Ее
передернуло, и она отвернулась.
- Когда мы дойдем туда, куда направляемся? - спросила она.
Охранники не обратили никакого внимания на ее слова, и она стала
подозревать, что они не понимают ее языка.
Она поражалась тому, как охранники находят дорогу по лабиринту. Тут
было столько поворотов и развилок. Огромное количество и разнообразие
существ, которых она видела, указывало на то, что рабские казармы кипели
деятельностью. Но в коридорах она не видела никого, за исключением того
момента, когда они остановились на пересечении трех коридоров, чтобы дать
скованной цепи пленников и их охранникам пройти. Цепь состояла из дюжины
или около того прекрасных женщин, великолепно подобранных по внешности,
скованных цепью шея к шее. На них были только коротенькие юбочки из
серебристых металлических чешуек и больше ничего. Женщины по виду
принадлежали к человеческому роду. Их кожа была бледно-зеленого оттенка,
молочного цвета волосы длинные и подобранные в сложные косы. Их широкие
лавандового цвета глаза смотрели на Низу, словно она была каким-то уродом.
Низа остро почувствовала, как деморализует ее грязная рубаха из
мешковины и влажные спутанные волосы, и она было потупилась от стыда, но
она все-таки была дочерью Царя Царей - воскресший феникс - и ее подбородок
гордо вздернулся. Она уставилась в глаза этих странных женщин, сложив губы
в самую презрительную улыбку, которую смогла изобразить.
Через несколько минут женщины пропали в глубинах коридора, а Низа и
ее охранники пошли дальше.
Наконец они подошли к длинной стене, снабженной множеством дверей.
Когда они подошли, одна из дверей отошла в сторону, обнажив очень
маленькую комнатку. Низа не могла себе представить никакого объяснения
тому, что она должна войти туда вместе с Пунгами-охранниками, и она
отпрянула на своей привязи, дергая за тонкую прозрачную нить рукой.
Охранник покрупнее снова показал ей свои кошмарные зубы в ухмылке и
жестом приказал войти. Низа упрямо потрясла головой.
- Пожалуйста, - сказала она, - зачем нам туда входить?
Охранник тяжело и громогласно вздохнул и схватил ее за руку. Без
малейшего усилия он впихнул ее внутрь. Когда туда же втиснулся и второй
охранник, дверь захлопнулась.
Низа чуть не заскулила, но подавила в себе все звуки. Чужой запах
охранников усилился в замкнутом помещении. Внезапно она почувствовала,
будто падает, и тогда стон все-таки вырвался из ее стиснутых губ. Но она
заметила, что охранники по-прежнему невозмутимы. Поэтому она решила, что
немедленная смерть ей не угрожает.
Тут же лифт замедлил падение и остановился, и это ощущение было почти
таким же неприятным.
Дверь отошла снова в сторону.
Ее первой мыслью было то, что каким-то волшебным образом ее перенесли
в гарем ее дядюшки Шиманеха, место, где она побывала не раз, переодевшись
посетительницей из провинции.
Потолок был низкий, словно он хотел сконцентрировать и собрать все
запахи удовольствия. Низа вдыхала десятки тонких ароматов, сладкое вино,
пряный дым, глубокий запах разгоряченных страстью человеческих тел.
Комната была огромна. С каждой стороны она видела стены, но
противоположная стена комнаты терялась во мраке.
Низа увидела похожие на гарем предметы роскоши: глубокие ковры из
мягкой ткани, подсвеченные блеском драгоценных металлов и редких камней,
все должно было радовать прикосновение так же, как и глаз. Мебель была
самая странная: тут диван с ножками в виде раздвоенных копыт, там
причудливая розетка в виде параграфа с подушками змеиной кожи. Она
осмотрела стул со странными подлокотниками черного дерева -
младенцы-вампирята, с растянутыми крохотными ртами, длинными клыками,
видными в ухмылке. Низа передернулась и оглянулась.
Где-то вдали и очень тихо играла негармоничная музыка. Кроме этого,
все было тихо.
Но, если в том месте была заметна атмосфера, такая знакомая и
понятная, связанная с предназначением этой комнаты, были в ней и
незнакомые вещи, которые потрясали ее какой-то зловещностью,
чужеродностью, вещи, которые она едва могла воспринимать. Например, вместо
эротических статуй, которые так любил Шиманех, в нишах извивались странно
поблескивающие тени, бледно-голубые, прозрачные, сплетенные в почти
застывшем сексуальном экстазе, но все-таки движущиеся замедленными
движениями. Казалось, что в нишах вдоль стен занимаются любовью призраки.
И свет. На Фараоне самый яркий свет, единственный, кроме
естественного пламени, исходил от газовых рожков, которыми освещался
дворец ее отца и несколько храмов побогаче. Но здесь были источники света
всех цветов и насыщенности, крохотные цветные огоньки везде были
прикреплены к панелям, были огромные шары мягкого пастельного свечения,
ослепительные пятна белого каления.
Она и Пунги казались единственными обитателями этой огромной комнаты.
Охранники подвели ее к высокому креслу, которое было обито
бледно-коричневой кожей. Они прикрепили ее привязь к крепкому железному
кольцу, которое было впаяно в подлокотник кресла, и оставили ее,
вернувшись в маленькую комнатку. Тот, что покрупнее, помахал ей дружелюбно
рукой, и она помахала ему в ответ. Она почти жалела о том, что они ушли.
Она сидела одна в этом кресле, как ей показалось, около часа. Страх
ее постепенно заменился скукой. Она с интересом осматривала свое
окружение. Глаза ее присматривались к узору тиснения на коже кресла. Чуть
позже она сообразила, что это татуировки. В следующий миг она узнала узор,
очень любимый горцами, которые жили на провинциальном плато к северу от
столицы, и она сообразила, что за зверь дал свою шкуру для обивки этого
кресла. Неожиданно прикосновение его стало для нее чем-то грязным и
невыносимым, и она встала возле кресла, оставаясь привязанной к нему.
Наконец за ней пришла женщина. Она была колоссальная - высокая,
толстая и мускулистая, с огромными торчащими грудями и широченными
бедрами. На женщине было одеяние из прозрачного шелка и высокие до колен
сапоги из кожи, сверкавшие отполированной чернотой. Единственное, что в
этой женщине было маленьким - это ее лицо, черты ее были собраны вместе в
маленький кружок в огромном пространстве жира. У нее была гримаса
кокетливого и жеманного безумия, и она, грубо дернув за поводок, который
был прикреплен к шее Низы, повела ее в глубь комнаты.
У противоположной стены, на кушетке, заваленной бархатными подушками,
ждала Кореана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
передернуло, и она отвернулась.
- Когда мы дойдем туда, куда направляемся? - спросила она.
Охранники не обратили никакого внимания на ее слова, и она стала
подозревать, что они не понимают ее языка.
Она поражалась тому, как охранники находят дорогу по лабиринту. Тут
было столько поворотов и развилок. Огромное количество и разнообразие
существ, которых она видела, указывало на то, что рабские казармы кипели
деятельностью. Но в коридорах она не видела никого, за исключением того
момента, когда они остановились на пересечении трех коридоров, чтобы дать
скованной цепи пленников и их охранникам пройти. Цепь состояла из дюжины
или около того прекрасных женщин, великолепно подобранных по внешности,
скованных цепью шея к шее. На них были только коротенькие юбочки из
серебристых металлических чешуек и больше ничего. Женщины по виду
принадлежали к человеческому роду. Их кожа была бледно-зеленого оттенка,
молочного цвета волосы длинные и подобранные в сложные косы. Их широкие
лавандового цвета глаза смотрели на Низу, словно она была каким-то уродом.
Низа остро почувствовала, как деморализует ее грязная рубаха из
мешковины и влажные спутанные волосы, и она было потупилась от стыда, но
она все-таки была дочерью Царя Царей - воскресший феникс - и ее подбородок
гордо вздернулся. Она уставилась в глаза этих странных женщин, сложив губы
в самую презрительную улыбку, которую смогла изобразить.
Через несколько минут женщины пропали в глубинах коридора, а Низа и
ее охранники пошли дальше.
Наконец они подошли к длинной стене, снабженной множеством дверей.
Когда они подошли, одна из дверей отошла в сторону, обнажив очень
маленькую комнатку. Низа не могла себе представить никакого объяснения
тому, что она должна войти туда вместе с Пунгами-охранниками, и она
отпрянула на своей привязи, дергая за тонкую прозрачную нить рукой.
Охранник покрупнее снова показал ей свои кошмарные зубы в ухмылке и
жестом приказал войти. Низа упрямо потрясла головой.
- Пожалуйста, - сказала она, - зачем нам туда входить?
Охранник тяжело и громогласно вздохнул и схватил ее за руку. Без
малейшего усилия он впихнул ее внутрь. Когда туда же втиснулся и второй
охранник, дверь захлопнулась.
Низа чуть не заскулила, но подавила в себе все звуки. Чужой запах
охранников усилился в замкнутом помещении. Внезапно она почувствовала,
будто падает, и тогда стон все-таки вырвался из ее стиснутых губ. Но она
заметила, что охранники по-прежнему невозмутимы. Поэтому она решила, что
немедленная смерть ей не угрожает.
Тут же лифт замедлил падение и остановился, и это ощущение было почти
таким же неприятным.
Дверь отошла снова в сторону.
Ее первой мыслью было то, что каким-то волшебным образом ее перенесли
в гарем ее дядюшки Шиманеха, место, где она побывала не раз, переодевшись
посетительницей из провинции.
Потолок был низкий, словно он хотел сконцентрировать и собрать все
запахи удовольствия. Низа вдыхала десятки тонких ароматов, сладкое вино,
пряный дым, глубокий запах разгоряченных страстью человеческих тел.
Комната была огромна. С каждой стороны она видела стены, но
противоположная стена комнаты терялась во мраке.
Низа увидела похожие на гарем предметы роскоши: глубокие ковры из
мягкой ткани, подсвеченные блеском драгоценных металлов и редких камней,
все должно было радовать прикосновение так же, как и глаз. Мебель была
самая странная: тут диван с ножками в виде раздвоенных копыт, там
причудливая розетка в виде параграфа с подушками змеиной кожи. Она
осмотрела стул со странными подлокотниками черного дерева -
младенцы-вампирята, с растянутыми крохотными ртами, длинными клыками,
видными в ухмылке. Низа передернулась и оглянулась.
Где-то вдали и очень тихо играла негармоничная музыка. Кроме этого,
все было тихо.
Но, если в том месте была заметна атмосфера, такая знакомая и
понятная, связанная с предназначением этой комнаты, были в ней и
незнакомые вещи, которые потрясали ее какой-то зловещностью,
чужеродностью, вещи, которые она едва могла воспринимать. Например, вместо
эротических статуй, которые так любил Шиманех, в нишах извивались странно
поблескивающие тени, бледно-голубые, прозрачные, сплетенные в почти
застывшем сексуальном экстазе, но все-таки движущиеся замедленными
движениями. Казалось, что в нишах вдоль стен занимаются любовью призраки.
И свет. На Фараоне самый яркий свет, единственный, кроме
естественного пламени, исходил от газовых рожков, которыми освещался
дворец ее отца и несколько храмов побогаче. Но здесь были источники света
всех цветов и насыщенности, крохотные цветные огоньки везде были
прикреплены к панелям, были огромные шары мягкого пастельного свечения,
ослепительные пятна белого каления.
Она и Пунги казались единственными обитателями этой огромной комнаты.
Охранники подвели ее к высокому креслу, которое было обито
бледно-коричневой кожей. Они прикрепили ее привязь к крепкому железному
кольцу, которое было впаяно в подлокотник кресла, и оставили ее,
вернувшись в маленькую комнатку. Тот, что покрупнее, помахал ей дружелюбно
рукой, и она помахала ему в ответ. Она почти жалела о том, что они ушли.
Она сидела одна в этом кресле, как ей показалось, около часа. Страх
ее постепенно заменился скукой. Она с интересом осматривала свое
окружение. Глаза ее присматривались к узору тиснения на коже кресла. Чуть
позже она сообразила, что это татуировки. В следующий миг она узнала узор,
очень любимый горцами, которые жили на провинциальном плато к северу от
столицы, и она сообразила, что за зверь дал свою шкуру для обивки этого
кресла. Неожиданно прикосновение его стало для нее чем-то грязным и
невыносимым, и она встала возле кресла, оставаясь привязанной к нему.
Наконец за ней пришла женщина. Она была колоссальная - высокая,
толстая и мускулистая, с огромными торчащими грудями и широченными
бедрами. На женщине было одеяние из прозрачного шелка и высокие до колен
сапоги из кожи, сверкавшие отполированной чернотой. Единственное, что в
этой женщине было маленьким - это ее лицо, черты ее были собраны вместе в
маленький кружок в огромном пространстве жира. У нее была гримаса
кокетливого и жеманного безумия, и она, грубо дернув за поводок, который
был прикреплен к шее Низы, повела ее в глубь комнаты.
У противоположной стены, на кушетке, заваленной бархатными подушками,
ждала Кореана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93