– Он внимательно посмотрел на меня. – Забавная, однако, ложь. Откуда тебе стало известно о туннеле?
– О, очень просто. Мальчишкой я бывал в здешних местах. Сюда же попал со своим прежним слугой Сердиком. Этот заброшенный туннель я обнаружил, следя за полетом сокола в лесу.
– Понятно. Некоторые назвали бы это удачей, если бы не знали тебя. Ты заходил прямо в него?
– Да. Впервые услышав о развалившейся западной стене, я уловил связь с находившейся внизу заброшенной шахтой.
Я быстро пересказал Кадалу историю, случившуюся в пещере.
– Огни, искрящаяся вода, крик – все это не походило на «виденное» мною прежде – белого быка и тому подобное. Последнее видение отличалось и оказалось гораздо более болезненным. Должно быть, оно в чем-то напоминало смерть. В конце я, наверное, потерял сознание. И совсем не помню, как меня сюда несли.
– Не знаю об этом. Я застал тебя крепко спящим. Вполне обычный сон. Без особых церемоний я осмотрел тебя всего, чтобы удостовериться в твоей целости. Они тебя не тронули, не считая царапин и порезов, которые ты насобирал, продираясь по лесу. Судя по предоставленному жилью и обращению с тобой, не думаю, чтобы на тебя подняли руку, по меньшей мере сейчас. Что бы с тобой ни приключилось – обморок, экстатический припадок, ты нагнал на них достаточно страху.
– Да, но как именно? Тебе рассказывали?
– Да, рассказывали, у кого сохранился дар речи. Беррик, человек, давший тебе факел, сказал, что жрецы приготовились перерезать тебе глотку, и, если бы король не стал в тупик, озадаченный вашим поведением, они не замешкались бы. Мне известно все. Беррик говорит, он не поставил бы двух пенсов за твою жизнь, услышав историю, рассказанную матерью, чушь о нечистой силе, явившейся в темноте. Тебя отдали на заклание! Что ею овладело?
– Она думала помочь мне этим. Ей показалось, король узнал, кто мой отец, и поэтому притащил нас сюда проверить, не знаем ли мы о его планах, – проговорил я задумчиво. – И еще. Сразу ощущаешь засилье суеверий. У меня у самого мурашки по коже побежали. Наверное, она тоже это почувствовала и решила волшебству противопоставить волшебство. Поэтому она и рассказала старую сказку о моем происхождении от злого духа, немного приукрасив ее. – Я улыбнулся. – Хорошо получилось, и сам бы поверил, если бы не знал, как оно на самом деле. Ладно, продолжай. Мне интересно, что произошло в пещере. Я говорил что-то разумное?
– Нет, не это, если быть точным. Я так и не разобрался, где начало, а где конец в рассказе Беррика. Он клянется, что передал все почти дословно. Похоже, он претендует на то, чтобы стать певцом или кем-то в этом роде. Беррик говорит, ты стоял, глядя на бегущую под стенами воду, а потом начал говорить, вполне обычно, объясняя королю, как пролегает ход в горе и как от него расходятся трещины. Но тут главный жрец, Моган, что ли, начал кричать: «Детский лепет!» Но ты перебил его воплем, от которого у присутствующих замерзли яйца. Это слова Беррика, он не привык вращаться среди джентльменов. У тебя закатились белки, ты вытянул руки, будто собираясь поснимать с неба все звезды (опять выражение Беррика, стать ему непременно поэтом), и начал пророчить.
– Да?
– Так они в один голос утверждают. Все было завуалировано: орлы, волки, львы, вепри и прочие твари, которых выпускают на арену, даже больше того – драконы! Ты забежал на сотни лет вперед, бог с ним, но Беррик утверждает, что твои слова звучали как последняя истина, будто ты ставил последний пенни, что твои пророчества сбудутся.
– Возможно, – сухо ответил я, – если сказанное относилось к Вортигерну или моему отцу.
– Именно так, – подтвердил Кадал.
– Что же, мне лучше узнать об этом, чтобы потом ничего снова не придумывать.
– Все завуалировано, как поэтическая чушь. Красные и белые драконы схватываются, опустошают страну, льются потоки крови и так далее. Говоря о будущем, ты сослался на непререкаемые авторитеты. Белый дракон саксов вступает в битву с красным драконом Амброзиуса. Поначалу у красного дракона не все ладится, но в итоге он побеждает. Да. Затем из Корнуолла приходит медведь и сметает всех.
– Медведь? Ты имеешь в виду вепря, конечно же. Это символ Корнуолла. Гм. Возможно, что в конце концов он примет сторону отца.
– Беррик сказал: медведь. Он произнес слово «артос», хотя сам и не понял его до конца. Однако ты ясно сказал «артос», утверждает он. Артур или какое-то имя. Ты не помнишь ни слова?
– Ни слова.
– Ну, что ж, я сам больше не припоминаю. Но если они будут тебя расспрашивать, думаю, ты найдешь способ выведать у них все, что ты сказал в пещере. Вполне естественно для пророков не помнить своих собственных слов? Оракулы и тому подобное?
– Думаю, так.
– Если закончил с едой и чувствуешь себя хорошо, то лучше встать и одеться. Вот тебя там ждут.
– Зачем? Клянусь богом, им еще требуются советы? Они выбирают новое место для башни?
– Нет. Они делают, что ты им сказал.
– Что?
– Осушают водоем при помощи трубопровода. Они проработали всю ночь и день, подключая насосы для вывода воды из штольни.
– Но зачем? Башня не станет крепче. Наоборот, может провалиться вершина скалы. Все, закончил. Забери. – Я отодвинул поднос и сбросил покрывала.
– Ты хочешь сказать, что я наговорил все это в своем бреду?
– Да. Ты сказал им осушить озеро, на дне которого они найдут диких зверей, сотрясающих королевский форт. Драконов, белого и красного, ты сказал.
Я сел на кровати, зажав руками голову.
– Что-то припоминаю. Да, увидел под водой камень, напоминавший по форме дракона. Я начал говорить что-то королю об осушении этой лужи, но не имел в виду непременно осушать ее. Я сказал: «Даже если ты осушишь озеро, тебе это не поможет». Именно так.
Я поглядел на Кадала.
– Ты хочешь сказать, что они на самом деле выкачивают воду, веря, что какая-то водная тварь расшатывает фундамент?
– Ты им так сказал, утверждает Беррик.
– Беррик – поэт, он приукрашает.
– Возможно. Но так или иначе, они все собрались там, насосы работают не переставая. Король тоже там. Он ждет тебя.
Я замолчал. Кадал с сомнением поглядел на меня, забрал поднос, потом вернулся с полотенцами и серебряным сосудом, наполненным горячей водой. Пока я совершал омовение, он копался в сундуке, вынимая и расправляя одежду.
– Ты не выглядишь обеспокоенным, – продолжал он через плечо. – Если они осушат эту лужу до дна и ничего не обнаружат...
– Обнаружат. Не спрашивай, что я не знаю, но если сказал... то верно. Вещи, которые я предвижу подобным образом, сбываются. Я обладаю предвидением.
Брови у Кадала поползли вверх.
– А я об этом не знал! Сколько раз ты меня пугал, предвидя то, чего не могли видеть другие!
– Тебе не впервой меня бояться, Кадал?
– В каком-то смысле. Но сейчас я не боюсь и не собираюсь пугаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– О, очень просто. Мальчишкой я бывал в здешних местах. Сюда же попал со своим прежним слугой Сердиком. Этот заброшенный туннель я обнаружил, следя за полетом сокола в лесу.
– Понятно. Некоторые назвали бы это удачей, если бы не знали тебя. Ты заходил прямо в него?
– Да. Впервые услышав о развалившейся западной стене, я уловил связь с находившейся внизу заброшенной шахтой.
Я быстро пересказал Кадалу историю, случившуюся в пещере.
– Огни, искрящаяся вода, крик – все это не походило на «виденное» мною прежде – белого быка и тому подобное. Последнее видение отличалось и оказалось гораздо более болезненным. Должно быть, оно в чем-то напоминало смерть. В конце я, наверное, потерял сознание. И совсем не помню, как меня сюда несли.
– Не знаю об этом. Я застал тебя крепко спящим. Вполне обычный сон. Без особых церемоний я осмотрел тебя всего, чтобы удостовериться в твоей целости. Они тебя не тронули, не считая царапин и порезов, которые ты насобирал, продираясь по лесу. Судя по предоставленному жилью и обращению с тобой, не думаю, чтобы на тебя подняли руку, по меньшей мере сейчас. Что бы с тобой ни приключилось – обморок, экстатический припадок, ты нагнал на них достаточно страху.
– Да, но как именно? Тебе рассказывали?
– Да, рассказывали, у кого сохранился дар речи. Беррик, человек, давший тебе факел, сказал, что жрецы приготовились перерезать тебе глотку, и, если бы король не стал в тупик, озадаченный вашим поведением, они не замешкались бы. Мне известно все. Беррик говорит, он не поставил бы двух пенсов за твою жизнь, услышав историю, рассказанную матерью, чушь о нечистой силе, явившейся в темноте. Тебя отдали на заклание! Что ею овладело?
– Она думала помочь мне этим. Ей показалось, король узнал, кто мой отец, и поэтому притащил нас сюда проверить, не знаем ли мы о его планах, – проговорил я задумчиво. – И еще. Сразу ощущаешь засилье суеверий. У меня у самого мурашки по коже побежали. Наверное, она тоже это почувствовала и решила волшебству противопоставить волшебство. Поэтому она и рассказала старую сказку о моем происхождении от злого духа, немного приукрасив ее. – Я улыбнулся. – Хорошо получилось, и сам бы поверил, если бы не знал, как оно на самом деле. Ладно, продолжай. Мне интересно, что произошло в пещере. Я говорил что-то разумное?
– Нет, не это, если быть точным. Я так и не разобрался, где начало, а где конец в рассказе Беррика. Он клянется, что передал все почти дословно. Похоже, он претендует на то, чтобы стать певцом или кем-то в этом роде. Беррик говорит, ты стоял, глядя на бегущую под стенами воду, а потом начал говорить, вполне обычно, объясняя королю, как пролегает ход в горе и как от него расходятся трещины. Но тут главный жрец, Моган, что ли, начал кричать: «Детский лепет!» Но ты перебил его воплем, от которого у присутствующих замерзли яйца. Это слова Беррика, он не привык вращаться среди джентльменов. У тебя закатились белки, ты вытянул руки, будто собираясь поснимать с неба все звезды (опять выражение Беррика, стать ему непременно поэтом), и начал пророчить.
– Да?
– Так они в один голос утверждают. Все было завуалировано: орлы, волки, львы, вепри и прочие твари, которых выпускают на арену, даже больше того – драконы! Ты забежал на сотни лет вперед, бог с ним, но Беррик утверждает, что твои слова звучали как последняя истина, будто ты ставил последний пенни, что твои пророчества сбудутся.
– Возможно, – сухо ответил я, – если сказанное относилось к Вортигерну или моему отцу.
– Именно так, – подтвердил Кадал.
– Что же, мне лучше узнать об этом, чтобы потом ничего снова не придумывать.
– Все завуалировано, как поэтическая чушь. Красные и белые драконы схватываются, опустошают страну, льются потоки крови и так далее. Говоря о будущем, ты сослался на непререкаемые авторитеты. Белый дракон саксов вступает в битву с красным драконом Амброзиуса. Поначалу у красного дракона не все ладится, но в итоге он побеждает. Да. Затем из Корнуолла приходит медведь и сметает всех.
– Медведь? Ты имеешь в виду вепря, конечно же. Это символ Корнуолла. Гм. Возможно, что в конце концов он примет сторону отца.
– Беррик сказал: медведь. Он произнес слово «артос», хотя сам и не понял его до конца. Однако ты ясно сказал «артос», утверждает он. Артур или какое-то имя. Ты не помнишь ни слова?
– Ни слова.
– Ну, что ж, я сам больше не припоминаю. Но если они будут тебя расспрашивать, думаю, ты найдешь способ выведать у них все, что ты сказал в пещере. Вполне естественно для пророков не помнить своих собственных слов? Оракулы и тому подобное?
– Думаю, так.
– Если закончил с едой и чувствуешь себя хорошо, то лучше встать и одеться. Вот тебя там ждут.
– Зачем? Клянусь богом, им еще требуются советы? Они выбирают новое место для башни?
– Нет. Они делают, что ты им сказал.
– Что?
– Осушают водоем при помощи трубопровода. Они проработали всю ночь и день, подключая насосы для вывода воды из штольни.
– Но зачем? Башня не станет крепче. Наоборот, может провалиться вершина скалы. Все, закончил. Забери. – Я отодвинул поднос и сбросил покрывала.
– Ты хочешь сказать, что я наговорил все это в своем бреду?
– Да. Ты сказал им осушить озеро, на дне которого они найдут диких зверей, сотрясающих королевский форт. Драконов, белого и красного, ты сказал.
Я сел на кровати, зажав руками голову.
– Что-то припоминаю. Да, увидел под водой камень, напоминавший по форме дракона. Я начал говорить что-то королю об осушении этой лужи, но не имел в виду непременно осушать ее. Я сказал: «Даже если ты осушишь озеро, тебе это не поможет». Именно так.
Я поглядел на Кадала.
– Ты хочешь сказать, что они на самом деле выкачивают воду, веря, что какая-то водная тварь расшатывает фундамент?
– Ты им так сказал, утверждает Беррик.
– Беррик – поэт, он приукрашает.
– Возможно. Но так или иначе, они все собрались там, насосы работают не переставая. Король тоже там. Он ждет тебя.
Я замолчал. Кадал с сомнением поглядел на меня, забрал поднос, потом вернулся с полотенцами и серебряным сосудом, наполненным горячей водой. Пока я совершал омовение, он копался в сундуке, вынимая и расправляя одежду.
– Ты не выглядишь обеспокоенным, – продолжал он через плечо. – Если они осушат эту лужу до дна и ничего не обнаружат...
– Обнаружат. Не спрашивай, что я не знаю, но если сказал... то верно. Вещи, которые я предвижу подобным образом, сбываются. Я обладаю предвидением.
Брови у Кадала поползли вверх.
– А я об этом не знал! Сколько раз ты меня пугал, предвидя то, чего не могли видеть другие!
– Тебе не впервой меня бояться, Кадал?
– В каком-то смысле. Но сейчас я не боюсь и не собираюсь пугаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110