— Милый мальчик! — Симкин посмотрел на него так пристально и серьезно, что улыбка Джорама сразу угасла. — Все, что я сказал тебе, очень важно, каждое слово! — Он положил ладонь на грудь юноши, напротив сердца. — Кланяйся ей, разговаривай с ней — скажи что-нибудь лестное, приятное. Но не поднимай на нее глаз. Смотри вниз или куда-нибудь в сторону. Смотри на его императорское скучнейшество. Куда угодно, только не на нее. Помни — ты не увидишь Дуук-тсарит, но они здесь, и они наблюдают... А теперь, — Симкин лениво взмахнул оранжевым шелковым платком, — нам уже пора занять очередь.
Подхватив Джорама под руку, он повел юношу вперед.
— Тебе повезло, мой приземленный друг, что при официальном представлении их величествам все должны подходить пешком. В знак подобающего смирения, уважения и всего такого прочего. Кроме того, кланяться, паря в воздухе, крайне затруднительно. Герцогиня Блатерскилл как-то попробовала поклониться и не сумела остановиться вовремя. Перевернулась кверху ногами. А нижнего белья на ней не было — совсем! Все были шокированы. Императрица слегла в постель на три недели. С тех пор все подходят пешком... Пойдем.
Скользя по хрустальному полу, Симкин и Джорам направились к центру зала. Прочие маги присоединялись к ним, опускаясь сверху, словно сверкающий волшебный дождь. Джорам поглядывал на Симкина, удивленный и обеспокоенный его словами и указаниями. Но молодой человек с бородкой как будто не замечал замешательства своего друга и продолжал беззаботно болтать о неудачливой герцогине. Проходя мимо кресла, на котором недавно сидел толстый каталист, Джорам покачал головой. Симкин тоже взглянул на кресло и ехидно улыбнулся. Джорам заметил это и спросил, оглядываясь на кресло:
— Кстати, что ты сделал с этим толстяком?
— Отправил его обратно, к началу лестницы, — безмятежно ответил Симкин, прикладывая к носу оранжевый платок.
Джорам и Симкин присоединились к череде богатых мерилонцев, которые ожидали своей очереди, чтобы выразить почтение императорской чете, прежде чем все предадутся более интересным занятиям — танцам и увеселениям. Можно было подумать, что повеселиться как следует сегодня не удастся — принимая во внимание печальную годовщину, которой посвящен этот прием. И в самом деле, гости, выстроившиеся блестящей вереницей, которая растянулась по хрустальному полу подобно украшенной драгоценностями шелковой змее, держались гораздо более серьезно и торжественно, чем тогда, когда они только прибыли во дворец. Умолк веселый смех, не слышно было шутливых дружеских перебранок, затихли ахи, вздохи и шепот по поводу нарядов, причесок и дочерей. Все гости склонили головы и смотрели в пол, цвета нарядов стали приглушенными, приобретя оттенки, приличествующие «Печальной мине», как шепотом заметил Симкин.
Разговоры теперь велись вполголоса, и только между парами, а не между группами гостей. Постепенно все разговоры в этой части зала затихли, и тишину нарушали только мелодичные голоса герольдов, объявляющих имена и титулы тех, кого представляли императорской чете.
Вереница гостей была такой длинной, что Джорам еще не видел ни императора, ни императрицу, только хрустальный альков, в котором они сидели. Те гости, которых уже представили, выстроились полукругом возле этого алькова и рассматривали примечательных или забавных персонажей, которые еще стояли в очереди. Они негромко переговаривались — негромко, потому как находились в присутствии императорской четы, — но почти непрерывно двигались: кивали, вертели головами, показывали на того или иного из стоящих в очереди. Джорам, который высматривал в толпе лорда Самуэлса и его семью, заметил, что немало кивков и улыбок предназначалось Симкину. Симкин, облаченный в длинный белый балахон, выделялся на фоне разноцветных одеяний, словно айсберг посреди тропических джунглей. При этом он держался так, будто вовсе не замечает обращенного на него внимания.
Джорам осматривал богато наряженных гостей, задерживая взгляд на каждой белокурой или обритой по-монашески голове. Юноша надеялся отыскать среди гостей если не Гвендолин, то хотя бы Сарьона. Но выяснилось, что найти кого-то среди такого количества людей практически невозможно, тем более что все они были одеты очень похоже — за исключением нескольких модников, вырядившихся на бал в костюмы полевых магов (что немало позабавило Симкина).
«Она тоже ищет меня», — сказал себе Джорам и представил приятную картину: Гвендолин поднимается на цыпочки, выглядывает из-за широких плеч лорда Самуэлса, с часто бьющимся сердцем прислушивается к каждому имени, которое произносят герольды, и разочарованно вздыхает, когда имя оказывается не тем, которое она так хочет услышать. От этих мыслей юноша забеспокоился и даже немного испугался. А вдруг семья лорда Самуэлса уже ушла! Что, если лорду Самуэлсу надоело ждать? Что, если... Джорам нетерпеливо посмотрел на длинную вереницу приглашенных, которые стояли впереди них с Симкином. Он с горечью оглядел каждого престарелого герцога, которому помогали держаться на ногах его каталисты, и двух вдовушек, которые так увлеченно сплетничали, что позабыли продвигаться дальше, — соседям по очереди пришлось слегка подтолкнуть женщин в нужном направлении. Даже учитывая все это, очередь продвигалась довольно быстро, но Джораму хотелось, чтобы она промчалась через зал подобно молнии, — только тогда он был бы удовлетворен.
— Перестань дергаться, — пробормотал Симкин и наступил Джораму на ногу.
— Ничего не могу с собой поделать. Может, поговорим о чем-нибудь?
— С удовольствием. О чем?
— Понятия не имею! О чем угодно! — Джорам передернул плечами. — Ты говорил, я должен что-нибудь сказать императору. А что? Чудесная ночь. Прекрасная погода. Я так понял, здесь уже два года весна, а будет ли когда-нибудь лето?
— Ш-ш-ш... — зашипел на него Симкин, прикрываясь оранжевым платком. — Ну ей-богу! Я начинаю жалеть, что не взял вместо тебя Мосию! Этот бал посвящен годовщине рождения Мертвого принца. Конечно же, ты должен выразить соболезнование!
— Точно. Все время об этом забываю, — угрюмо сказал Джорам, в сотый раз окидывая взглядом зал. — Хорошо. Я выражу соболезнование. Да, кстати, а отчего он умер?
— Мой милый мальчик! — возмущенным шепотом сказал Симкин. — Даже если ты действительно вырос в хлеву, не следует демонстрировать это так явно! Мне казалось, матушка рассказывала тебе всякие истории из мерилонской жизни. А ведь это — самая звездная история, на все времена! Неужели она тебе про это не рассказывала?
— Нет, — коротко буркнул Джорам. Темные брови юноши сошлись над переносицей.
— Ах! — внезапно заметил Симкин, взглянув на Джорама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122