руки. Первым'действием его преемников было — переслать мне маленькую черную шкатулку, отданную отцом на сохранение м-ру Крэмбу. Мне даже думается, что перед самой смертью Крэмб вовсе не действовал по доверию отца, так как деньги обычно поступали ко мне через Фермерский Банк; затем, мне кажется, новый поверенный, очевидно, недовольный загромождением своей конторы всякими ненужными старыми шкатулками и ящиками, счел самым целесообразным вернуть их прежним владельцам. Таким образом, все вещи отца достались мне. О том, что делать с ними, я не имела ни малейшего понятия. Тогда мисс Тэмпль, моя гувернантка, предложила
послать шкатулку отца в Европу, заказной посылкой. Понятно, посылать увесистый ящик не было никакого смысла. Поэтому я всячески пыталась подыскать какой-нибудь ключ, подходящий к замку ящика, и, в конце концов, мне посчастливилось найти его. Шкатулка оказалась битком набитой всякими бумагами, аккуратно свя-
занными в пачки. Только несколько фотографий да отдельных документов лежали особо. Вынув все бумаги из шкатулки, я стала вкладывать их в большой конверт, адресованный на имя отца, л вот тогда-то,. бегло пересматривая бумаги, лежавшие разрозненно, я впервые наткнулась на то, что окончательно убедило меня переехать в Европу. Отец уже не раз просил меня это сделать, но мне всегда казалось, 'будто он не придавал этому вопросу особенного значения.
— Как давно это было? — сдержанно спросил Смис.
— Года два тому назад, — ответила Стефания.
— Итак, вы перебрались в Европу? Она утвердительно кивнула головой.
— С ведома вашего отца?
— Да, — безучастно ответила девушка, — он был согласен с этим. Пожалуй, он был даже очень доволен.
Смис с минуту молчал, погруженный в свои мысли.
— Это многое объясняет,—сказал он затем. — Скажите, как вы, в общем, проводите время?—спросил он небрежно, немного погодя.
— Да я ведь занимаюсь лепкой восковых фигур. Разве отец не говорил вам об этом?
Такого ответа он никак не ожидал.
— Лепкой?
Она подтвердила еще раз.
— Хотите, я покажу вам, — сказала она и провела его из гостиной через большой зал в небольшую комнатку в задней половине дома.
Это была настоящая мастерская, с длинным дощатым столом, несколькими стульями и большим шкафом.
Взглянув на стоящие на столе прелестные маленькие статуэтки, одни — начатые, другие — законченные, Смис не мог не выразить своего восхищения.
— Да ведь вы настоящая художница, мисс Стефания, то есть мисс Валентай'н!— поспешил он поправиться.
— Можете называть меня просто мисс Стефанией, — ответила она, слегка улыбнувшись. — Так по-вашему, я художница, вот как?
— Конечно, я не знаток в искусстве,— начал было Смис.
— Однако вы все-таки .и не совсем профан?— сказала она сухо. — Вот вы и разочаровали меня, м-р Смис. Я полагала, такой артист по характеру, как вы, даст более оригинальный отзыв.
Фигурки были, действительно, замечательные. Одна пастушка во французском стиле, в подлинном смысле слова, превосходила все, что Смйсу когда-либо довелось видеть.
— А раскрашиваете вы их сами?
Она кивнула головой и окинула комнату быстрым, несколько озабоченным взглядом. Посмотрев в том же направлении, Смис увидел у стены шкаф, но еще прежде, нежели ему удалось обнаружить причину ее беспокойства, она стремительно кинулась к шкафу, захлопнула его дверцу, заперла на ключ и, пряча ключ в карман,.повернула к нему свое раскрасневшееся личико.
— Фамильная тайна? — опросил Смис.
Она взглянула на него с подозрением.
— Именно так, — повторила она строго. — А теперь вернемся в гостиную и допьем наш чай.
Она казалась чем-то озабоченной, и Смис ломал себе голову, недоумевая, что бы могло таиться, в этом таин-. ственном шкафу. И еще —отчего она так повеселела, когда он сказал ей, что он следил за м-ром Россом? Странная она девушка. Он не понимал ее, а все, чего он не мог понять, его бесило.
— Да-да, семейная тайна, — вдруг неожиданно -произнесла она после продолжительного молчания. — Увы, м-р Смис, в этой семье много всяких тайн.
— В каких семьях их нет?— ответил Смис.
— Но мы, — она произнесла это слово с особым ударением, — мы, Борджиа, превосходим все прочие семьи в данном смысле, м-р Смис!
— Борджиа? — переспросил Смис вполголоса. — Что вы хотите этим сказать?
— Да разве вы не знали? Разумеется, знали! — шутливо возразила она. Прежний, несколько капризный тон снова послышался в ее голосе. — Неужели вы никогда не слыхали о знаменитом роде Борджиа? Вы теперь догадываетесь,
почему отец не окрестил меня Дукрецией?
— Полагаю, да, —ответил Смис. — О да, мне кажется, и могу объяснить это! — И он глубокомысленно кивнул головой.
— Как же вы это объясните? — спросила она. — Мое объяснение —загадочная шкатулка, найденная вами в вашем городке в Джерси, — сказал Смис, — сама шкатулка и ее содержимое. Ока встала и протянула ему руку. .
— Надеюсь, вы моим чаем остались довольны, — сказала она. — Теперь, мне думается, вам лора домой.
И прежде, чем Смис сообразил, что его, говоря попросту, «спровадили», он очутился на улице.
Глава XI
ДЖОН УЭЛЛАНД
Утром того дня, когда должно было произойти их свидание, дверь, ведущая в одну из одиночных камер Стр.ейджвейской тюрьмы, была отперта надзирателем и беспокойные сны Джона Уэлланда были прерваны прикосновением чьей-то руки. Правда, чиновники тюрьмы не знали его настоящего и мешу но присвоенная им фамилия не имеет значения.
— Шесть часов, — коротко заявил надзиратель и вышел.
Джои Уэлланд встал на моги и начал одеваться. Прогулка арестантов в Стрейджвее была в девять часов утра, а выпуск отбывших наказание к поджидающим их родным и друзьям — после полудня. Когда Джон Уэлланд вышел из маленькой черной калитки и направился вдоль улицы к трамвайной остановке, большие тюремные часы показывали половину первого.
Один из арестантов, выпущенный на волю в это самое утро и задержавшийся перед тюремным зданием, беседуя со своими многочисленными приятелями, обернулся в сторону уходящего и произнес что-то, заставившее его собеседников временно позабыть об их «герое дня» и приковавшее все их внимание к Уэлланду.
Уэлланд вскочил в трамвай и доехал до противоположного конца города. Там он пересел в другой вагон, доставивший его обратно, однако, по иному маршруту. Сойдя, он прошел приблизительно полторы мили пешком, делая столько коротких зигзагов, что можно было подумать, что он боится преследования.
Наконец, добравшись до маленькой, казавшейся безлюдной, глухой улицы, он завернул в небольшой домик в самом ее конце.Никто не вышел ему навстречу, но в кухонной плите ярко пылали дрова, а тарелка, чашка и соусник на столе красноречивейшим образом свидетельствовали о чьем-то присутствии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
послать шкатулку отца в Европу, заказной посылкой. Понятно, посылать увесистый ящик не было никакого смысла. Поэтому я всячески пыталась подыскать какой-нибудь ключ, подходящий к замку ящика, и, в конце концов, мне посчастливилось найти его. Шкатулка оказалась битком набитой всякими бумагами, аккуратно свя-
занными в пачки. Только несколько фотографий да отдельных документов лежали особо. Вынув все бумаги из шкатулки, я стала вкладывать их в большой конверт, адресованный на имя отца, л вот тогда-то,. бегло пересматривая бумаги, лежавшие разрозненно, я впервые наткнулась на то, что окончательно убедило меня переехать в Европу. Отец уже не раз просил меня это сделать, но мне всегда казалось, 'будто он не придавал этому вопросу особенного значения.
— Как давно это было? — сдержанно спросил Смис.
— Года два тому назад, — ответила Стефания.
— Итак, вы перебрались в Европу? Она утвердительно кивнула головой.
— С ведома вашего отца?
— Да, — безучастно ответила девушка, — он был согласен с этим. Пожалуй, он был даже очень доволен.
Смис с минуту молчал, погруженный в свои мысли.
— Это многое объясняет,—сказал он затем. — Скажите, как вы, в общем, проводите время?—спросил он небрежно, немного погодя.
— Да я ведь занимаюсь лепкой восковых фигур. Разве отец не говорил вам об этом?
Такого ответа он никак не ожидал.
— Лепкой?
Она подтвердила еще раз.
— Хотите, я покажу вам, — сказала она и провела его из гостиной через большой зал в небольшую комнатку в задней половине дома.
Это была настоящая мастерская, с длинным дощатым столом, несколькими стульями и большим шкафом.
Взглянув на стоящие на столе прелестные маленькие статуэтки, одни — начатые, другие — законченные, Смис не мог не выразить своего восхищения.
— Да ведь вы настоящая художница, мисс Стефания, то есть мисс Валентай'н!— поспешил он поправиться.
— Можете называть меня просто мисс Стефанией, — ответила она, слегка улыбнувшись. — Так по-вашему, я художница, вот как?
— Конечно, я не знаток в искусстве,— начал было Смис.
— Однако вы все-таки .и не совсем профан?— сказала она сухо. — Вот вы и разочаровали меня, м-р Смис. Я полагала, такой артист по характеру, как вы, даст более оригинальный отзыв.
Фигурки были, действительно, замечательные. Одна пастушка во французском стиле, в подлинном смысле слова, превосходила все, что Смйсу когда-либо довелось видеть.
— А раскрашиваете вы их сами?
Она кивнула головой и окинула комнату быстрым, несколько озабоченным взглядом. Посмотрев в том же направлении, Смис увидел у стены шкаф, но еще прежде, нежели ему удалось обнаружить причину ее беспокойства, она стремительно кинулась к шкафу, захлопнула его дверцу, заперла на ключ и, пряча ключ в карман,.повернула к нему свое раскрасневшееся личико.
— Фамильная тайна? — опросил Смис.
Она взглянула на него с подозрением.
— Именно так, — повторила она строго. — А теперь вернемся в гостиную и допьем наш чай.
Она казалась чем-то озабоченной, и Смис ломал себе голову, недоумевая, что бы могло таиться, в этом таин-. ственном шкафу. И еще —отчего она так повеселела, когда он сказал ей, что он следил за м-ром Россом? Странная она девушка. Он не понимал ее, а все, чего он не мог понять, его бесило.
— Да-да, семейная тайна, — вдруг неожиданно -произнесла она после продолжительного молчания. — Увы, м-р Смис, в этой семье много всяких тайн.
— В каких семьях их нет?— ответил Смис.
— Но мы, — она произнесла это слово с особым ударением, — мы, Борджиа, превосходим все прочие семьи в данном смысле, м-р Смис!
— Борджиа? — переспросил Смис вполголоса. — Что вы хотите этим сказать?
— Да разве вы не знали? Разумеется, знали! — шутливо возразила она. Прежний, несколько капризный тон снова послышался в ее голосе. — Неужели вы никогда не слыхали о знаменитом роде Борджиа? Вы теперь догадываетесь,
почему отец не окрестил меня Дукрецией?
— Полагаю, да, —ответил Смис. — О да, мне кажется, и могу объяснить это! — И он глубокомысленно кивнул головой.
— Как же вы это объясните? — спросила она. — Мое объяснение —загадочная шкатулка, найденная вами в вашем городке в Джерси, — сказал Смис, — сама шкатулка и ее содержимое. Ока встала и протянула ему руку. .
— Надеюсь, вы моим чаем остались довольны, — сказала она. — Теперь, мне думается, вам лора домой.
И прежде, чем Смис сообразил, что его, говоря попросту, «спровадили», он очутился на улице.
Глава XI
ДЖОН УЭЛЛАНД
Утром того дня, когда должно было произойти их свидание, дверь, ведущая в одну из одиночных камер Стр.ейджвейской тюрьмы, была отперта надзирателем и беспокойные сны Джона Уэлланда были прерваны прикосновением чьей-то руки. Правда, чиновники тюрьмы не знали его настоящего и мешу но присвоенная им фамилия не имеет значения.
— Шесть часов, — коротко заявил надзиратель и вышел.
Джои Уэлланд встал на моги и начал одеваться. Прогулка арестантов в Стрейджвее была в девять часов утра, а выпуск отбывших наказание к поджидающим их родным и друзьям — после полудня. Когда Джон Уэлланд вышел из маленькой черной калитки и направился вдоль улицы к трамвайной остановке, большие тюремные часы показывали половину первого.
Один из арестантов, выпущенный на волю в это самое утро и задержавшийся перед тюремным зданием, беседуя со своими многочисленными приятелями, обернулся в сторону уходящего и произнес что-то, заставившее его собеседников временно позабыть об их «герое дня» и приковавшее все их внимание к Уэлланду.
Уэлланд вскочил в трамвай и доехал до противоположного конца города. Там он пересел в другой вагон, доставивший его обратно, однако, по иному маршруту. Сойдя, он прошел приблизительно полторы мили пешком, делая столько коротких зигзагов, что можно было подумать, что он боится преследования.
Наконец, добравшись до маленькой, казавшейся безлюдной, глухой улицы, он завернул в небольшой домик в самом ее конце.Никто не вышел ему навстречу, но в кухонной плите ярко пылали дрова, а тарелка, чашка и соусник на столе красноречивейшим образом свидетельствовали о чьем-то присутствии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26