- Просто я очень к ней привязался. Я чувствую...
Грибердсон отвернулся и отошел. Речел вновь заплакала, на этот раз из
жалости к нему - она знала, Джон плачет сейчас о Ламинак - и из жалости к
себе. Его горе означало, что он любил эту девочку.
Через несколько минут он вернулся.
Покрасневшие глаза выдавали недавние слезы.
- Надо идти в лагерь, - сказал он. - Будьте добры, расскажите, мне о
том, что произошло в мое отсутствие?
Рассказать, действительно, было о чем. Но Речел уже давно не давал
покоя сон Гламуга. Ей очень хотелось знать, произошло ли все, о чем
рассказал ей шаман, на самом деле. Вопрос Речел поначалу удивил
Грибердсона, но узнав о видении колдуна он, казалось, получил достаточные
объяснения. Словно не было ничего необычного в том, что один человек может
разговаривать с другим, отделенным от него порядочным расстоянием, не
прибегая ни к каким известным средствам связи.
- Видимо, это какая-то разновидность телепатической связи. Да, у меня
было приключение со львом и его подругой. И все происходило именно так,
как описал Гламуг.
- Но он сказал, что вы были вооружены лишь ножом, а лев, когда напал
на вас, не был даже ранен.
- Все верно, - улыбнулся Грибердсон. - Но я здесь, а лев - мертв.
Вечером, когда ученые и вожди со своими людьми расселись вокруг
большого костра, англичанин рассказал о своем походе. Он шел на север,
стараясь двигаться по прямой. В среднем в день он делал пятьдесят миль,
хотя несколько дней шел обычным шагом, торопливо исследуя почву, фауну и
флору. Он миновал земли, которые окажутся под водой, когда растают
ледники, нашел Темзу и место, где будет выстроен Лондон, покрытое почти
целиком болотами или мелководными озерами. Земля там была еще более
скудной и еще более походила на тундру, чем во Франции. Он повстречал
несколько мамонтов и носорогов, изредка попадались львы, медведи и гиены,
особенно много было волков, которые охотились, главным образом, на
северных оленей и лошадей.
Далее он отправился на север и обнаружил, что ледник не достиг его
родины в Девоншире. Вернее, эти места лишь недавно освободились ото льдов,
и там уже появились карликовые растения и мох. Второе поместье
Грибердсона, где в двадцать первом веке будет стоять замок его семьи, в
Йоркшире, находилось под стофутовой толщей льда.
- Я прошел сотню миль вдоль границы ледника. Потом повернул и
двинулся домой, но на перешейке случилось непредвиденное - мне пришлось
двое суток отсиживаться в пещере. Я встретил волков, которые, видимо, не
знали страха перед человеком. Такой крупной стаи я никогда прежде не
встречал - их было больше пятидесяти.
- А как же ваше ружье? - спросил фон Биллман.
- Я потерял его, когда взбирался на обрыв, чтобы оторваться от них.
Иногда приходилось останавливаться, чтобы застрелить волка, но потери их
не обескураживали. Они лишь пожирали убитого и вновь лезли за мной. Скорее
всего, они были очень голодны, ничем иным не объяснишь такую
решительность. В общем, я случайно поскользнулся и угодил бы прямиком к
ним в пасть, если бы не схватился за выступ скалы. Но ружье провалилось в
щель, и даже потом, отбившись от волков, я не сумел его достать.
- Вы должны были взять с собой револьвер, - сказала Речел.
- Мне не хотелось таскать с собой лишний груз.
- Но как вам удалось справиться с целой стаей, имея один нож? -
спросил Драммонд.
Перед этим Грибердсон сказал, что копье, которым он убил львицу, он
сделал после схватки с волками.
- Я убил несколько волков, когда они карабкались ко мне по склону, -
сказал Грибердсон. - В пещеру они могли попасть только так. А потом волки
просто ушли. Видимо сожранные сородичи несколько приглушили их охотничий
азарт.
Узнав, что к Драммонду вернулся здравый рассудок, Грибердсон позволил
себе лишь одно замечание. Он выразил надежду, что тот выздоровел
окончательно.
Речел догадалась, что Грибердсон хотел бы быть уверен в том, что
Драммонд отказался от мысли убить кого-нибудь из них. Драммонд, в свою
очередь, дал слово, что полностью принял действительность и не позволит
себе насилия ни в коем случае.
Грибердсон подверг его ряду психологических тестов, пытаясь выявить
скрытые агрессивные побуждения. Результаты его, видимо, удовлетворили -
оружие Драммонду он вернул, но следил, чтобы вооруженный Силверстейн не
находился у него за спиной. Речел заметила это.
И все же налицо были решительные перемены. Прежде ученые, за
исключением фон Биллмана, редко принимали безоговорочно друг друга, теперь
же они работали с минимальными трениями и гораздо упорнее, чем прежде.
Перерыв в общении пошел им, видимо, на пользу. Все ближайшие участки
были изучены и, кроме самих туземцев, поблизости не оставалось ничего
интересного. С каждым днем приходилось уходить все дальше.
Нагрянула зима. Температура понемногу повышалась, с каждым годом чуть
интенсивнее таяли ледники, но все же снегопады были сильными, а морозы
суровыми. В эту зиму племя откочевало вслед за северными оленями. Крупные
животные исчезли полностью.
Казалось, все стада покинули эту часть Франции.
Наконец, к радости фон Биллмана, Грибердсон решил вести племя туда,
где со временем будет располагаться Чехословакия.
Пусть глубокие снега замедлят их продвижение, но в Чехословакии они
смогут осесть на зиму, а то и на лето, если дичи будет достаточно.
Обойдя с севера Альпы, покрытые мощными ледниками, путешественники
миновали Германию, проследовали руслом Дуная - в то время его география
отличалась от нынешней - и с севера вошли на территорию будущей
Чехословакии.
Для зимовки выбрали большую пещеру. У вождя Таммаша развился артрит,
который Грибердсон попытался вылечить. Но лечение дало побочный эффект, и
как-то летним днем Таммаш, гнавшийся за раненой лошадью, рухнул замертво.
Вскрыв тело, Грибердсон обнаружил повреждение сердечной мышцы.
В то лето не умирали ни женщины, ни дети, но без несчастий все же не
обошлось.
Сильнейший воин племени Ангрогрим бросил копье в отбившегося от стада
детеныша мамонта, но поскользнулся при этом. Он ударился головой о камень
и умер, прежде чем раненый мамонтенок раздавил ему грудную клетку.
Жена шлюанга Карнала подавилась рыбьей костью, и ее место заняла
Амага.
На следующее лето племена вновь вернулись в долину реки Везер во
Францию.
Фон Биллман был разочарован, ему не удалось найти язык, который со
временем мог превратиться в индохеттский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47