- Значит, ты из племени "царских" скифов-пахарей. Говори, мальчик,
что привело тебя ко мне?
- Хайре, мудрый врачеватель, знающий скифские племена! - сказал
Арзак.
- Пусть не споткнется твой конь, не пролетит мимо цели стрела. Я
пришел просить у тебя сонного зелья, от которого человек падает
бездыханным, словно его настигла смерть.
По лицу Ликамба пробежала тень. Брови сдвинулись, выпуклый лоб
прорезали вертикальные складки.
- Кто послал тебя, чужеземец? - спросил он быстро и глухо.
- Меня послала нужда, и заклинаю тебя мечом и твоими богами, не
откажи. Вот золото. - Арзак сорвал с руки три браслета. - Возьми и дай мне
взамен сонного зелья, цвета белужьей икры.
- Ты называешь цвет! Клянусь Аполлоном, отцом Асклепия, немногим
случалось видеть неразведенный настой. Этот слуга, ученик и моя дорогая
жена, с которой мы собирали травы, гуляя среди холмов, - вот и все, кто
его видел. Ученик и слуга о настое болтать не будут. Ту, которую я любил,
отняли боги. Мальчик, кто рассказал тебе обо всем?
Арзака охватила тревога. Мысли закружились с такой быстротой, что он
испугался, как бы они не вырвались со словами. Нет, второй раз он не
нарушит клятву. Прижав руки к груди и очень волнуясь, он сказал:
- Твое имя в степь принесли торговцы. Они клялись, что мудростью ты
превосходишь всех врачевателей, что слава твоя на вечные времена. Я
отправился в Ольвию на поводу их клятв. Дай мне зелье, и я привезу тебе
золотые кольца, и траву-"безымянку" для лечения ран, и целый мешок
"скифской" травы - с ней можно прожить без пищи десять и даже двенадцать
дней. Я сделаю все, что ты скажешь. Дай мне зелье.
Во время этой сбивчивой речи Ликамб не отводил от Арзака горящего
взгляда. Потом складки на лбу разгладились, взгляд прояснился, и Ликамб
спокойно сказал:
- Не откажись, чужеземец, прогуляться со мной к источнику. Мне
необходимо проверить уровень воды, и наш разговор мы продолжим в подземном
коридоре.
- Слышал! - воскликнул Филл, не успела упасть на место завеса, за
которой скрылись Ликамб и Арзак.
- Говорили в голос, конечно, слышал, - ответил Ксанф.
- Ах, Ксанф, неужели ты не заметил, что Ликамб, как и я, заподозрил
тайну. Побегу послушаю, о чем они говорят.
- Подслушивать стыдно!
Но Филл исчез за колоннами, прежде чем Ксанф успел его задержать.
Только мелькнул полотняный хитон.
- Купцы не солгали, мальчик, - сказал Ликамб, входя с Арзаком в
галерею, наклонно сползавшую в толщу холма. - Мне открыты целебные
свойства трав, я знаю действие соков, которыми плачут деревья. Снотворный
настой, о котором ты говоришь, способен свалить даже быка. Это сильное
средство, и прежде, чем дать тебе хотя бы каплю, я должен знать, что она
не послужит во вред. Здесь мы одни, и ты скажешь мне правду.
Арзак не был уверен в том, что они одни. Ему слышался шорох, он
косился по сторонам, стараясь понять, откуда доносятся звуки, но взгляд
упирался в глухие каменные стены.
- Ты молчишь, чужеземец?
- Я боюсь утомить тебя длинным рассказом.
- Не беспокойся, я привык выслушивать истории целой жизни. Больные
рассказывают их каждый день.
- Мне было четыре года, Одатис была меньше ягненка, когда мать
привязала Одатис ко мне на спину и сказала: "Спрячься в овраге". Я так и
сделал. Одатис плакала, потом затихла. Потом мы с ней очутились у Старика.
Старик сказал, что был бой из-за пастбищ и что все люди нашего кочевья
убиты, мать тоже.
- Старик приходится тебе дедом?
- Нет, он сам по себе. Его зовут "Стариком" из-за боязни накликать
беду, по-настоящему его имя - Гнур.
Суеверия есть и у греков. Например, считается дурной приметой сидеть
нога на ногу, скорее это должно назвать дурной манерой. Но скажи, почему
твои соплеменники боятся Гнура?
- Из-за его мастерства, они думают, что в кузнечной работе Старику
помогают духи земли и луна.
- Это Гнур сделал те замечательные браслеты?
- Да, только они не замечательные, они принесли беду.
Арзак настороженно посмотрел на Ликамба и замолчал. Ему снова
послышался шорох, теперь совсем близко.
- Как случилась беда, мой мальчик?
- Из царского стойбища приехали пять дружинников за нетупеющим
акинаком. С ними приехала царская жена. Она сказала: "Старик, сделай мне
три золотых браслета на манер эллинских, каких не было ни у одной из жен".
Старик сказал: "Сделаю". Потом царская жена услышала, как поет Одатис, и
спросила: "Это твоя внучка?" Старик промолчал. Тогда она спросила Одатис:
"Ты любишь петь?" - "Очень-очень-очень", - ответила Одатис. "Поедем со
мной в царское стойбище". - "Нет", - сказал Старик. Но царская жена
кивнула дружинникам. Один из них схватил Одатис и ускакал, четверо других
выхватили кинжалы. "Нет", - повторял Старик. Он сделался белым, словно вся
кровь ушла под землю. - "Ни одного акинака больше не будет". - "Зря
беспокоишься, - сказала царская жена и повела глазами, - твоей внучке
будет хорошо. Пусть повеселит меня песнями, а в следующую луну я приеду за
браслетами и привезу тебе девчонку живой и невредимой". Так она сказала, и
все ускакали. Пес Лохмат убежал еще раньше за конем, который помчал
Одатис.
- Прошу тебя, продолжай, - сказал Ликамб.
- Прежде чем луна миновала, умер Савлий, а когда умирает царь, за ним
в могилу уходит жена и служанка жены. Они должны быть с царем там, где
живут после смерти.
- Какой страшный обычай.
- Он пришел к нам от предков, из стародавних времен. Но Одатис
никогда не была служанкой, и вот теперь она едет в белой кибитке, ее убьют
вместе с царской женой.
В облицованный камнем проход сверху свалился Филл.
- Это моя невеста. Девочка с волосами цвета пшеницы, ей грозит
смерть! - закричал он, бросаясь к Арзаку.
- Я не верю своим глазам! - воскликнул Ликамб. - Мой племянник посмел
подслушивать?
- Арзак, объясни скорее дяде, что речь идет о моей невесте, вспомни
гадателя на агоре - он так все и сказал!
- Убирайся прочь, мальчишка, наш с тобой разговор впереди.
- Я не уйду, я знал, что здесь укрывается тайна.
Но Ликамб сдвинул брови, и Филл ушел. Он уходил, чуть не плача,
оглядываясь через каждые три шага.
- Прости, Арзак. Мне в голову не пришло, что нас подслушивали. -
Ликамб обнял Арзака за плечи и повел вниз по ступеням.
- Ничего, что подслушивали, - сказал Арзак, всматриваясь в подземный
проход, едва освещенный горевшим светильником. - Филл должен все знать.
Если Одатис спасется, ей нельзя оставаться в степи. Скифы ее видели в
кибитке царской жены, и для них она ушла за царем в вечную жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40