Точно
так же, как родители похлопывают перепуганного ребенка.
В конце концов он убедил ее совершенно заключить койку Айям в крепкую
каморку, которая запиралась снаружи. Теперь, по крайней мере, было
возможно прогнать прислугу с глаз долей. Айям весьма спокойно принимало
такое изгнание, насколько это казалось Низе, но Руиз ловил на себе
ядовитые взгляды, как только женомужа прогоняли к себе.
Их уединенность принесла свои благотворные результаты, как только
Руиз настолько поправился, чтобы проявлять интерес к любви. Теперь Низе
уже не было скучно. Часы приятно проходили под цветными шелками кровати
Низы. Руиз был настолько счастлив, насколько он мог быть в подобных
обстоятельствах, хотя он постоянно пытался представить себе, что
планировала Кореана.
У Руиза теперь было время побольше узнать про Низу. Она, казалось,
получала удовольствие от того, что рассказывала ему про свою жизнь дочери
Царя, хотя она избегала предмета своего искупления и разговоров о том
преступлении, которое к нему привело. Ее рассказы изобиловали балами,
карнавалами дождя, полуночными купаньями в бассейнах, и глаза Руиза иногда
затуманивались, когда она рассказывала. Ему грустно было думать, что ее
жизнь любимой дочери царя лишила ее той выносливости и крепости, которые
ей понадобятся для того, чтобы выжить рабыней.
Но потом он вспоминал сцену и тот путь, который ей придется на ней
пройти, и впадал в мрачное и молчаливое настроение.
Она спрашивала его относительно его собственной прошлой жизни, но он
смеялся, поддразнивал ее и всячески уклонялся от прямых ответов на ее
вопросы. Он признался, что он торговец, чье дело требовало от него
путешествий к далеким звездам. Когда она настаивала на том, чтобы он
сказал правду, он говорил, что он что-то вроде искателя талантов. Он
отбивался от ее немногих вопросов о жизни на далеких мирах, и, собственно
говоря, она выказывала очень мало любопытства. Он понял, что этот предмет
вызывал у нее беспокойство и что она предпочитала не думать о вселенной за
пределами Фараона. Он не хотел как-либо волновать ее. Пусть пока побудет
спокойной, пока может.
Он сказал ей свое настоящее имя, поскольку Кореана вытянет его из
сознания, как только возьмется за послойную прочистку.
- Руиз Ав. Любопытное имя, - сказала она, перекатывая незнакомые
слоги на языке.
Айям было заперто в каморке, и Руиз и Низа лежали нагими на кровати,
когда появился Фломель. Дверь ахнула и ушла вверх в самый нескромный
момент, какой только можно было себе представить, и Фломель ворвался
внутрь, а с ним и великанша.
- Низа, - позвал Фломель, - где ты?
Он секунду стоял удивленный и озадаченный, его голова, похожая на
морду борзой, словно принюхивалась к камере. Потом он заметил дрожание
занавесок над кроватью под балдахином. Он быстро пересек комнату и развел
занавески своим жезлом. К этому времени Руиз и Низа кое-как разжали
объятия и сумели натянуть на себя покрывала. Глаза Фломеля расширились, и
он ахнул гораздо громче, чем дверь.
- Что такое? - тощая физиономия Фломеля наливалась кровью от ярости,
и он весь дрожал.
- Пошел вон от моей постели, - рявкнула Низа, не менее возмущенная,
чем фокусник.
Руиз молчал, собираясь с силами.
Никто не двигался, пока великанша не сказала:
- Где женомуж?
Она шагнула в камеру тяжелым уверенным шагом, ее крохотные черты лица
ела гримаса подозрения.
- Где это существо? - спросила она снова.
Она заглянула в ванную, потом в постель. Она схватила Руиза массивной
лапой и без усилий выволокла его с кровати. Она притянула его поближе и
снова заговорила:
- Где оно? Леди будет очень недовольна, если вы причинили вред ее
имуществу.
Дыхание ее было зловонным, а мертвая преданность в глазах наводила на
мысль о помешательстве. Руиз показал свободной рукой.
- Вон там, - сказал он, - у Айям есть своя маленькая комнатка. Разве
это плохо?
Она небрежно встряхнула его, отчего все зубы его застучали, и
отпустила его. Он схватил простыню и обернулся ею. Великанша подошла к
каморке и открыла ее.
Женомуж выпал в комнату. Видимо, Айям подслушивало возле дверей. Но
оно почти немедленно вернуло себе и достоинство и равновесие.
- Наконец-то, - выдохнуло существо. - Великая Банесса, ты пришла,
чтобы освободить несчастного угнетенного слугу. Слуга падает и
простирается у твоих ног в униженной благодарности.
- Заткнись, - сказала бесстрастно великанша.
Она повернулась к Фломелю.
- Продолжай, - приказала она.
Фломель глубоко вздохнул. Казалось, к нему вернулся самоконтроль,
хотя сильные чувства еще светились в его глазах.
- Низа, - сказал он, - как же ты можешь столь низко ценить себя,
чтобы развлекаться с таким безродным существом? Пожалуйста, вспомни, кто
ты такая. Я обращаюсь к твоему чувству приличия.
Низа все еще была красна от гнева.
Она села на постели, натянув покрывало себе на грудь.
- Это ты, Мастер Фломель, должен был бы помнить, кто я! И свою
собственную касту. Я больше не Искупающий, который должен подчиняться
любой твоей прихоти.
Фломель, казалось, удивился.
- Ты больше не Искупающий? Это как же?
Низа улыбнулась.
- Мое Искупление окончено. И я здесь воскрешенная.
Фломель обдумал это, гладя длинными пальцами подбородок.
- Возможно, - сказал он, - что ты собираешь на себя новые грехи. Твои
злосчастные приключения с этим безродным сродни тем, что привели тебя к
первому твоему Искуплению.
- Мы больше не в землях моего отца, фокусник. Тут правят иные законы,
как всякий дурак давно догадался бы. И ты не прав, называя Руиза
безродным. Я не знаю его происхождения, но я уверена, что оно гораздо выше
твоего.
Фломель выглядел так, словно готов был ударить Низу своим жезлом.
Руиз вышел из-за кровати, поближе к волшебнику, чтобы остановить его руку,
если понадобится.
- Хватит, - сказал великанша. - Кончайте треп. Объясни ей, что от нее
требуется. Леди Кореана ждет точности. Нам пора отправляться в загон.
Фломель перевел дыхание.
- Как ты скажешь, - произнес он. - Мои извинения, Низа. Я не могу
смотреть на тебя иначе, как на дитя моей собственной плоти, и я глубоко
скорблю над твоими ошибками, как скорбел бы твой настоящий отец, окажись
он здесь. Но теперь перейдем к делу. Мы начинаем сегодня репетицию новой
пьесы.
Низа отшатнулась, пораженная.
- Новая пьеса?
- Да-да. Новая пьеса. Представление, которое гарантирует нам нового
покровителя в этом новом мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
так же, как родители похлопывают перепуганного ребенка.
В конце концов он убедил ее совершенно заключить койку Айям в крепкую
каморку, которая запиралась снаружи. Теперь, по крайней мере, было
возможно прогнать прислугу с глаз долей. Айям весьма спокойно принимало
такое изгнание, насколько это казалось Низе, но Руиз ловил на себе
ядовитые взгляды, как только женомужа прогоняли к себе.
Их уединенность принесла свои благотворные результаты, как только
Руиз настолько поправился, чтобы проявлять интерес к любви. Теперь Низе
уже не было скучно. Часы приятно проходили под цветными шелками кровати
Низы. Руиз был настолько счастлив, насколько он мог быть в подобных
обстоятельствах, хотя он постоянно пытался представить себе, что
планировала Кореана.
У Руиза теперь было время побольше узнать про Низу. Она, казалось,
получала удовольствие от того, что рассказывала ему про свою жизнь дочери
Царя, хотя она избегала предмета своего искупления и разговоров о том
преступлении, которое к нему привело. Ее рассказы изобиловали балами,
карнавалами дождя, полуночными купаньями в бассейнах, и глаза Руиза иногда
затуманивались, когда она рассказывала. Ему грустно было думать, что ее
жизнь любимой дочери царя лишила ее той выносливости и крепости, которые
ей понадобятся для того, чтобы выжить рабыней.
Но потом он вспоминал сцену и тот путь, который ей придется на ней
пройти, и впадал в мрачное и молчаливое настроение.
Она спрашивала его относительно его собственной прошлой жизни, но он
смеялся, поддразнивал ее и всячески уклонялся от прямых ответов на ее
вопросы. Он признался, что он торговец, чье дело требовало от него
путешествий к далеким звездам. Когда она настаивала на том, чтобы он
сказал правду, он говорил, что он что-то вроде искателя талантов. Он
отбивался от ее немногих вопросов о жизни на далеких мирах, и, собственно
говоря, она выказывала очень мало любопытства. Он понял, что этот предмет
вызывал у нее беспокойство и что она предпочитала не думать о вселенной за
пределами Фараона. Он не хотел как-либо волновать ее. Пусть пока побудет
спокойной, пока может.
Он сказал ей свое настоящее имя, поскольку Кореана вытянет его из
сознания, как только возьмется за послойную прочистку.
- Руиз Ав. Любопытное имя, - сказала она, перекатывая незнакомые
слоги на языке.
Айям было заперто в каморке, и Руиз и Низа лежали нагими на кровати,
когда появился Фломель. Дверь ахнула и ушла вверх в самый нескромный
момент, какой только можно было себе представить, и Фломель ворвался
внутрь, а с ним и великанша.
- Низа, - позвал Фломель, - где ты?
Он секунду стоял удивленный и озадаченный, его голова, похожая на
морду борзой, словно принюхивалась к камере. Потом он заметил дрожание
занавесок над кроватью под балдахином. Он быстро пересек комнату и развел
занавески своим жезлом. К этому времени Руиз и Низа кое-как разжали
объятия и сумели натянуть на себя покрывала. Глаза Фломеля расширились, и
он ахнул гораздо громче, чем дверь.
- Что такое? - тощая физиономия Фломеля наливалась кровью от ярости,
и он весь дрожал.
- Пошел вон от моей постели, - рявкнула Низа, не менее возмущенная,
чем фокусник.
Руиз молчал, собираясь с силами.
Никто не двигался, пока великанша не сказала:
- Где женомуж?
Она шагнула в камеру тяжелым уверенным шагом, ее крохотные черты лица
ела гримаса подозрения.
- Где это существо? - спросила она снова.
Она заглянула в ванную, потом в постель. Она схватила Руиза массивной
лапой и без усилий выволокла его с кровати. Она притянула его поближе и
снова заговорила:
- Где оно? Леди будет очень недовольна, если вы причинили вред ее
имуществу.
Дыхание ее было зловонным, а мертвая преданность в глазах наводила на
мысль о помешательстве. Руиз показал свободной рукой.
- Вон там, - сказал он, - у Айям есть своя маленькая комнатка. Разве
это плохо?
Она небрежно встряхнула его, отчего все зубы его застучали, и
отпустила его. Он схватил простыню и обернулся ею. Великанша подошла к
каморке и открыла ее.
Женомуж выпал в комнату. Видимо, Айям подслушивало возле дверей. Но
оно почти немедленно вернуло себе и достоинство и равновесие.
- Наконец-то, - выдохнуло существо. - Великая Банесса, ты пришла,
чтобы освободить несчастного угнетенного слугу. Слуга падает и
простирается у твоих ног в униженной благодарности.
- Заткнись, - сказала бесстрастно великанша.
Она повернулась к Фломелю.
- Продолжай, - приказала она.
Фломель глубоко вздохнул. Казалось, к нему вернулся самоконтроль,
хотя сильные чувства еще светились в его глазах.
- Низа, - сказал он, - как же ты можешь столь низко ценить себя,
чтобы развлекаться с таким безродным существом? Пожалуйста, вспомни, кто
ты такая. Я обращаюсь к твоему чувству приличия.
Низа все еще была красна от гнева.
Она села на постели, натянув покрывало себе на грудь.
- Это ты, Мастер Фломель, должен был бы помнить, кто я! И свою
собственную касту. Я больше не Искупающий, который должен подчиняться
любой твоей прихоти.
Фломель, казалось, удивился.
- Ты больше не Искупающий? Это как же?
Низа улыбнулась.
- Мое Искупление окончено. И я здесь воскрешенная.
Фломель обдумал это, гладя длинными пальцами подбородок.
- Возможно, - сказал он, - что ты собираешь на себя новые грехи. Твои
злосчастные приключения с этим безродным сродни тем, что привели тебя к
первому твоему Искуплению.
- Мы больше не в землях моего отца, фокусник. Тут правят иные законы,
как всякий дурак давно догадался бы. И ты не прав, называя Руиза
безродным. Я не знаю его происхождения, но я уверена, что оно гораздо выше
твоего.
Фломель выглядел так, словно готов был ударить Низу своим жезлом.
Руиз вышел из-за кровати, поближе к волшебнику, чтобы остановить его руку,
если понадобится.
- Хватит, - сказал великанша. - Кончайте треп. Объясни ей, что от нее
требуется. Леди Кореана ждет точности. Нам пора отправляться в загон.
Фломель перевел дыхание.
- Как ты скажешь, - произнес он. - Мои извинения, Низа. Я не могу
смотреть на тебя иначе, как на дитя моей собственной плоти, и я глубоко
скорблю над твоими ошибками, как скорбел бы твой настоящий отец, окажись
он здесь. Но теперь перейдем к делу. Мы начинаем сегодня репетицию новой
пьесы.
Низа отшатнулась, пораженная.
- Новая пьеса?
- Да-да. Новая пьеса. Представление, которое гарантирует нам нового
покровителя в этом новом мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93