Слева от его кресла - большое окно, сквозь которое
открывался вид на раскинувшийся луг; луг оканчивался внезапным обрывом.
Повернувшись, он мог разглядеть долину внизу. На дальней ее стороне
вздымалась гора с крутыми склонами, поросшими елями у подножия; посреди
склона - утес, пик покрыт снегом. У него не было никакого представления о
том, где он; очевидно, лишь - это пояс с очень теплым климатом. Ему
разрешалось общение с другими пациентами, но узнать что-либо о
месторасположении центра не удалось. Других "реабилитантов", как и его,
доставили сюда стоунированными.
Арлен Брашино была весьма симпатичной голубоглазой блондинкой
среднего возраста. Длинные волосы уложены узлом Психеи, пронзенным
серебряной булавкой с крупным искусственным бриллиантом на конце. Брелок
на шее - звезда с двенадцатью лучами, в центре ее - идентификационная
карточка доктора. Карточка была прикрыта серебряным украшением в форме
лабиринта, в середине которого - голова минотавра - получеловека,
полубыка. Любой из двенадцати кончиков украшения можно вставить в
приемно-передающее устройство и считать или ввести данные карты.
Арлен носила белую прозрачную, плотно облегающую талию блузку с
высоким кружевным воротничком, зеленую до икр юбку и сандалии. Из всего
лишь нескольких ответов на множество вопросов о ее личной жизни он усвоил,
что она живет с двумя мужчинами. Смеясь, она поведала ему, что у нее
достанет любви объять и более пары мужчин, а также двоих ее детей.
"Да и грудей вполне достанет тоже", - сказал Кэрд.
Эта реплика заставила ее еще раз рассмеяться.
Один "глаз" путешествующей над Кэрдом машины смотрел на Арлен. Машина
регистрировала ее собственные нервные и метаболические изменения в
процессе лечения. Во время сеансов психиатр должен знать свои личные даже
едва различимые реакции. Но Брашино чувствовала себя непринужденно, и
боязни не было и в помине. Психиатр из Манхэттена Арезенти опасалась, что
слишком много наслышалась от Кэрда о незаконных делах правительства и что
власти избавятся от нее, когда она закончит с ним курс процедур. Арлен,
просмотревшая ленты сеансов, которые проводила Арезенти с Кэрдом,
рассказала ему о них. Она вовсе не умолчала о том, что ей казалось важным.
Он поинтересовался, что стало с Арезенти. Арлен нахмурила брови и
ответила:
- Не знаю, но вы можете не сомневаться - она не пострадала. В
противном случае ленты никогда бы не попали ко мне.
- Не уверен, - заметил он.
Он опять посмотрел в окно. Раннее лето вступило в права. Маргаритки и
другие цветы, названия которых он не знал, словно осыпали луг. Олени вдали
ощипывали траву. Маленькие существа, коричневые с большими белыми пятнами.
Крупная черная птица парила высоко в восходящем потоке воздуха - не
разглядишь - то ли ястреб, то ли орел. Снега на вершине горы ослепительно
блестели под ярким позднополуденным солнцем. В прошлые времена до
наступления нынешней теплой эры снега держались до середины горы. Так
сказал ему один из обитателей здешнего реабилитационного центра.
- Я и без машины знаю, что вы говорите правду, - сказала Арлен. -
Конечно, как вы себе ее представляете.
- Так чем мы сейчас занимаемся?
- Я направляю отчет, подтверждающий, что вы теперь другая личность,
которая идентифицирует себя как Бейкера Но Вили, - ответила Арлен. - При
обычном течении бюрократических процедур отчет будет штудировать комиссия
из психиатров и органиков. Они могут потребовать, чтобы вас подвергли
освидетельствованию другие психиатры. Вы пройдете множество испытаний,
потом вас освободят. Эти заключительные тесты призваны определить, какой
должна быть ваша работа или профессия, потом вас направят куда-то начинать
жизнь заново.
Арлен пригнулась к нему. Ее рука пересекла небольшой столик и мягко
легла на его ладонь.
- Трудность в том, что вы совсем не похожи на других пациентов
реабилитационных центров. Подобного в практике не было. Вы утверждаете,
что не способны создать новую личность. Но при этом все еще можете лгать
под ТИ или когда вам вводят другие лекарства. У властей нет уверенности,
что вы не обратитесь в прежнюю личность или не создадите новую.
Она вздохнула и отняла руку.
- Однако я полагаю, с вами станут обращаться точно так же, как с
любым другим направленным на реабилитацию. - Она осветилась улыбкой. - Я
сказала им, что, по моему мнению, из вас получится добропорядочный
гражданин. Но поскольку вы не настоящий кандидат на лечение, а лишь
новорожденный ребенок, способный бегло говорить на родном языке, вам
следует отправиться в англоязычную страну. У вас окажется широкий выбор
мест пребывания и климата. Конечно, вы можете получить работу органика, но
я не советовала бы избирать профессией религию. Бессмысленно.
Правительство не поверит в ваше полное излечение, если вы сделаетесь
религиозным.
- Вера - не в моем характере.
- Нет, просто вы предали ее забвению. Однажды вы же были уличным
проповедником - когда жили в образе отца Тома Зурвана. В конце концов, вы
можете вернуться в колледж и получить новую профессию. Обучение будет
бесплатным.
- Что проку рассуждать о новой жизни, если у меня нет уверенности в
освобождении?
- В освобождении? Звучит так, будто наш центр - тюрьма. Мы
предпочитаем говорить о выписывании.
Кэрд улыбнулся.
- Вы верите этому?
- Здесь не тюрьма. И вы не приговорены к отбыванию какого-то срока.
От вас зависит, когда вы покинете центр.
- Может, это касается других, но не меня.
- Неправда. При одном условии: если вас отпустят, вы должны стать
убедительной демонстрацией благородства правительства. Стрелка
общественного мнения должна указать на вас как на превосходный пример
гуманной политики властей.
- Проклятый, который стал образцовым [в английском звучит каламбуром
- the curser who became a cursor], - сказал Кэрд.
Арлен улыбнулась.
- Извините, полагаю мне не следовало давать прискорбный повод для
каламбуров.
Увы, он не обладал памятью на винчестере о своих жизнях как
ниспровергателя, но все просмотренные ленты снабдили его отличной памятью
на дискете. У него не было никаких стремлений - лишь взаимодействовать с
обществом - такой эвфемизм правительство придумало для себя. Этот эвфемизм
он услыхал от коллеги-реабилитанта Донны Клойд. Была ли она права? Он
теперь часто встречал ее в обеденном зале и во дворе для прогулок. Она
утверждала, что знала его по Лос-Анджелесу и они вместе летели в Цюрих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
открывался вид на раскинувшийся луг; луг оканчивался внезапным обрывом.
Повернувшись, он мог разглядеть долину внизу. На дальней ее стороне
вздымалась гора с крутыми склонами, поросшими елями у подножия; посреди
склона - утес, пик покрыт снегом. У него не было никакого представления о
том, где он; очевидно, лишь - это пояс с очень теплым климатом. Ему
разрешалось общение с другими пациентами, но узнать что-либо о
месторасположении центра не удалось. Других "реабилитантов", как и его,
доставили сюда стоунированными.
Арлен Брашино была весьма симпатичной голубоглазой блондинкой
среднего возраста. Длинные волосы уложены узлом Психеи, пронзенным
серебряной булавкой с крупным искусственным бриллиантом на конце. Брелок
на шее - звезда с двенадцатью лучами, в центре ее - идентификационная
карточка доктора. Карточка была прикрыта серебряным украшением в форме
лабиринта, в середине которого - голова минотавра - получеловека,
полубыка. Любой из двенадцати кончиков украшения можно вставить в
приемно-передающее устройство и считать или ввести данные карты.
Арлен носила белую прозрачную, плотно облегающую талию блузку с
высоким кружевным воротничком, зеленую до икр юбку и сандалии. Из всего
лишь нескольких ответов на множество вопросов о ее личной жизни он усвоил,
что она живет с двумя мужчинами. Смеясь, она поведала ему, что у нее
достанет любви объять и более пары мужчин, а также двоих ее детей.
"Да и грудей вполне достанет тоже", - сказал Кэрд.
Эта реплика заставила ее еще раз рассмеяться.
Один "глаз" путешествующей над Кэрдом машины смотрел на Арлен. Машина
регистрировала ее собственные нервные и метаболические изменения в
процессе лечения. Во время сеансов психиатр должен знать свои личные даже
едва различимые реакции. Но Брашино чувствовала себя непринужденно, и
боязни не было и в помине. Психиатр из Манхэттена Арезенти опасалась, что
слишком много наслышалась от Кэрда о незаконных делах правительства и что
власти избавятся от нее, когда она закончит с ним курс процедур. Арлен,
просмотревшая ленты сеансов, которые проводила Арезенти с Кэрдом,
рассказала ему о них. Она вовсе не умолчала о том, что ей казалось важным.
Он поинтересовался, что стало с Арезенти. Арлен нахмурила брови и
ответила:
- Не знаю, но вы можете не сомневаться - она не пострадала. В
противном случае ленты никогда бы не попали ко мне.
- Не уверен, - заметил он.
Он опять посмотрел в окно. Раннее лето вступило в права. Маргаритки и
другие цветы, названия которых он не знал, словно осыпали луг. Олени вдали
ощипывали траву. Маленькие существа, коричневые с большими белыми пятнами.
Крупная черная птица парила высоко в восходящем потоке воздуха - не
разглядишь - то ли ястреб, то ли орел. Снега на вершине горы ослепительно
блестели под ярким позднополуденным солнцем. В прошлые времена до
наступления нынешней теплой эры снега держались до середины горы. Так
сказал ему один из обитателей здешнего реабилитационного центра.
- Я и без машины знаю, что вы говорите правду, - сказала Арлен. -
Конечно, как вы себе ее представляете.
- Так чем мы сейчас занимаемся?
- Я направляю отчет, подтверждающий, что вы теперь другая личность,
которая идентифицирует себя как Бейкера Но Вили, - ответила Арлен. - При
обычном течении бюрократических процедур отчет будет штудировать комиссия
из психиатров и органиков. Они могут потребовать, чтобы вас подвергли
освидетельствованию другие психиатры. Вы пройдете множество испытаний,
потом вас освободят. Эти заключительные тесты призваны определить, какой
должна быть ваша работа или профессия, потом вас направят куда-то начинать
жизнь заново.
Арлен пригнулась к нему. Ее рука пересекла небольшой столик и мягко
легла на его ладонь.
- Трудность в том, что вы совсем не похожи на других пациентов
реабилитационных центров. Подобного в практике не было. Вы утверждаете,
что не способны создать новую личность. Но при этом все еще можете лгать
под ТИ или когда вам вводят другие лекарства. У властей нет уверенности,
что вы не обратитесь в прежнюю личность или не создадите новую.
Она вздохнула и отняла руку.
- Однако я полагаю, с вами станут обращаться точно так же, как с
любым другим направленным на реабилитацию. - Она осветилась улыбкой. - Я
сказала им, что, по моему мнению, из вас получится добропорядочный
гражданин. Но поскольку вы не настоящий кандидат на лечение, а лишь
новорожденный ребенок, способный бегло говорить на родном языке, вам
следует отправиться в англоязычную страну. У вас окажется широкий выбор
мест пребывания и климата. Конечно, вы можете получить работу органика, но
я не советовала бы избирать профессией религию. Бессмысленно.
Правительство не поверит в ваше полное излечение, если вы сделаетесь
религиозным.
- Вера - не в моем характере.
- Нет, просто вы предали ее забвению. Однажды вы же были уличным
проповедником - когда жили в образе отца Тома Зурвана. В конце концов, вы
можете вернуться в колледж и получить новую профессию. Обучение будет
бесплатным.
- Что проку рассуждать о новой жизни, если у меня нет уверенности в
освобождении?
- В освобождении? Звучит так, будто наш центр - тюрьма. Мы
предпочитаем говорить о выписывании.
Кэрд улыбнулся.
- Вы верите этому?
- Здесь не тюрьма. И вы не приговорены к отбыванию какого-то срока.
От вас зависит, когда вы покинете центр.
- Может, это касается других, но не меня.
- Неправда. При одном условии: если вас отпустят, вы должны стать
убедительной демонстрацией благородства правительства. Стрелка
общественного мнения должна указать на вас как на превосходный пример
гуманной политики властей.
- Проклятый, который стал образцовым [в английском звучит каламбуром
- the curser who became a cursor], - сказал Кэрд.
Арлен улыбнулась.
- Извините, полагаю мне не следовало давать прискорбный повод для
каламбуров.
Увы, он не обладал памятью на винчестере о своих жизнях как
ниспровергателя, но все просмотренные ленты снабдили его отличной памятью
на дискете. У него не было никаких стремлений - лишь взаимодействовать с
обществом - такой эвфемизм правительство придумало для себя. Этот эвфемизм
он услыхал от коллеги-реабилитанта Донны Клойд. Была ли она права? Он
теперь часто встречал ее в обеденном зале и во дворе для прогулок. Она
утверждала, что знала его по Лос-Анджелесу и они вместе летели в Цюрих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83