Они покинули ресторан и подозвали машину.
— Если нам удастся получить места поближе к сцене, мы сумеем проверить, действительно ли она и есть ваша ночная незнакомка, — заметил Фулльвей.
— Может быть, нам удастся переговорить с ней в антракте? —Это небудет Сопряжено с особыми трудностями. Я прочел на афише, что сегодня дирижирует Эрнст Вейсс.Я знаком сним, он предоставит нам возможность побеседовать с ней.
— Какое преимущество находиться в обществе человека, который, кажется, знает весь мир, —улыбнулся Аллердайк. -За время пребывания в Лондоне вы успели завязать множество знакомств.
— Моя профессия требует от меня знания возможно большего количества людей, — ответил Фулльвей. — Я как-нибудь , расскажу вам о том, как я познакомился с вашим кузеном. А теперь пора позаботиться о билетах — без пяти минут восемь. Единственная трудность в том, чтобы получить хорошие места, так как мы все еще в дорожных костюмах.
Аллердайк улыбнулся. По его мнению, деньги могли устранить любое препятствие подобного рода, а денег у него при себе было достаточно. Он настоял на том, что Купит места и после некоторого препирательства у кассы получил два места перед ложей, украшенной цветами. Вокруг них сидели элегантно одетые дамы и мужчины, пренебрежительно оглядывавшие обоих незнакомцев в дорожных костюмах.
Фулльвей развернул программу и ознакомился с перечнем концертных номеров. Концертная дирекция Эрнста Вейсса была известна тем, что в его концертах всегда выступали артистические силы. И сегодня в программе красовался ряд выдающихся имен: знаменитый тенор, излюбленный скрипач, известный исполнитель шотландских песен и ряд других. Но самым значи -тельным номером программы была Целия де Лонгард, певица, известная во всех столицах мира.
— Она выступает пятым номером, — заметил Аллердайк, равнодушно просмотревший программу - Похоже на то, что нам придется прослушать и остальные четыре номера. Я не особенно музыкален, Фулльвей, и не отличаю одной ноты от другой, но все же я постараюсь вытерпеть весь этот шум, пока не появится наша дама.
Добродушно и терпеливо прослушал он первые четыре номера программы и облегченно вздохнул.
— Наконец-то, Фулльвей, мы увидим даму с бриллиантовой пряжкой, — сказал он, оживляясь.
Казалось, весь зрительный зал испытывает с ним родственное чувство. Публика напряженно затихла — чувствовалось, что стоит появиться Целии де Лонгард на сцене, и зал обрушится на нее бурей рукоплесканий.
Но прошла минута, другая, третья — певица не появлялась. Прошла еще минута и на сцене появился человек, которому, по-видимому, стоило немалого труда заставить себя улыбнуться. Это был элегантный, хорошо одетый господин, очевидно, немец. Подойдя к рампе, он вежливо поклонился публике.
— Вейсс, — прошептал Фулльвей. — Что-то не в порядке. Поглядите на его лицо — он сильно смущен.
Концертный дирижер выпрямился и бросил на публику смущенный взгляд.
— Милостивые государыни и государи, — сказал он. — Я прошу вас быть снисходительными и подождать еще мгновение. Мадемуазель де Лонгард еще не прибыла из своего отеля. Я надеюсь, я уверен, что она уже едет сюда. А в ожидании ее прибытия я буду просить вас уделить внимание следующему номеру программы.
Слушатели приняли заявление дирижера сравнительно спокойно. Выступающий следующим номером исполнитель шотландских песен встретил очень теплый прием.
Несмотря на то, что у Вейсса было достаточно времени, чтобы связаться с артисткой, пока певец находился на сцене, но после того, как певец откланялся и ушел, снова наступила томительная пауза. В зале — сперва на галерке, а затем в креслах — начало появляться легкое нетерпение. Ропот в зале заставил Вейсса снова появиться на эстраде, но на этот раз он предстал без обычной любезной улыбки. Вейсс покраснел, волосы его были всклокочены — одним словом, он являл собой совершенно растерянного человека.
— Господа, — прохрипел он, — прошу извинить меня... По правде говоря, мадемуазель де Лонгард все еще не прибыла на концерт. И что всего хуже — она не желает приехать, не желает выполнить своего почетного долга. Я говорил с ней по телефо-
ну. Она объявила мне, что ее обокрали, у нее из шкатулки похитили все драгоценности. Она перевернула — если мне будет позволено так выразиться — весь отель вверх дном. И она не может сделать и шага, пока ей не доставят ее драгоценности. Что я могу сделать? Я сказал ей все, что мог... Мои коллеги также заявили ей, что мы не похищали ее драгоценностей, что мы намерены похитить только полчаса ее времени, чтобы услышать ее чудесный голос. Она в ответ сказала мне — о, я даже не рискую повторить того, что она сказала... Одним словом, она настаивает: нет бриллиантов, не будет и пения. Прошу вас, господа, еще минуту терпения. Я отправлюсь в отель, я паду перед ней на колени и буду просить ее прибыть на концерт.
После ухода Вейсса и появления длинноволосого виолончелиста Фулльвей вскочил с места и, увлекая Аллердайка, направился к выходу. Он подвел Аллердайка к одной из дверей, что-то шепнул капельдинеру, и они оказались за сценой, в одной из гардеробных, где как раз в эту минуту надевал пальто Вейсс. Вейсс изумился, увидев американца. .
— Ах, милый мистер Фулльвей! — воскликнул он. — Вы здесь? Вы слышали? Она не хочет петь, потому что исчезли ее бриллианты. Она...
— В каком отеле остановилась мисс де Лонгард? — равнодушно перебил его Фулльвей.
— В отеле «Каледония», — простонал Вейсс. — Я направляюсь к ней. Если она не выступит на концерте, я разорен. Разорено!
После нескольких минут быстрой езды трое мужчин оказались в отеле. Они поднялись на первый этаж и оказались лицом к лицу с изумительно красивой женщиной, находящейся в сильном волнении.
Возбужденным голосом она о чем-то говорила с управляющим отеля и несколькими мужчинами в штатском, очевидно, полицией.
Глава 8
ШКАТУЛКА С ДРАГОЦЕННОСТЯМИ
Заметив прибывших, певица прервала поток возгласов, кинула на нихвзгляд и с угрожающим видом направилась к Вейссу.
— Ступайте вон, Вейсс! — воскликнула она,топнув ногой. — Ступайте вон и потрудитесь сами спеть что-либо своим слушателям. Пока мне не вернут моих драгоценностей, я не спою и одной ноты. Эдинбуржцы украли мои драгоценности и эдин-буржцы мне их вернут! Вам нечего ждать, я не тронусь с места. Я...
Она неожиданно замолчала; узнав Фулльвея, приближавшегося к ней с успокоительной улыбкой.
— Вы? — воскликнула она. — Что вас привело сюда? А этот господин с вами... кажется, я его встретила ночью по дороге сюда?
— Мадемуазель, — ответил, низко кланяясь, Фулльвей, — разрешите вам заметить, что при создавшихся обстоятельствах спокойствие важнее всего. Быть может, вы сообщите нам, что у вас пропало, и мы приступим к розыскам, а вы тем временем поедете с мистером Вейссом на концерт и выполните вашу обязанность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Если нам удастся получить места поближе к сцене, мы сумеем проверить, действительно ли она и есть ваша ночная незнакомка, — заметил Фулльвей.
— Может быть, нам удастся переговорить с ней в антракте? —Это небудет Сопряжено с особыми трудностями. Я прочел на афише, что сегодня дирижирует Эрнст Вейсс.Я знаком сним, он предоставит нам возможность побеседовать с ней.
— Какое преимущество находиться в обществе человека, который, кажется, знает весь мир, —улыбнулся Аллердайк. -За время пребывания в Лондоне вы успели завязать множество знакомств.
— Моя профессия требует от меня знания возможно большего количества людей, — ответил Фулльвей. — Я как-нибудь , расскажу вам о том, как я познакомился с вашим кузеном. А теперь пора позаботиться о билетах — без пяти минут восемь. Единственная трудность в том, чтобы получить хорошие места, так как мы все еще в дорожных костюмах.
Аллердайк улыбнулся. По его мнению, деньги могли устранить любое препятствие подобного рода, а денег у него при себе было достаточно. Он настоял на том, что Купит места и после некоторого препирательства у кассы получил два места перед ложей, украшенной цветами. Вокруг них сидели элегантно одетые дамы и мужчины, пренебрежительно оглядывавшие обоих незнакомцев в дорожных костюмах.
Фулльвей развернул программу и ознакомился с перечнем концертных номеров. Концертная дирекция Эрнста Вейсса была известна тем, что в его концертах всегда выступали артистические силы. И сегодня в программе красовался ряд выдающихся имен: знаменитый тенор, излюбленный скрипач, известный исполнитель шотландских песен и ряд других. Но самым значи -тельным номером программы была Целия де Лонгард, певица, известная во всех столицах мира.
— Она выступает пятым номером, — заметил Аллердайк, равнодушно просмотревший программу - Похоже на то, что нам придется прослушать и остальные четыре номера. Я не особенно музыкален, Фулльвей, и не отличаю одной ноты от другой, но все же я постараюсь вытерпеть весь этот шум, пока не появится наша дама.
Добродушно и терпеливо прослушал он первые четыре номера программы и облегченно вздохнул.
— Наконец-то, Фулльвей, мы увидим даму с бриллиантовой пряжкой, — сказал он, оживляясь.
Казалось, весь зрительный зал испытывает с ним родственное чувство. Публика напряженно затихла — чувствовалось, что стоит появиться Целии де Лонгард на сцене, и зал обрушится на нее бурей рукоплесканий.
Но прошла минута, другая, третья — певица не появлялась. Прошла еще минута и на сцене появился человек, которому, по-видимому, стоило немалого труда заставить себя улыбнуться. Это был элегантный, хорошо одетый господин, очевидно, немец. Подойдя к рампе, он вежливо поклонился публике.
— Вейсс, — прошептал Фулльвей. — Что-то не в порядке. Поглядите на его лицо — он сильно смущен.
Концертный дирижер выпрямился и бросил на публику смущенный взгляд.
— Милостивые государыни и государи, — сказал он. — Я прошу вас быть снисходительными и подождать еще мгновение. Мадемуазель де Лонгард еще не прибыла из своего отеля. Я надеюсь, я уверен, что она уже едет сюда. А в ожидании ее прибытия я буду просить вас уделить внимание следующему номеру программы.
Слушатели приняли заявление дирижера сравнительно спокойно. Выступающий следующим номером исполнитель шотландских песен встретил очень теплый прием.
Несмотря на то, что у Вейсса было достаточно времени, чтобы связаться с артисткой, пока певец находился на сцене, но после того, как певец откланялся и ушел, снова наступила томительная пауза. В зале — сперва на галерке, а затем в креслах — начало появляться легкое нетерпение. Ропот в зале заставил Вейсса снова появиться на эстраде, но на этот раз он предстал без обычной любезной улыбки. Вейсс покраснел, волосы его были всклокочены — одним словом, он являл собой совершенно растерянного человека.
— Господа, — прохрипел он, — прошу извинить меня... По правде говоря, мадемуазель де Лонгард все еще не прибыла на концерт. И что всего хуже — она не желает приехать, не желает выполнить своего почетного долга. Я говорил с ней по телефо-
ну. Она объявила мне, что ее обокрали, у нее из шкатулки похитили все драгоценности. Она перевернула — если мне будет позволено так выразиться — весь отель вверх дном. И она не может сделать и шага, пока ей не доставят ее драгоценности. Что я могу сделать? Я сказал ей все, что мог... Мои коллеги также заявили ей, что мы не похищали ее драгоценностей, что мы намерены похитить только полчаса ее времени, чтобы услышать ее чудесный голос. Она в ответ сказала мне — о, я даже не рискую повторить того, что она сказала... Одним словом, она настаивает: нет бриллиантов, не будет и пения. Прошу вас, господа, еще минуту терпения. Я отправлюсь в отель, я паду перед ней на колени и буду просить ее прибыть на концерт.
После ухода Вейсса и появления длинноволосого виолончелиста Фулльвей вскочил с места и, увлекая Аллердайка, направился к выходу. Он подвел Аллердайка к одной из дверей, что-то шепнул капельдинеру, и они оказались за сценой, в одной из гардеробных, где как раз в эту минуту надевал пальто Вейсс. Вейсс изумился, увидев американца. .
— Ах, милый мистер Фулльвей! — воскликнул он. — Вы здесь? Вы слышали? Она не хочет петь, потому что исчезли ее бриллианты. Она...
— В каком отеле остановилась мисс де Лонгард? — равнодушно перебил его Фулльвей.
— В отеле «Каледония», — простонал Вейсс. — Я направляюсь к ней. Если она не выступит на концерте, я разорен. Разорено!
После нескольких минут быстрой езды трое мужчин оказались в отеле. Они поднялись на первый этаж и оказались лицом к лицу с изумительно красивой женщиной, находящейся в сильном волнении.
Возбужденным голосом она о чем-то говорила с управляющим отеля и несколькими мужчинами в штатском, очевидно, полицией.
Глава 8
ШКАТУЛКА С ДРАГОЦЕННОСТЯМИ
Заметив прибывших, певица прервала поток возгласов, кинула на нихвзгляд и с угрожающим видом направилась к Вейссу.
— Ступайте вон, Вейсс! — воскликнула она,топнув ногой. — Ступайте вон и потрудитесь сами спеть что-либо своим слушателям. Пока мне не вернут моих драгоценностей, я не спою и одной ноты. Эдинбуржцы украли мои драгоценности и эдин-буржцы мне их вернут! Вам нечего ждать, я не тронусь с места. Я...
Она неожиданно замолчала; узнав Фулльвея, приближавшегося к ней с успокоительной улыбкой.
— Вы? — воскликнула она. — Что вас привело сюда? А этот господин с вами... кажется, я его встретила ночью по дороге сюда?
— Мадемуазель, — ответил, низко кланяясь, Фулльвей, — разрешите вам заметить, что при создавшихся обстоятельствах спокойствие важнее всего. Быть может, вы сообщите нам, что у вас пропало, и мы приступим к розыскам, а вы тем временем поедете с мистером Вейссом на концерт и выполните вашу обязанность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46