А если знахарь уехал в другое
место, если откажется дать зелье? Нет, не должно такого случиться, упрошу
или заставлю силой". Думая все об одном, Арзак сгребал и складывал в кучу
галек. И когда луна, приметно меньше вчерашней, но такая же яркая, вышла
на небо, один из ее голубых лучей высветил маленький печальный курган.
Такой могли бы сложить сурки или жаворонки, если б, подобно людям,
хоронили своих царей.
"Успею, должен успеть, не успеть нельзя". Арзак сдвинул ладонью
непрочную насыпь и в опавшей с шорохом груде выбрал сорок одинаково ровных
и круглых камней.
"До нашего стойбища Савлий добирался день, и еще день, и полдня, -
две гальки Арзак отбросил в кусты. - Третий день, сегодняшний, он миновал.
- В кустах снова раздался чуть слышны стук. - Осталось тридцать семь дней
- луна и еще почти пол-луны. Успею".
Расчет на камнях его успокоил. Он лег, седло положил под голову и
перестал слышать печальные выкрики выпи. Мягкий плеск пробивавшейся в
камышах воды стих.
Проснулся он до света. С проблеском первых лучей был на коне.
Белоног, отдохнувший за ночь, пустился вскачь, и в дорожной сумке
загрохотало, словно там оказалась тыквенная погремушка. Это перекатывались
и стучали тридцать семь маленьких ровных камушков. Арзак взял их с собой.
Вперед, Белоног, на закат - к тому краю земли, куда прячется на ночь
солнце.
Войско Дария шло через степь шумно, с криками, лязгом оружия [Дарий
предпринял поход на Скифию в конце VI века до н.э.]. Разве нужно таиться
тем, чей удел одни лишь победы, достославные на все времена?
От Нильских порогов до Яксарта [Яксарт - древнее название Сырдарьи]
проделала путь персидская конница. От Инда до Эгейского моря проложила
пехота дороги войны. Под ударами персов погибли непобедимые армии, пали
крепости, считавшиеся неприступными. Битва с кочевниками, жителями степей,
представлялась делом самым пустячным.
Вот так противники! Вместо шлемов на их головах торчат остроконечные
шапки, бронзовые пластинки, нашитые на пояса, составляют доспехи. Не войну
- забаву предложил своим воинам царь царей, повелитель стран.
Войско двигалось, словно на праздник. Сам Дарий был весел. Он-то
знал, что битвы с воинственными кочевниками предстоят кровавые, но если
судить по зачину, поход должен быть славным.
Царь царей рассчитал каждый шаг. Пока возводили мост над Истром [Истр
- древнее название Дуная], выбрав для этого "шею" реки, где Истр
разделяется на рукава, он с войском переправился через Боспор и пошел
сухими путями. Двигаясь по землям Фракии и Македонии, он превратил живущие
там народы в данников Персии.
Слава шла рядом. У реки с целебными водами царь царей повелел
воздвигнуть каменный столп и вырезать надпись, гласившую: "Источники Теара
дают наилучшую и прекраснейшую воду из всех рек. К ним прибыл походом на
скифов наилучший и самый доблестный из всех людей - Дарий, сын Гистаспа,
царь персов и всего азиатского материка".
Встав на крутом берегу другой, не столь известной реки, царь царей
приказал каждому воину бросить на берег по камню. Выросли горы. Эти горы
также послужат славе.
Через мутный и устрашающий быстрый Истр переправились без труда.
Крепкий мост связал оба берега "шеи". Дарий хотел уничтожить мост, но его
остановил известный своей осторожностью Кой, военачальник из Митилены.
- Царь царей, повелитель стран, дозволь дать тебе совет.
- Говори, военачальник, Дарий слушает.
- Разрушить мост недолго, быстрее, чем возвести новый. Ты задумал
вернуться другой дорогой, но война полна неожиданностей. Что если тебе
придется воспользоваться дорогой уже проторенной? Тогда понадобится и
мост.
Дарий выслушал совет благосклонно и ответил Кою так:
- Друг мой, когда я с победой вернусь на родину, потрудись явиться ко
мне, чтобы я мог вознаградить тебя за добрый совет.
Дарий поставил охрану сторожить мост и, завязав на ремне шестьдесят
узлов, передал ремень начальнику охраны.
- Возьми этот ремень. Как только увидишь, что я выступил против
скифов, начинай с этого времени развязывать каждый день по одному узлу.
Если я за это время не возвращусь, а дни, указанные узлами, истекут, то
плывите на родину. Пока же стерегите мост и всячески старайтесь его
сохранить и уберечь. Этим вы окажите мне великую услугу.
Так он сказал и поспешил с войском дальше.
За Фракией начинались бескрайние скифские степи. Семьсот тысяч воинов
конных и пеших были готовы ковром расстелить их под ноги царя царей, дикий
степной народ бросить к копытам его коня. Очень скоро все так и будет.
Дарий ехал во главе своей гвардии. Ее составляли десять тысяч
"бессмертных". Юноши и молодые мужи из родовитых персидских семей,
надменные, беспредельно отважные, самозабвенно преданные - в битвах они не
знали равных противников. Первая тысяча принадлежала к личной охране Дария
и, гордясь своей близостью к государю, следовала за ним, как огромная
тень.
По правую руку царя царей, грузно уйдя в седло, ехал Отан - вазир и
советник. По левую руку высилась мощная фигура Копьеносца Гобрия -
начальника всех копейщиков. Обоих царь стран называл своими друзьями и
величал титулом "благодетель". Отан и Гобрий были в числе заговорщиков,
расчистивших двадцатисемилетнему Дарию дорогу к трону.
Десять лет, прошедшие с той яростной ночи битвы за трон, продернули
белые нити в их волосах, проложили морщины на лбу и около губ. На дорогах
молодость мужает быстро, быстрее, чем у домашнего очага. А часто ли Дарий.
Отан и Гобрий наезжали в Сузы - город всех городов? Может быть, и года они
не провели под мирными кровлями. Походы, завоевания стран, подавление
непокорных народов, то и дело восстававших против царя царей...
- Отан, - усмехнулся Дарий, предвкушая успех собственной шутки, - мне
не раз приходилось слышать, что скифские холода белят бороду и она
начинает звенеть от висящих сосулек. Тебя не страшит подобная участь?
Гобрий расхохотался. Предположение было тем более смешным, что на
обрюзгшем лице вазиря борода росла редкими пегими клочьями.
- Ничего, государь, царь царей и повелитель Азии, - произнес без
улыбки Отан, - я приму во внимание предупреждение, сделанное тобой по
доброте душевной, с первого же скифа сорву остроконечный колпак и
нахлобучу себе на голову до самых плеч.
- Поистине, мой вазир, нет на свете тебя умнее.
- Напрасно хвалишь вазира, государь, выдумка его слепая.
- Как так слепая?
- А так. Шапка, нахлобученная до плеч, бороду спасет - это верно, да
глаза-то закроет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
место, если откажется дать зелье? Нет, не должно такого случиться, упрошу
или заставлю силой". Думая все об одном, Арзак сгребал и складывал в кучу
галек. И когда луна, приметно меньше вчерашней, но такая же яркая, вышла
на небо, один из ее голубых лучей высветил маленький печальный курган.
Такой могли бы сложить сурки или жаворонки, если б, подобно людям,
хоронили своих царей.
"Успею, должен успеть, не успеть нельзя". Арзак сдвинул ладонью
непрочную насыпь и в опавшей с шорохом груде выбрал сорок одинаково ровных
и круглых камней.
"До нашего стойбища Савлий добирался день, и еще день, и полдня, -
две гальки Арзак отбросил в кусты. - Третий день, сегодняшний, он миновал.
- В кустах снова раздался чуть слышны стук. - Осталось тридцать семь дней
- луна и еще почти пол-луны. Успею".
Расчет на камнях его успокоил. Он лег, седло положил под голову и
перестал слышать печальные выкрики выпи. Мягкий плеск пробивавшейся в
камышах воды стих.
Проснулся он до света. С проблеском первых лучей был на коне.
Белоног, отдохнувший за ночь, пустился вскачь, и в дорожной сумке
загрохотало, словно там оказалась тыквенная погремушка. Это перекатывались
и стучали тридцать семь маленьких ровных камушков. Арзак взял их с собой.
Вперед, Белоног, на закат - к тому краю земли, куда прячется на ночь
солнце.
Войско Дария шло через степь шумно, с криками, лязгом оружия [Дарий
предпринял поход на Скифию в конце VI века до н.э.]. Разве нужно таиться
тем, чей удел одни лишь победы, достославные на все времена?
От Нильских порогов до Яксарта [Яксарт - древнее название Сырдарьи]
проделала путь персидская конница. От Инда до Эгейского моря проложила
пехота дороги войны. Под ударами персов погибли непобедимые армии, пали
крепости, считавшиеся неприступными. Битва с кочевниками, жителями степей,
представлялась делом самым пустячным.
Вот так противники! Вместо шлемов на их головах торчат остроконечные
шапки, бронзовые пластинки, нашитые на пояса, составляют доспехи. Не войну
- забаву предложил своим воинам царь царей, повелитель стран.
Войско двигалось, словно на праздник. Сам Дарий был весел. Он-то
знал, что битвы с воинственными кочевниками предстоят кровавые, но если
судить по зачину, поход должен быть славным.
Царь царей рассчитал каждый шаг. Пока возводили мост над Истром [Истр
- древнее название Дуная], выбрав для этого "шею" реки, где Истр
разделяется на рукава, он с войском переправился через Боспор и пошел
сухими путями. Двигаясь по землям Фракии и Македонии, он превратил живущие
там народы в данников Персии.
Слава шла рядом. У реки с целебными водами царь царей повелел
воздвигнуть каменный столп и вырезать надпись, гласившую: "Источники Теара
дают наилучшую и прекраснейшую воду из всех рек. К ним прибыл походом на
скифов наилучший и самый доблестный из всех людей - Дарий, сын Гистаспа,
царь персов и всего азиатского материка".
Встав на крутом берегу другой, не столь известной реки, царь царей
приказал каждому воину бросить на берег по камню. Выросли горы. Эти горы
также послужат славе.
Через мутный и устрашающий быстрый Истр переправились без труда.
Крепкий мост связал оба берега "шеи". Дарий хотел уничтожить мост, но его
остановил известный своей осторожностью Кой, военачальник из Митилены.
- Царь царей, повелитель стран, дозволь дать тебе совет.
- Говори, военачальник, Дарий слушает.
- Разрушить мост недолго, быстрее, чем возвести новый. Ты задумал
вернуться другой дорогой, но война полна неожиданностей. Что если тебе
придется воспользоваться дорогой уже проторенной? Тогда понадобится и
мост.
Дарий выслушал совет благосклонно и ответил Кою так:
- Друг мой, когда я с победой вернусь на родину, потрудись явиться ко
мне, чтобы я мог вознаградить тебя за добрый совет.
Дарий поставил охрану сторожить мост и, завязав на ремне шестьдесят
узлов, передал ремень начальнику охраны.
- Возьми этот ремень. Как только увидишь, что я выступил против
скифов, начинай с этого времени развязывать каждый день по одному узлу.
Если я за это время не возвращусь, а дни, указанные узлами, истекут, то
плывите на родину. Пока же стерегите мост и всячески старайтесь его
сохранить и уберечь. Этим вы окажите мне великую услугу.
Так он сказал и поспешил с войском дальше.
За Фракией начинались бескрайние скифские степи. Семьсот тысяч воинов
конных и пеших были готовы ковром расстелить их под ноги царя царей, дикий
степной народ бросить к копытам его коня. Очень скоро все так и будет.
Дарий ехал во главе своей гвардии. Ее составляли десять тысяч
"бессмертных". Юноши и молодые мужи из родовитых персидских семей,
надменные, беспредельно отважные, самозабвенно преданные - в битвах они не
знали равных противников. Первая тысяча принадлежала к личной охране Дария
и, гордясь своей близостью к государю, следовала за ним, как огромная
тень.
По правую руку царя царей, грузно уйдя в седло, ехал Отан - вазир и
советник. По левую руку высилась мощная фигура Копьеносца Гобрия -
начальника всех копейщиков. Обоих царь стран называл своими друзьями и
величал титулом "благодетель". Отан и Гобрий были в числе заговорщиков,
расчистивших двадцатисемилетнему Дарию дорогу к трону.
Десять лет, прошедшие с той яростной ночи битвы за трон, продернули
белые нити в их волосах, проложили морщины на лбу и около губ. На дорогах
молодость мужает быстро, быстрее, чем у домашнего очага. А часто ли Дарий.
Отан и Гобрий наезжали в Сузы - город всех городов? Может быть, и года они
не провели под мирными кровлями. Походы, завоевания стран, подавление
непокорных народов, то и дело восстававших против царя царей...
- Отан, - усмехнулся Дарий, предвкушая успех собственной шутки, - мне
не раз приходилось слышать, что скифские холода белят бороду и она
начинает звенеть от висящих сосулек. Тебя не страшит подобная участь?
Гобрий расхохотался. Предположение было тем более смешным, что на
обрюзгшем лице вазиря борода росла редкими пегими клочьями.
- Ничего, государь, царь царей и повелитель Азии, - произнес без
улыбки Отан, - я приму во внимание предупреждение, сделанное тобой по
доброте душевной, с первого же скифа сорву остроконечный колпак и
нахлобучу себе на голову до самых плеч.
- Поистине, мой вазир, нет на свете тебя умнее.
- Напрасно хвалишь вазира, государь, выдумка его слепая.
- Как так слепая?
- А так. Шапка, нахлобученная до плеч, бороду спасет - это верно, да
глаза-то закроет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40