— Целое утро приходили люди: начиная с самых неблизких друзей и кончая самыми неизвестными журналистами. Не говоря уже о полицейских. Я больше никого не принимаю.
Она повернулась к нему, нежно взглянула и устало улыбнулась.
— Но ты — это другое дело,— тихо проговорила она. Кид почувствовал ту же радость, что в день их первой встречи,
— Полицейские тебе не досаждали? — спросила Жасмина.
— Меня вызвали на четыре часа,— сказал Кид.—Моя хозяйка передала мне повестку.
Он показал ей зеленую бумажку.
— К счастью, ты со мной,— произнесла она со вздохом.— Это меня утешает.
Она подошла к нему, поставила стаканы на низкий столик.
— И, к счастью, у тебя стопроцентное алиби.
— А что? Ты думаешь, они будут ко мне приставать?
— От полицейских всего можно ожидать... Рано или поздно они узнают, что ты и я...
— Но я не выходил из Дворца! И в этот час я был на ринге.
— Я тебе повторяю, что это удача. Такое дело ведь не кража велосипеда. Они будут глубоко копаться в этой истории.
— И что?
— Представь, они докопаются до наших отношений. Тогда они могут предположить, что мы вместе все это, задумали. Такое часто бывает.
— Но я же был на ринге!
Она покачала головой и взглянула на него с жалостью.
— Какой же ты все-таки ребенок! В этом проклятом квартале хватает психов. Сегодня за сто тысяч можно позволить себе роскошь нанять убийцу.
Хоть она и жила в этой роскошной квартире, общалась с хорошо одетыми и хорошо воспитанными людьми, но ее прошлое давало о себе знать. Она часто употребляла жаргонные словечки и выражения тех времен. Может быть, еще и поэтому Кид привязался к ней. Когда Жасмина забывала о своей маске светской дамы, она вновь становилась девушкой, которая могла бы повстречаться Киду в Ла Шапели, на площади Италии или же на склонах Бель-виля, и он чувствовал себя с ней более сильным, более раскованным.
— Ты меня любишь? — спросил он тихо.
На него волной нахлынула нежность. Он отдал бы все на свете, даже свое блестящее будущее на ринге, ради того, чтобы остаться здесь на всю жизнь, в этом тепле, на этом глубоком диване, чтобы всегда держать в объятиях эту женщину.
— Дурачок! — прошептала Жасмина.
Она поставила на столик стакан, села рядом с Кидом и обхватила его Мускулистое тело хрупкими руками. Ее губы искали его губы, но в этот момент в дверь постучали. Одним прыжком Жасмина очутилась на середине комнаты.
— Войдите!
— Мадам,— сказала горничная,— там инспектор полиции спрашивает вас.
Валентин снизил скорость. Пейзаж был поистине прекрасен, и только слепой или сумасшедший мог торопиться, проезжая подобный уголок. Благоухающие мимозы и сосны склонялись к дороге, а с правой стороны голубое прозрачное море в небольшой бухте нежно ласкало красные утесы, прямо над головой летали стрекозы.
Сзади послышался пронзительный сигнал, и Валентин взглянул на Роберту, которая сидела рядом с ним на переднем сиденье «Студебеккера» с откинутым верхом.
— Пропусти его,— сказала Роберта.— Какой-то дуралей. Ему, должно быть, не терпится попасть в Сен-Рафаэль.
Но в зеркале Валентин ничего не увидел. А противный звук раздался вновь. Солнце, казалось, взорвалось и тут же померкло, хлопнула дверь, и в спальню вошла Роберта в пижаме.
- Телефон,— сообщила она.— Ты все же мог бы прикрыться. Ты непристоен.
И Валентин магической силой сна меньше чем за се-
кунду перенесся с Лазурного берега в свою комнату на авеню Боске.
— Что такое? — воскликнул он.— Кто этот болван?
— Узнаешь, когда подойдешь к телефону. Впрочем, пора вставать. Девять часов, мой мальчик.
— Ох! Ну и работенка! — вздохнул Валентин, слезая с кровати.
— Подойти? — спросила Роберта.— Может быть, это наконец какое-нибудь крупное дело?
— Подойди. Попроси подождать. Держу пари, что это или какой-нибудь идиот или ошиблись номером.
Он еще слышал шум стрекоз, ощущал запах Средиземного моря, смешанный с ароматом мимоз и сосен. И теплый ветерок еще ласкал ему грудь.
— Подождите.— Надевая брюки, он слышал, как Роберта говорит по телефону.— Да, благодарю вас... О, конечно, это ужасная история... Спали хорошо, спасибо...
«Боже! — подумал Валентин.— Значит, это не клиент, раз Роберта его знает. Значит, это какой-нибудь зануда, который разбудил меня, чтобы поговорить о международной политике».
— Вот и он,—сказала Роберта, когда Валентин вошел в кабинет.— Даю вам его.
Адвокат взял трубку и с завистью взглянул на журналистку, которая вернулась в спальню и лениво растянулась на кровати.
— Да! — произнес он злым голосом.
— Здравствуйте, мэтр. Это Бландье Жюль. Извините за беспокойство. Мне надо рассказать вам одну забавную историйку.
— Что? — рявкнул Валентин.— Одну что?
Если этот болван вытащил его из постели, чтобы болтать всякую чушь...
— Одну историйку,— повторил Бландье.— Они арестовали Туана.
— Туана?
— Да. Они обвиняют его в убийстве Сильвера, вы представляете? Это же не лезет ни в какие ворота!
— А почему это не лезет ни в какие ворота? — спросил Валентин, которому было наплевать на эту историю.
— Потому что он невиновен, Валентин зевнул.
— Что? — спросил Бландье.
— Ничего. Кто это Туан?
— Ну, конечно, вы его не знаете,-признал Бландье, хотя обратное показалось бы ему вполне естественным.— Это мой друг. Он не способен на такое, ни в жизнь!
— Какое мне до всего этого дело? — прошипел Валентин.
— Полно, мэтр, не говорите так. Ваша доброта всем известна.
«Готово,— подумал адвокат,— сейчас он попросит у меня денег».
— Мне нужно повидать вас.
— Зачем?
— Я хотел бы вам доверить защиту Туана.
— Простите? — выговорил адвокат в изумлении,
— У него еще нет адвоката,— сказал Бландье.— И я думаю, что ему никто не помогает. Или совсем мало! Я должен с вами встретиться.
— Зайдите ко мне в контору.
Валентин уже пришел в себя от изумления. Он ко всему привык, общаясь с этими проходимцами, поэтому долго удивляться уже не мог.
— Это невозможно,— сказал Бландье.
— Простите, почему?
— Пс многим причинам. Вас не затруднит заскочить к Марселю? Мы могли бы вместе выпить аперитив,
Валентин скорчил гримасу. Все это ему не нравилось. Он явно был в нерешительности, и Роберта возмутилась.
— Он тебе предлагает дело? — спросила она, Валентин кивнул.
— Ты ведь не станешь отказываться? Валентин прикрыл трубку ладонью:
— Он хочет, чтобы я защищал типа, которого обвиняют в убийстве Сильвера.
— Тем более. Ведь дело будет передано в суд присяжных? Ох! А если бы меня сейчас здесь не было!
Спустя два часа в ресторане у Марселя унылый официант, тот же, что обслуживал их накануне, поставил перед адвокатом и Бландье рюмки с аперитивом, в которых позвякивали кубики льда.
— Говорю вам, что он тут ни при чем,— повторил Бландье Жюль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Она повернулась к нему, нежно взглянула и устало улыбнулась.
— Но ты — это другое дело,— тихо проговорила она. Кид почувствовал ту же радость, что в день их первой встречи,
— Полицейские тебе не досаждали? — спросила Жасмина.
— Меня вызвали на четыре часа,— сказал Кид.—Моя хозяйка передала мне повестку.
Он показал ей зеленую бумажку.
— К счастью, ты со мной,— произнесла она со вздохом.— Это меня утешает.
Она подошла к нему, поставила стаканы на низкий столик.
— И, к счастью, у тебя стопроцентное алиби.
— А что? Ты думаешь, они будут ко мне приставать?
— От полицейских всего можно ожидать... Рано или поздно они узнают, что ты и я...
— Но я не выходил из Дворца! И в этот час я был на ринге.
— Я тебе повторяю, что это удача. Такое дело ведь не кража велосипеда. Они будут глубоко копаться в этой истории.
— И что?
— Представь, они докопаются до наших отношений. Тогда они могут предположить, что мы вместе все это, задумали. Такое часто бывает.
— Но я же был на ринге!
Она покачала головой и взглянула на него с жалостью.
— Какой же ты все-таки ребенок! В этом проклятом квартале хватает психов. Сегодня за сто тысяч можно позволить себе роскошь нанять убийцу.
Хоть она и жила в этой роскошной квартире, общалась с хорошо одетыми и хорошо воспитанными людьми, но ее прошлое давало о себе знать. Она часто употребляла жаргонные словечки и выражения тех времен. Может быть, еще и поэтому Кид привязался к ней. Когда Жасмина забывала о своей маске светской дамы, она вновь становилась девушкой, которая могла бы повстречаться Киду в Ла Шапели, на площади Италии или же на склонах Бель-виля, и он чувствовал себя с ней более сильным, более раскованным.
— Ты меня любишь? — спросил он тихо.
На него волной нахлынула нежность. Он отдал бы все на свете, даже свое блестящее будущее на ринге, ради того, чтобы остаться здесь на всю жизнь, в этом тепле, на этом глубоком диване, чтобы всегда держать в объятиях эту женщину.
— Дурачок! — прошептала Жасмина.
Она поставила на столик стакан, села рядом с Кидом и обхватила его Мускулистое тело хрупкими руками. Ее губы искали его губы, но в этот момент в дверь постучали. Одним прыжком Жасмина очутилась на середине комнаты.
— Войдите!
— Мадам,— сказала горничная,— там инспектор полиции спрашивает вас.
Валентин снизил скорость. Пейзаж был поистине прекрасен, и только слепой или сумасшедший мог торопиться, проезжая подобный уголок. Благоухающие мимозы и сосны склонялись к дороге, а с правой стороны голубое прозрачное море в небольшой бухте нежно ласкало красные утесы, прямо над головой летали стрекозы.
Сзади послышался пронзительный сигнал, и Валентин взглянул на Роберту, которая сидела рядом с ним на переднем сиденье «Студебеккера» с откинутым верхом.
— Пропусти его,— сказала Роберта.— Какой-то дуралей. Ему, должно быть, не терпится попасть в Сен-Рафаэль.
Но в зеркале Валентин ничего не увидел. А противный звук раздался вновь. Солнце, казалось, взорвалось и тут же померкло, хлопнула дверь, и в спальню вошла Роберта в пижаме.
- Телефон,— сообщила она.— Ты все же мог бы прикрыться. Ты непристоен.
И Валентин магической силой сна меньше чем за се-
кунду перенесся с Лазурного берега в свою комнату на авеню Боске.
— Что такое? — воскликнул он.— Кто этот болван?
— Узнаешь, когда подойдешь к телефону. Впрочем, пора вставать. Девять часов, мой мальчик.
— Ох! Ну и работенка! — вздохнул Валентин, слезая с кровати.
— Подойти? — спросила Роберта.— Может быть, это наконец какое-нибудь крупное дело?
— Подойди. Попроси подождать. Держу пари, что это или какой-нибудь идиот или ошиблись номером.
Он еще слышал шум стрекоз, ощущал запах Средиземного моря, смешанный с ароматом мимоз и сосен. И теплый ветерок еще ласкал ему грудь.
— Подождите.— Надевая брюки, он слышал, как Роберта говорит по телефону.— Да, благодарю вас... О, конечно, это ужасная история... Спали хорошо, спасибо...
«Боже! — подумал Валентин.— Значит, это не клиент, раз Роберта его знает. Значит, это какой-нибудь зануда, который разбудил меня, чтобы поговорить о международной политике».
— Вот и он,—сказала Роберта, когда Валентин вошел в кабинет.— Даю вам его.
Адвокат взял трубку и с завистью взглянул на журналистку, которая вернулась в спальню и лениво растянулась на кровати.
— Да! — произнес он злым голосом.
— Здравствуйте, мэтр. Это Бландье Жюль. Извините за беспокойство. Мне надо рассказать вам одну забавную историйку.
— Что? — рявкнул Валентин.— Одну что?
Если этот болван вытащил его из постели, чтобы болтать всякую чушь...
— Одну историйку,— повторил Бландье.— Они арестовали Туана.
— Туана?
— Да. Они обвиняют его в убийстве Сильвера, вы представляете? Это же не лезет ни в какие ворота!
— А почему это не лезет ни в какие ворота? — спросил Валентин, которому было наплевать на эту историю.
— Потому что он невиновен, Валентин зевнул.
— Что? — спросил Бландье.
— Ничего. Кто это Туан?
— Ну, конечно, вы его не знаете,-признал Бландье, хотя обратное показалось бы ему вполне естественным.— Это мой друг. Он не способен на такое, ни в жизнь!
— Какое мне до всего этого дело? — прошипел Валентин.
— Полно, мэтр, не говорите так. Ваша доброта всем известна.
«Готово,— подумал адвокат,— сейчас он попросит у меня денег».
— Мне нужно повидать вас.
— Зачем?
— Я хотел бы вам доверить защиту Туана.
— Простите? — выговорил адвокат в изумлении,
— У него еще нет адвоката,— сказал Бландье.— И я думаю, что ему никто не помогает. Или совсем мало! Я должен с вами встретиться.
— Зайдите ко мне в контору.
Валентин уже пришел в себя от изумления. Он ко всему привык, общаясь с этими проходимцами, поэтому долго удивляться уже не мог.
— Это невозможно,— сказал Бландье.
— Простите, почему?
— Пс многим причинам. Вас не затруднит заскочить к Марселю? Мы могли бы вместе выпить аперитив,
Валентин скорчил гримасу. Все это ему не нравилось. Он явно был в нерешительности, и Роберта возмутилась.
— Он тебе предлагает дело? — спросила она, Валентин кивнул.
— Ты ведь не станешь отказываться? Валентин прикрыл трубку ладонью:
— Он хочет, чтобы я защищал типа, которого обвиняют в убийстве Сильвера.
— Тем более. Ведь дело будет передано в суд присяжных? Ох! А если бы меня сейчас здесь не было!
Спустя два часа в ресторане у Марселя унылый официант, тот же, что обслуживал их накануне, поставил перед адвокатом и Бландье рюмки с аперитивом, в которых позвякивали кубики льда.
— Говорю вам, что он тут ни при чем,— повторил Бландье Жюль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32