Добавим, что это был человек с широкими познаниями и развитым вкусом, хотя и сильно окрашенным теми предрассудками, которые так свойственны англичанам.
Характер полковника Толбота раскрывался Эдуарду постепенно, в течение нескольких недель, потраченных гайлэндцами на бесплодную осаду эдинбургской цитадели. Все это время Уэверли почти нечего было делать, и ему лишь оставалось искать развлечений в окружающем обществе. Он охотно убедил бы своего нового друга познакомиться с некоторыми его прежними друзьями, но после одного или двух визитов полковник покачал головой и отказался от дальнейших экспериментов. Он пошел даже дальше и охарактеризовал барона как невыносимейшего педанта, какого ему когда-либо доводилось, на свое горе, встречать, а предводителя Мак-Иворов – офранцуженного шотландца, сочетавшего всю хитрость и любезность нации, которая его воспитала, с гордым, мстительным и беспокойным нравом своего родного народа.
– Если бы дьявол, – сказал он, – искал себе помощника, чтобы нарочно запутать дела в этой несчастной стране, сомневаюсь, смог ли бы он найти более подходящего, чем этот молодец, в равной мере деятельный, гибкий и злокозненный, за которым тянется целая шайка головорезов, которыми вам угодно так восхищаться.
Даже дамы не избегли его критики. Он соглашался, что Флора Мак-Ивор – красавица, а Роза Брэдуордин – хорошенькая девушка. Но он утверждал, что первая портит свою красоту подчеркнуто надменной изысканностью манер, которую она, вероятно, переняла от карикатурного Сен-Жерменского двора note 406, а про Розу Брэдуордин сказал, что решительно невозможно ни одному смертному восхищаться этой необразованной девчонкой и что та незначительная доля воспитания, которая ей досталась, так же мало вяжется с ее годами и полом, как если бы единственным ее платьем был старый походный мундир ее напаши. Впрочем, многое почтенный полковник говорил лишь из-за того, что был не в духе, и одной белой кокарды на груди, белой розы в волосах note 407 или приставки «Мак» в составе фамилии было для него достаточно, чтобы превратить любого ангела в черта, да и сам он шутя признавался, что не вынес бы и самой Венеры, если бы при ее появлении в гостиной лакей возгласил: «Мисс Мак-Юпитер» note 408.
Легко себе представить, что Уэверли смотрел на этих дам совсем другими глазами. В течение всей осады он ежедневно наносив им визиты, хотя и замечал с грустью, что все его попытки расположить к себе Флору имеют столь же мало успеха, как и оружие принца в отношении эдинбургской крепости. Она строго держалась с ним тактики, которую вменила себе в правило, а именно – проявлять к нему безразличие, не стремясь ни избегать его присутствия, ни уклоняться от разговора с ним. Каждый взгляд ее, каждое слово были точно подчинены этой системе, и ни отчаяние Уэверли, ни едва сдерживаемый гнев Фергюса не могли заставить Флору оказывать Эдуарду больше внимания, чем то, которого требовали самые обыкновенные приличия Роза Брэдуордин между тем стала все больше и больше расти в глазах нашего героя. Он не раз мог заметить, что по мере того как она освобождалась от своей крайней застенчивости, ее манеры приобретали все больше достоинства. Тревожная обстановка этого бурного времени, казалось, придавала се чувствам и речам спокойную гордость которой он прежде не замечал. Наконец, он видел, что Роза не пренебрегает ни малейшей возможностью, чтобы расширить свои познания и развить свой вкус.
Флора Мак-Ивор называла Розу своей ученицей, заботливо помогала ей в занятиях и старалась образовывать ее ум. Пристальный наблюдатель мог бы заметить, что в присутствии Уэверли она неизменно выставляла на первый план таланты своей подруги предпочтительно перед своими. Но читатель, надеюсь, не усомнится, что это великодушное и бескорыстное намерение осуществилось с исключительным так-том и что здесь не было даже самого отдаленного намека на демонстративность. Таким образом, в поведении Флоры было столь же мало от аффектации, с которой иная хорошенькая женщина старается рrоner note 409 другую, как в дружбе Давида и Ионафана note 410 не было ничего общего с приятельскими отношениями каких-нибудь двух щеголей с Бонд-стриг. Собственно говоря, хотя следствие было для всех очевидно, о причине едва ли можно было догадаться. Каждая из двух девушек, подобно превосходной актрисе, в совершенстве играла свою роль и восхищала зрителей, и при этом было почти невозможно заметить, что старшая постоянно уступала младшей то, что более всего соответствовало дарованию последней.
Но для Уэверли Роза Брэдуордин обладала одним редким свойством, перед которым едва ли может устоять хоть один мужчина: она выказывала пылкое участие ко всему, что его касалось. Впрочем, сама она была слишком юна и слишком неопытна, чтобы оценить притягательную силу этого постоянного внимания к нему. Ее отец был чрезмерно погружен в ученые и военные соображения, чтобы заметить ее растущее пристрастие, а Флора Мак-Ивор не хотела спугнуть ее чувство какими-либо замечаниями, так как считала, что этим поведением ее подруга имеет всего больше шансов вызвать взаимность.
Дело в том, что с первого же разговора после их встречи Роза невольно раскрыла то, что творилось у нее на душе, умной и проницательной подруге. С этого времени Флора не только окончательно решила отвергнуть ухаживания Уэверли, но всячески старалась, насколько это было в ее силах, чтобы он обратил свои взоры на Розу. От этого замысла не отвращало Флору и то, что брат ее не раз полушутя-полусерьезно заявлял о своем намерении поухаживать за мисс Брэдуордин. Она знала, что Фергюс разделяет принятый повсюду на континенте взгляд на брак и не взял бы в жены ангела, если бы не был уверен, что этим он укрепляет свои связи или увеличивает свое влияние и богатство. Странная мысль барона сделать во что бы то ни стало своим наследником вместо дочери какого-то отдаленного родственника послужила бы, вероятно, непреодолимым препятствием для серьезных намерений с его стороны по отношению к Розе. В самом деле, голова Фергюса была как бы мастерской, непрерывно занятой созданием планов и интриг самого разнообразного свойства и характера; но, как иной мастеровой, более изобретательный, нежели упорный, он часто неожиданно и без всякой видимой причины бросал один план и с увлечением хватался за другой, только что вышедший из горна его воображения или ранее брошенный в сторону недоделанным. Поэтому зачастую было трудно определить, какой линии поведения он будет держаться в том или ином случае.
Хотя Флора и была искренне привязана к брату, необычайная энергия которого могла вызвать ее восхищение совершенно независимо от родственных уз, она отнюдь не была слепа к его недостаткам, которые считала весьма опасными для всякой женщины, видящей свой идеал счастливого брака в мирных отрадах домашнего круга и во взаимной всепоглощающей любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Характер полковника Толбота раскрывался Эдуарду постепенно, в течение нескольких недель, потраченных гайлэндцами на бесплодную осаду эдинбургской цитадели. Все это время Уэверли почти нечего было делать, и ему лишь оставалось искать развлечений в окружающем обществе. Он охотно убедил бы своего нового друга познакомиться с некоторыми его прежними друзьями, но после одного или двух визитов полковник покачал головой и отказался от дальнейших экспериментов. Он пошел даже дальше и охарактеризовал барона как невыносимейшего педанта, какого ему когда-либо доводилось, на свое горе, встречать, а предводителя Мак-Иворов – офранцуженного шотландца, сочетавшего всю хитрость и любезность нации, которая его воспитала, с гордым, мстительным и беспокойным нравом своего родного народа.
– Если бы дьявол, – сказал он, – искал себе помощника, чтобы нарочно запутать дела в этой несчастной стране, сомневаюсь, смог ли бы он найти более подходящего, чем этот молодец, в равной мере деятельный, гибкий и злокозненный, за которым тянется целая шайка головорезов, которыми вам угодно так восхищаться.
Даже дамы не избегли его критики. Он соглашался, что Флора Мак-Ивор – красавица, а Роза Брэдуордин – хорошенькая девушка. Но он утверждал, что первая портит свою красоту подчеркнуто надменной изысканностью манер, которую она, вероятно, переняла от карикатурного Сен-Жерменского двора note 406, а про Розу Брэдуордин сказал, что решительно невозможно ни одному смертному восхищаться этой необразованной девчонкой и что та незначительная доля воспитания, которая ей досталась, так же мало вяжется с ее годами и полом, как если бы единственным ее платьем был старый походный мундир ее напаши. Впрочем, многое почтенный полковник говорил лишь из-за того, что был не в духе, и одной белой кокарды на груди, белой розы в волосах note 407 или приставки «Мак» в составе фамилии было для него достаточно, чтобы превратить любого ангела в черта, да и сам он шутя признавался, что не вынес бы и самой Венеры, если бы при ее появлении в гостиной лакей возгласил: «Мисс Мак-Юпитер» note 408.
Легко себе представить, что Уэверли смотрел на этих дам совсем другими глазами. В течение всей осады он ежедневно наносив им визиты, хотя и замечал с грустью, что все его попытки расположить к себе Флору имеют столь же мало успеха, как и оружие принца в отношении эдинбургской крепости. Она строго держалась с ним тактики, которую вменила себе в правило, а именно – проявлять к нему безразличие, не стремясь ни избегать его присутствия, ни уклоняться от разговора с ним. Каждый взгляд ее, каждое слово были точно подчинены этой системе, и ни отчаяние Уэверли, ни едва сдерживаемый гнев Фергюса не могли заставить Флору оказывать Эдуарду больше внимания, чем то, которого требовали самые обыкновенные приличия Роза Брэдуордин между тем стала все больше и больше расти в глазах нашего героя. Он не раз мог заметить, что по мере того как она освобождалась от своей крайней застенчивости, ее манеры приобретали все больше достоинства. Тревожная обстановка этого бурного времени, казалось, придавала се чувствам и речам спокойную гордость которой он прежде не замечал. Наконец, он видел, что Роза не пренебрегает ни малейшей возможностью, чтобы расширить свои познания и развить свой вкус.
Флора Мак-Ивор называла Розу своей ученицей, заботливо помогала ей в занятиях и старалась образовывать ее ум. Пристальный наблюдатель мог бы заметить, что в присутствии Уэверли она неизменно выставляла на первый план таланты своей подруги предпочтительно перед своими. Но читатель, надеюсь, не усомнится, что это великодушное и бескорыстное намерение осуществилось с исключительным так-том и что здесь не было даже самого отдаленного намека на демонстративность. Таким образом, в поведении Флоры было столь же мало от аффектации, с которой иная хорошенькая женщина старается рrоner note 409 другую, как в дружбе Давида и Ионафана note 410 не было ничего общего с приятельскими отношениями каких-нибудь двух щеголей с Бонд-стриг. Собственно говоря, хотя следствие было для всех очевидно, о причине едва ли можно было догадаться. Каждая из двух девушек, подобно превосходной актрисе, в совершенстве играла свою роль и восхищала зрителей, и при этом было почти невозможно заметить, что старшая постоянно уступала младшей то, что более всего соответствовало дарованию последней.
Но для Уэверли Роза Брэдуордин обладала одним редким свойством, перед которым едва ли может устоять хоть один мужчина: она выказывала пылкое участие ко всему, что его касалось. Впрочем, сама она была слишком юна и слишком неопытна, чтобы оценить притягательную силу этого постоянного внимания к нему. Ее отец был чрезмерно погружен в ученые и военные соображения, чтобы заметить ее растущее пристрастие, а Флора Мак-Ивор не хотела спугнуть ее чувство какими-либо замечаниями, так как считала, что этим поведением ее подруга имеет всего больше шансов вызвать взаимность.
Дело в том, что с первого же разговора после их встречи Роза невольно раскрыла то, что творилось у нее на душе, умной и проницательной подруге. С этого времени Флора не только окончательно решила отвергнуть ухаживания Уэверли, но всячески старалась, насколько это было в ее силах, чтобы он обратил свои взоры на Розу. От этого замысла не отвращало Флору и то, что брат ее не раз полушутя-полусерьезно заявлял о своем намерении поухаживать за мисс Брэдуордин. Она знала, что Фергюс разделяет принятый повсюду на континенте взгляд на брак и не взял бы в жены ангела, если бы не был уверен, что этим он укрепляет свои связи или увеличивает свое влияние и богатство. Странная мысль барона сделать во что бы то ни стало своим наследником вместо дочери какого-то отдаленного родственника послужила бы, вероятно, непреодолимым препятствием для серьезных намерений с его стороны по отношению к Розе. В самом деле, голова Фергюса была как бы мастерской, непрерывно занятой созданием планов и интриг самого разнообразного свойства и характера; но, как иной мастеровой, более изобретательный, нежели упорный, он часто неожиданно и без всякой видимой причины бросал один план и с увлечением хватался за другой, только что вышедший из горна его воображения или ранее брошенный в сторону недоделанным. Поэтому зачастую было трудно определить, какой линии поведения он будет держаться в том или ином случае.
Хотя Флора и была искренне привязана к брату, необычайная энергия которого могла вызвать ее восхищение совершенно независимо от родственных уз, она отнюдь не была слепа к его недостаткам, которые считала весьма опасными для всякой женщины, видящей свой идеал счастливого брака в мирных отрадах домашнего круга и во взаимной всепоглощающей любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144