как же так! Никто не поприветствовал духа, не пригласил его войти в хижину!
Собравшись с силами, старик встал.
– Добро пожаловать, дух, – сказал он и поклонился.
При этом раздался хруст костей, как будто его тело переломилось надвое. Насколько он помнил, духа полагалось пригласить в жилище, иначе он не переступит порог. Старик взглянул на Мейгри: жилище-то было ее. Но она молчала, уставившись на духа и сжимая в руке мешочек с зельем.
Подойдя к женщине, старик дотронулся до нее пальцем.
– Пригласи его войти!
– Платус! – прошептала Мейгри.
Старик оглянулся на духа, подумав, что женщина произнесла приглашение, сказав его на том странном языке, на котором иногда разговаривала сама с собой. Но, видимо, это было не приглашение, потому что дух по-прежнему стоял в дверях, глядя на женщину грустными глазами.
Мейгри повернулась спиной к духу.
– Нет-нет! – хрипло вскрикнул старик в замешательстве.
Никогда еще он не сталкивался с духом и, видит Бог, не собирался упустить этого случая.
– Входи, уважаемый дух, – сказал он, пододвигая к нему ногой свою циновку. – Я не хозяин этого дома, – он укоризненно посмотрел на Мейгри, – но зато самый старый человек в этом поселке, – при этих словах он гордо вскинул голову, – а потому приглашаю тебя быть нашим гостем.
Дух с некоторым удивлением переводил взгляд с Мейгри на старика.
– Не знаю, – сказала Мейгри беспомощным тоном. – Не знаю, как и почему он видит тебя, Платус, разве только тому, кто послал тебя, нужен свидетель.
– Он не нуждается в свидетеле, сестра, – сказал Платус мягким голосом, который Мейгри так хорошо помнила, хотя уже семнадцать лет не слышала. – Он все видит, все знает. И все прощает, в чем я убедился.
Старик не понимал, о чем идет речь, потому что дух и Мейгри говорили на незнакомом ему языке, но видел, что дух все еще стоит на пороге хижины, а потому снова ткнул пальцем Мейгри.
– Входи, – сказала она уныло, сделав рукой несмелый и безнадежный жест.
В облике ее сквозило отчаяние. Она прижала кулак, в котором сжимала мешочек с зельем, к губам, но это не помогло, и она разрыдалась.
Дух вошел в хижину и приблизился к женщине. Обняв ее руками, он пытался успокоить Мейгри, но объятия мертвых не приносят утешения живым.
«Должно быть, этот дух из новеньких», – подумал старик, не догадываясь, насколько он прав.
Присмотревшись к духу, старик понял, что это родственник женщины: те же стройность и изящество в фигуре, те же светлые волосы, схожесть в чертах лица, словно вылепленных по одному образцу, только у духа они резче, чем у женщины. Значит, их встреча – дело семейное. Старик понял, что должен уйти. Но перед уходом решил высказать, что было у него на уме.
– Как мне кажется, ты пришел от предков, дух, – сказал он. – Возможно, они послали тебя сопроводить родственницу к праотцам на вечный покой. Надеюсь, она не заставит тебя долго ждать. – Старик бросил многозначительный взгляд на мешочек, который Мейгри держала в руке. – Скажи предкам, что им нет надобности приходить сюда. Похороны будут пышными и долгими. – Последние слова он повторил несколько раз, кланяясь и отступая к выходу из хижины. И наконец ушел.
Наступил вечер, в хижину повеяло воздухом, напоенным запахами тропических растений. Именно нежное дуновение ветерка почувствовала Мейгри плечами, а не прикосновение рук духа. Казалось, пальцы рук духа держат не плечи ее, а душу. Подняв голову и отстранившись, она горделиво смотрела в пространство хижины, смахивая ресницами слезы.
– Рада видеть тебя, Платус. Как ты поживал все это время?
Слова сами собой слетали с губ, но, осознав их значение, она истерично хихикнула, а затем разразилась рыданиями. Боже! Что за глупые вопросы приходят на ум!
– Извини, я хотела спросить, где... где ты жил? Что ты... что ты делал?.. – заикаясь, уточнила она и, вытирая рукой все еще влажные от слез глаза, шмыгнула носом.
– Ты ничуть не изменилась. Все такая же, как в детстве, – сказал Платус, с любовью и нежностью глядя на нее. – По-прежнему не пользуешься носовым платком. Как звали того старосту, с которым ты дружила и который всегда носил в форменном кармане запасной платочек для тебя?
– Не надо, брат, не начинай, – прошептала Мейгри, опустив глаза. – Я не вынесу. Не сейчас, пожалуйста...
– Тогда отвечу на твой вопрос. Я жил на планете Сирак-7. Ставрос, Данха и я выбрали эту планету, потому что она находится на главном торговом пути, имеет хорошие каналы связи и большая часть ее территории не заселена. Мне было легко затеряться на такой планете... Вместе с ним, – добавил он шепотом. – Дахна и Ставрос покинули меня и устроились каждый по-своему. Надеюсь, ты знаешь, что случилось?
Мейгри безрадостно взглянула на него.
– Я знаю о Ставросе, – сказала она сдавленным голосом. – Но... Дахна тоже?
– Пять лет назад. Остальные еще раньше. Саган выслеживал их одного за другим, а поймав, заставлял предавать своих товарищей. И конец неумолимо наступил.
– И ко мне он придет. Я приняла решение.
– Неправильное решение. И ты это знаешь, Мейгри. Семнадцать лет назад ты боролась за свою жизнь...
– Разве? – спросила она, повернувшись к нему лицом, и настойчиво повторила: – Разве? Или это я предала всех? Предала ли я своего короля семнадцать лет назад?
– Мейгри, – Платус казался сконфуженным, – я не понимаю! Что ты имеешь в виду, говоря, что предала нас? Конечно же, ты не предавала! Ты возглавляла борьбу против Сагана!
– Может быть, все это было лишь частью его плана! Разве ты не понимаешь? Я должна была знать! – закричала Мейгри, теребя мешочек с зельем рукой. – Он должен был заранее обо всем сказать! Ведь он говорил мне абсолютно все! Я знала его как никто другой! Мы были мысленно неразрывны! Как могло случиться, что я не знала?
– Мейгри, но ведь это... нелогично. Именно благодаря тебе мы бежали от него и спаслись! Ты помнишь?
– Нет, я не помню! – Она прижала руки к вискам. – У меня сохранились лишь отрывочные воспоминания о том, что произошло в ту ночь! Возможно, я никогда не вспомню этого. Так говорили врачи.
– Мейгри, я могу рассказать, что случилось...
Она в раздражении покачала головой.
– Я знаю, что случилось. Мне уже рассказали. В больнице, когда я выздоравливала. Я видела, как они смотрели на меня. Я понимала, о чем они думали. «Почему ты? Почему ты осталась в живых, когда столько других умерло?» Как ты не понимаешь, Платус? – Она пристально посмотрела на него, как бы моля о понимании. – Он позволил мне выжить! Здесь скрывается какая-то причина. Поэтому-то я и бежала. Я не хотела в один прекрасный день услышать от него: «Позволь мне поздравить нас, миледи. Наш план сработал. Никто ничего не подозревает».
– Нет-нет, Мейгри, я не верю этому. Ты была своенравной, упрямой, но всегда честной и благородной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Собравшись с силами, старик встал.
– Добро пожаловать, дух, – сказал он и поклонился.
При этом раздался хруст костей, как будто его тело переломилось надвое. Насколько он помнил, духа полагалось пригласить в жилище, иначе он не переступит порог. Старик взглянул на Мейгри: жилище-то было ее. Но она молчала, уставившись на духа и сжимая в руке мешочек с зельем.
Подойдя к женщине, старик дотронулся до нее пальцем.
– Пригласи его войти!
– Платус! – прошептала Мейгри.
Старик оглянулся на духа, подумав, что женщина произнесла приглашение, сказав его на том странном языке, на котором иногда разговаривала сама с собой. Но, видимо, это было не приглашение, потому что дух по-прежнему стоял в дверях, глядя на женщину грустными глазами.
Мейгри повернулась спиной к духу.
– Нет-нет! – хрипло вскрикнул старик в замешательстве.
Никогда еще он не сталкивался с духом и, видит Бог, не собирался упустить этого случая.
– Входи, уважаемый дух, – сказал он, пододвигая к нему ногой свою циновку. – Я не хозяин этого дома, – он укоризненно посмотрел на Мейгри, – но зато самый старый человек в этом поселке, – при этих словах он гордо вскинул голову, – а потому приглашаю тебя быть нашим гостем.
Дух с некоторым удивлением переводил взгляд с Мейгри на старика.
– Не знаю, – сказала Мейгри беспомощным тоном. – Не знаю, как и почему он видит тебя, Платус, разве только тому, кто послал тебя, нужен свидетель.
– Он не нуждается в свидетеле, сестра, – сказал Платус мягким голосом, который Мейгри так хорошо помнила, хотя уже семнадцать лет не слышала. – Он все видит, все знает. И все прощает, в чем я убедился.
Старик не понимал, о чем идет речь, потому что дух и Мейгри говорили на незнакомом ему языке, но видел, что дух все еще стоит на пороге хижины, а потому снова ткнул пальцем Мейгри.
– Входи, – сказала она уныло, сделав рукой несмелый и безнадежный жест.
В облике ее сквозило отчаяние. Она прижала кулак, в котором сжимала мешочек с зельем, к губам, но это не помогло, и она разрыдалась.
Дух вошел в хижину и приблизился к женщине. Обняв ее руками, он пытался успокоить Мейгри, но объятия мертвых не приносят утешения живым.
«Должно быть, этот дух из новеньких», – подумал старик, не догадываясь, насколько он прав.
Присмотревшись к духу, старик понял, что это родственник женщины: те же стройность и изящество в фигуре, те же светлые волосы, схожесть в чертах лица, словно вылепленных по одному образцу, только у духа они резче, чем у женщины. Значит, их встреча – дело семейное. Старик понял, что должен уйти. Но перед уходом решил высказать, что было у него на уме.
– Как мне кажется, ты пришел от предков, дух, – сказал он. – Возможно, они послали тебя сопроводить родственницу к праотцам на вечный покой. Надеюсь, она не заставит тебя долго ждать. – Старик бросил многозначительный взгляд на мешочек, который Мейгри держала в руке. – Скажи предкам, что им нет надобности приходить сюда. Похороны будут пышными и долгими. – Последние слова он повторил несколько раз, кланяясь и отступая к выходу из хижины. И наконец ушел.
Наступил вечер, в хижину повеяло воздухом, напоенным запахами тропических растений. Именно нежное дуновение ветерка почувствовала Мейгри плечами, а не прикосновение рук духа. Казалось, пальцы рук духа держат не плечи ее, а душу. Подняв голову и отстранившись, она горделиво смотрела в пространство хижины, смахивая ресницами слезы.
– Рада видеть тебя, Платус. Как ты поживал все это время?
Слова сами собой слетали с губ, но, осознав их значение, она истерично хихикнула, а затем разразилась рыданиями. Боже! Что за глупые вопросы приходят на ум!
– Извини, я хотела спросить, где... где ты жил? Что ты... что ты делал?.. – заикаясь, уточнила она и, вытирая рукой все еще влажные от слез глаза, шмыгнула носом.
– Ты ничуть не изменилась. Все такая же, как в детстве, – сказал Платус, с любовью и нежностью глядя на нее. – По-прежнему не пользуешься носовым платком. Как звали того старосту, с которым ты дружила и который всегда носил в форменном кармане запасной платочек для тебя?
– Не надо, брат, не начинай, – прошептала Мейгри, опустив глаза. – Я не вынесу. Не сейчас, пожалуйста...
– Тогда отвечу на твой вопрос. Я жил на планете Сирак-7. Ставрос, Данха и я выбрали эту планету, потому что она находится на главном торговом пути, имеет хорошие каналы связи и большая часть ее территории не заселена. Мне было легко затеряться на такой планете... Вместе с ним, – добавил он шепотом. – Дахна и Ставрос покинули меня и устроились каждый по-своему. Надеюсь, ты знаешь, что случилось?
Мейгри безрадостно взглянула на него.
– Я знаю о Ставросе, – сказала она сдавленным голосом. – Но... Дахна тоже?
– Пять лет назад. Остальные еще раньше. Саган выслеживал их одного за другим, а поймав, заставлял предавать своих товарищей. И конец неумолимо наступил.
– И ко мне он придет. Я приняла решение.
– Неправильное решение. И ты это знаешь, Мейгри. Семнадцать лет назад ты боролась за свою жизнь...
– Разве? – спросила она, повернувшись к нему лицом, и настойчиво повторила: – Разве? Или это я предала всех? Предала ли я своего короля семнадцать лет назад?
– Мейгри, – Платус казался сконфуженным, – я не понимаю! Что ты имеешь в виду, говоря, что предала нас? Конечно же, ты не предавала! Ты возглавляла борьбу против Сагана!
– Может быть, все это было лишь частью его плана! Разве ты не понимаешь? Я должна была знать! – закричала Мейгри, теребя мешочек с зельем рукой. – Он должен был заранее обо всем сказать! Ведь он говорил мне абсолютно все! Я знала его как никто другой! Мы были мысленно неразрывны! Как могло случиться, что я не знала?
– Мейгри, но ведь это... нелогично. Именно благодаря тебе мы бежали от него и спаслись! Ты помнишь?
– Нет, я не помню! – Она прижала руки к вискам. – У меня сохранились лишь отрывочные воспоминания о том, что произошло в ту ночь! Возможно, я никогда не вспомню этого. Так говорили врачи.
– Мейгри, я могу рассказать, что случилось...
Она в раздражении покачала головой.
– Я знаю, что случилось. Мне уже рассказали. В больнице, когда я выздоравливала. Я видела, как они смотрели на меня. Я понимала, о чем они думали. «Почему ты? Почему ты осталась в живых, когда столько других умерло?» Как ты не понимаешь, Платус? – Она пристально посмотрела на него, как бы моля о понимании. – Он позволил мне выжить! Здесь скрывается какая-то причина. Поэтому-то я и бежала. Я не хотела в один прекрасный день услышать от него: «Позволь мне поздравить нас, миледи. Наш план сработал. Никто ничего не подозревает».
– Нет-нет, Мейгри, я не верю этому. Ты была своенравной, упрямой, но всегда честной и благородной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138