
морока, да и только.
Грустно, что подобные, в общем-то элементарные, правила общения нам пришлось
постигать методом проб и ошибок. Бывало, что и безусловно хорошее доводили до
своей противоположности.
Решили, например: никому никаких лучших кусков. Делили на всех поровну:
торты, дорогие фрукты, шоколадки и т.д. Получилось вроде все правильно: никто
не в обиде, и никто в одиночку ничего вкусного не съест, обязательно другим
оставит.
Мы были довольны: справедливость и забота налицо. А вышло как в песне:
"Хорошо-то, хорошо, да ничего хорошего". Стала я замечать, что уж слишком
старательно начали следить ребята за точностью дележа, чтоб никому не
досталось ни больше, ни меньше. Меня такая скрупулезность покоробила
раз-другой. Потом начала раздражать все больше: запахло какой-то мелочностью,
счетами... Никому не приходило в голову, что дележ этот, по сути,
несправедлив: и маленьким и большим доставалось поровну, но малыши могли и не
справиться со своей порцией, а старшим явно хотелось еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73