- Сказать по правде, Диана, ты права. Красота не особенно ценится в
касте клановых воинов. Твоя внешность значит не больше, чем картина в
музее или статуя на площади. Надо признаться, что наша культура, в конце
концов, не того сорта, где красоте уделяется какое-то отдельное внимание.
- Я рада этому.
- Однако мне следует сказать тебе, что существуют такие сферы
общественной жизни, где красота, как и другие твои достоинства, может
пригодиться. Особенно это касается политики. Среди людей клана кое-кто
забыл истинное предназначение своей жизни и даже поощряет упадничество.
- Вот гадость-то! Нет, не верю, что такие выродки могут существовать.
- Я замечаю, что ты потихоньку переходишь на корявый язык
вольнорожденных.
- Я решила стать воином и говорить так, как полагается говорить
воину. Командир, могу ли я высказаться откровенно?
- Как воин, да! Продолжай, воин Диана.
- Со мной и раньше болтали о красоте. Ну, те, кто пытался добиться от
меня кое-каких вещей. Я не так свободна в сексе, как другие. Мои товарищи
по кадетскому центру относились к этому с пониманием. Но здесь, в
регулярной армии, не так уж много найдется людей, не двинутых на этом
деле. Наверное, у меня больше было бы сексуального опыта, если при этом
они не упоминали заранее о моей внешности. Когда кто-нибудь начинает мне
зудеть об этом, я хочу одного - вмазать ему по роже. И ничего больше.
- Твой поединок с Торгашом был из-за этого? Воут?
- Нет. Торгаш - отличный воин, он не лез ко мне с сексом. Он просто
хотел, чтобы боевой робот достался ему. Он всегда предпочел бы мостик
боевого робота заднице партнера. Он мне нравится. Я жалею, что дралась с
ним.
Диана сидела на стуле, выпрямив спину, вся подобравшись, будто готова
была в любую секунду прыгнуть на врага. Девушка чуть скосила в сторону
глаза, у Джоанны в памяти сразу возник Эйден - у него была точно, такая же
манера сидеть. Жесткая речь Дианы, сходство девушки с Эйденом вызвали у
командира желание сделать еще один большой глоток огнефира. Она так и
поступила.
Стакан опустел. Ей не следовало бы заново его наполнять, голова и так
уже кружилась. Но Джоанна упрямо налила в стакан жидкость и сделала
несколько небольших глотков.
- Командир, ты только для этой пустой болтовни вызвала меня к себе?
Джоанна покачала головой. Это движение вызвало в шее ноющую боль.
Перед тем как ответить, Джоанна перевела дух.
- У меня была только одна цель - похвалить твою стойкость во время
поединка со мной в Круге Равных.
- Твоя похвала для меня лестна.
Лицо командира Джоанны оставалось бесстрастным, как и у всякого
истинного воина, однако ее голос все же стал чуть мягче.
- Есть еще одна причина, которую следовало бы держать в тайне, но
огнефир делает свое дело. Он часто развязывает язык.
Джоанна снова отхлебнула из стакана.
- Ты похожа на одного человека, которого я когда-то знала. На одного
воина.
Диана кивнула, а затем произнесла:
- И его имя Эйден.
Это заявление изумило Джоанну, а она была из той породы людей,
которых изумить не так-то просто.
- Откуда ты знаешь?
- Я знаю это с раннего детства. Мать назвала мне его имя. Она многое
поведала о жизни моего отца, о выпавших на его долю испытаниях. Но многое
и скрыла. Я не виню ее, она старалась оставаться правдивой.
Джоанну вдруг осенила догадка.
- А как звали твою мать?
- Пери. Она...
- О, теперь мне все ясно. Я была их Сокольничим. Я обучала их в
кадетском центре.
Диана вдруг приподнялась со своего места, и не только лицо, но и все
ее тело сейчас выражало ярость.
- Тогда ты одна из тех, кто явился на Токасу и арестовал моего отца!
Воут?
- Ут. Мне приказали. Сейчас ты смотришь так, словно опять хочешь
драться со мной.
Диана успокоилась и снова села на стул.
- Ты права, ради этого не стоит драться. Но ты - часть той истории,
которую мне рассказала мать. Хотя она никогда не упоминала твоего имени.
- Были времена, воин Диана, когда я не хотела, чтобы твой отец
добился успеха. Я всячески подавляла его. Но это, как ни странно, в
большей степени повлияло на мою собственную жизнь. Впрочем, сказанное к
делу не относится. Твой отец продолжал сражаться и в конце концов стал
отличным воином, а потом был произведен в офицеры. Ты ищешь его?
- Раньше я очень хотела увидеться с ним. Но теперь желаю только
сражаться плечом к плечу, будучи воином Клана Кречета.
- Знаю, знаю. По крайней мере, ты последовательна в своих стремлениях
и упорна. Если я сумею связаться с твоим отцом, ты не будешь против, если
я расскажу ему о тебе?
Диана, казалось, некоторое время обдумывала предложение.
- Нет, - решительно ответила она. - Если кто-то и расскажет ему, то
это буду я.
Джоанна приподняла стакан, жестом показывая, что желает всех благ
своей собеседнице, а затем залпом допила огнефир.
- Твое здоровье, воин Диана. Должна сказать, что я презирала твоего
отца. Но в то же время радовалась, видя, как он храбро и умело дерется.
Судя по тому, что ты показала сегодня в Круге Равных, ты очень похожа на
него. Теперь можешь идти.
Диана без лишних слов выполнила приказ. Когда она ушла, Джоанна
наконец-то позволила себе полностью расслабиться. Она рухнула на кровать и
тут же забылась тяжелым сном. В жутких кошмарах, не замедливших явиться на
смену реальности, перед Джоанной замелькали образы Эйдена и Дианы, то
приближаясь, то отдаляясь, то опять приближаясь, иногда превращаясь друг в
друга, а порой сливаясь в один. Несколько раз она посылала проклятья прямо
в эти страшные лица, обещая, что убьет и отца, и дочь.

5
В течение короткого промежутка времени Эйден находился под таким
пристальным вниманием, которое уделялось ему, пожалуй, лишь во время
прохождения Аттестации или генерального смотра. Он никак не мог взять в
толк, зачем все это нужно. В конце концов, он просто исполнял прямые
обязанности гарнизонного командира.
Пока шаттл приземлялся. Жеребец пристально, до боли в глазах изучал
лицо своего командира. Он надеялся увидеть хоть какое-нибудь отражение
чувств обыкновенного человека: усмешки, покусывания губ, сведенных от
напряжения или гнева скул. Бесполезно! Понять, что сейчас происходит в
душе полковника, было невозможно. Про себя Жеребец давно уже решил, что
Эйден Прайд - самый замечательный командир среди всех офицеров клана.
Неважно, кем он там являлся, - вернорожденным или вольнягой. Эйден
держался выше всех дрязг, сплетен и склок, случавшихся в клане, всегда вел
себя рассудительно и добросовестно управлял своим подразделением, уделяя
своим подчиненным много внимания, дрался с таким мастерством, что мог
одолеть двух воинов одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70