- воскликнул Отан, выслушав донесение. - В
знак изъявления покорности вождь невров просит принять дары. Его пастухи
пригнали в лагерь огромное стадо. Невры ненавидят скифов и рады отдаться
под защиту твоего могущества, государь.
- Наконец поедим мяса, - пропищал Бэс и, ухватившись за головы
бронзовых данников, по-обезьяньи ловко взобрался на ванну. На этот раз его
никто не согнал.
- Сделай милость, Отан, - проговорил миролюбиво Дарий, - прикажи
привести старшего из пастухов.
До самой смерти вспоминал потом невр, как нашла на него оторопь,
когда он понял, что голос, звучащий в огромном вытянутом котле, это и есть
царь персов Дарий.
- Повелитель стран принимает ванну, - объявил ему важный, в расшитом
платье, высокого роста человек.
- Повелитель стран соскребает грязь, пропищал маленький.
Бронзовые человечки - с локоток - оберегали стенки котла, а один из
них исхитрился живым обернуться и взгромоздиться на край. Сидел на чане,
пищал и болтал недомерками-ножками.
- Угу, - промычал невр, плохо справляясь с увиденным.
Жители степей от грязи освобождались иначе. На три шеста натягивался
шерстяной войлок - получался шалаш. Внутри устраивали котел с водой, но
человека в воде не топили, а бросали раскаленные докрасна камни. То-то жар
и пар поднимался, то-то становилось хорошо и для тела приятно.
- Передай своему вождю, что его приношения приняты, что Дарий
благодарит, - прозвучало из ванны. - Вождю мы отправим ответные дары. Тебя
же, отважный пастух, я награждаю кубками.
В руках ошеломленного невра оказались два кубка невиданной красоты. В
правой руке, точно солнце, сверкал кубок из золота. В левой руке полной
луной светился кубок из серебра.
- Скажи, пастух, ты можешь встретиться с царем Иданфирсом? - спросил
бронзовый голос.
- Смогу, коли нужно. Отчего не смочь?
- Если ты сделаешь это, то оба кубка наполнятся золотыми кольцами и
браслетами. Постарайся для меня - не прогадаешь.
- Сделаю, великий царь персов, приказывай.
- Найди Иданфирса и скажи ему от моего имени такие слова: "Чудак!
Зачем ты все время убегаешь, хотя тебе представлен выбор? Если ты считаешь
себя в состоянии противится моей силе, то остановись, прекрати свое
скитание и сразись со мной. Если же признаешь себя слишком слабым, тогда
тебе следует также оставить бегство и, неся в дар своему владыке землю и
воду, вступить с ним в переговоры". Скажи Иданфирсу все это, пастух, после
чего возвращайся с ответом и получишь обещанное.
В ванне замолкло. Пастух покинул шатер.
14. ПОЖАР
Степь горела. Весь день пришлось ехать по выжженной, без единой
травинки, земле. Арзака это не удивило. В весеннюю сушь разведенный не на
месте костер легко оборачивался пожаром. "Ничего, кони крепкие, выдержат",
- подумал Арзак.
Каждый имел теперь собственного коня. Под Филлом выплясывала
небольшая лошадка, прозванная в память прежнего хозяина Тавром. Для Ксанфа
заарканили приземистого гнедого. Гнедко достался оседланным, в упряжке. К
седельным подушкам была приторочена сумка с запасами. В ней нашлись даже
вино и ритон из воловьего рога, оправленный в бронзу. Филл немедленно
привязал ритон к своему поясу.
- Что для таких скакунов день без еды? - сказал Арзак и похлопал по
шее верного Белонога.
Но когда через один переход под копытами вновь зашуршал серый пепел,
стало ясно, что траву Выжигали с умыслом. Арзак покосился на Ксанфа с
Филлом: догадались ли? Ксанф сидел в седле, как всегда, прямо. Филл
держался расслабленно, слегка отвалившись назад, вывернув ступни ног
внутрь. Тревоги на лицах Арзак не увидел. И Ксанф и Филл казались
спокойными.
- Война, - произнес Арзак коротко.
- Как узнал? - лениво откликнулся Филл, словно спрашивал о пустяках,
не стоивших внимания.
- Траву выжигают. Грозный знак.
- Такой уж грозный? Отец говорил: "Степные народы или кочуют, или
из-за пастбищ воюют". Отец ходил далеко на север, его товары по Борисфену
до самых порогов поднимались. Он и царя вашего знал, того, что умер,
привозил его женам эллинские украшения, благовония и крашенные пурпуром
ткани.
- Если траву выжигают, значит большая война, - сказал Арзак. - Тебе и
Ксанфу надо вернуться.
- Нет! - сказал Филл и выпрямился в седле.
- Да, - сказал Арзак. - Война и смерть в одной упряжке ходят. Вы
вернетесь, потому что на дорогах войны вам места нет.
- Это так. Но без тебя нас двое, а с тобой - мы впятером. Ты один
троих таких, как я, свободно заменишь.
- Филл прав, - вступил в разговор Ксанф. - В беду мы скорее попадем
без тебя, чем с тобой. Тебе степь дом, мы здесь впервые, поэтому и сатарху
в руки попались.
- Правильно. Ты знаешь степь, Добрый Медведь, и мы проскользнем за
тобой, как твои тени. Одна тень пошире, другая - тонкая. Совсем тоненькая,
неприметная тень.
- Перестань дурачиться, Филл, - остановил друга Ксанф. - Вспомни, что
при любых обстоятельствах тени молчат.
- Я особая тень. Я тень, двигающаяся наоборот.
Филл рывком перевернулся и вытянул вверх ноги.
- "Несись, мой Тавр, через поля и травы", - пропел он стоя на голове.
- А трав-то для Тавра как раз и нет.
- Речка шумит, - сказал Арзак, вслушиваясь в степь.
- У нашего Медведя, глаз орла и слух кошки! - Филл, как ни в чем не
бывало, снова сидел на войлоке, заменявшем седло.
- Раз вода, значит и травка на берегах уцелела. Кони подкормятся, -
сказал Ксанф.
Ни Филл, ни Ксанф всплеска воды не услышали, просто за время пути они
научились верить каждому слову Арзака. Он и на этот раз не ошибся. Речка
скоро открылась. Но трава ее на берегах оказалась выщипанной до корней;
сползавшие в воду кусты были обглоданы дочиста, торчали одни толстые
ветки.
- Конный отряд прошел, - предположил Ксанф.
Арзак кивнул головой.
- Бедные Тавр, Белоног и Гнедко, - грустно сказал Филл. - Им придется
поужинать одной водичкой. Или давай, Арзак, себе наловим рыбешки, коняшкам
дадим лепешки. И складно, и ладно будет. Что, предводитель, скажешь?
- Нет, Филл, рыбу поймаем - лепешки все равно побережем. Кто знает,
как долго придется по опалине ехать.
Ночь прошла у реки. Во время дневного перехода попалась нетронутая
огнем лужайка. Кони, фыркая, жадно щипали припорошенную пеплом траву. К
исходу дня опалина ушла на восход.
- Прощай, злая война! - крикнул Филл. - Разошлись наши дороги! Больше
не встретимся!
"Должно быть, меланхлены на савроматов пошли, - подумал Арзак. - Или
будины с меланхленами бьются". Скифов он исключил. От Истра до Танаиса
напасть на грозное племя царских скифов не осмелится ни один народ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
знак изъявления покорности вождь невров просит принять дары. Его пастухи
пригнали в лагерь огромное стадо. Невры ненавидят скифов и рады отдаться
под защиту твоего могущества, государь.
- Наконец поедим мяса, - пропищал Бэс и, ухватившись за головы
бронзовых данников, по-обезьяньи ловко взобрался на ванну. На этот раз его
никто не согнал.
- Сделай милость, Отан, - проговорил миролюбиво Дарий, - прикажи
привести старшего из пастухов.
До самой смерти вспоминал потом невр, как нашла на него оторопь,
когда он понял, что голос, звучащий в огромном вытянутом котле, это и есть
царь персов Дарий.
- Повелитель стран принимает ванну, - объявил ему важный, в расшитом
платье, высокого роста человек.
- Повелитель стран соскребает грязь, пропищал маленький.
Бронзовые человечки - с локоток - оберегали стенки котла, а один из
них исхитрился живым обернуться и взгромоздиться на край. Сидел на чане,
пищал и болтал недомерками-ножками.
- Угу, - промычал невр, плохо справляясь с увиденным.
Жители степей от грязи освобождались иначе. На три шеста натягивался
шерстяной войлок - получался шалаш. Внутри устраивали котел с водой, но
человека в воде не топили, а бросали раскаленные докрасна камни. То-то жар
и пар поднимался, то-то становилось хорошо и для тела приятно.
- Передай своему вождю, что его приношения приняты, что Дарий
благодарит, - прозвучало из ванны. - Вождю мы отправим ответные дары. Тебя
же, отважный пастух, я награждаю кубками.
В руках ошеломленного невра оказались два кубка невиданной красоты. В
правой руке, точно солнце, сверкал кубок из золота. В левой руке полной
луной светился кубок из серебра.
- Скажи, пастух, ты можешь встретиться с царем Иданфирсом? - спросил
бронзовый голос.
- Смогу, коли нужно. Отчего не смочь?
- Если ты сделаешь это, то оба кубка наполнятся золотыми кольцами и
браслетами. Постарайся для меня - не прогадаешь.
- Сделаю, великий царь персов, приказывай.
- Найди Иданфирса и скажи ему от моего имени такие слова: "Чудак!
Зачем ты все время убегаешь, хотя тебе представлен выбор? Если ты считаешь
себя в состоянии противится моей силе, то остановись, прекрати свое
скитание и сразись со мной. Если же признаешь себя слишком слабым, тогда
тебе следует также оставить бегство и, неся в дар своему владыке землю и
воду, вступить с ним в переговоры". Скажи Иданфирсу все это, пастух, после
чего возвращайся с ответом и получишь обещанное.
В ванне замолкло. Пастух покинул шатер.
14. ПОЖАР
Степь горела. Весь день пришлось ехать по выжженной, без единой
травинки, земле. Арзака это не удивило. В весеннюю сушь разведенный не на
месте костер легко оборачивался пожаром. "Ничего, кони крепкие, выдержат",
- подумал Арзак.
Каждый имел теперь собственного коня. Под Филлом выплясывала
небольшая лошадка, прозванная в память прежнего хозяина Тавром. Для Ксанфа
заарканили приземистого гнедого. Гнедко достался оседланным, в упряжке. К
седельным подушкам была приторочена сумка с запасами. В ней нашлись даже
вино и ритон из воловьего рога, оправленный в бронзу. Филл немедленно
привязал ритон к своему поясу.
- Что для таких скакунов день без еды? - сказал Арзак и похлопал по
шее верного Белонога.
Но когда через один переход под копытами вновь зашуршал серый пепел,
стало ясно, что траву Выжигали с умыслом. Арзак покосился на Ксанфа с
Филлом: догадались ли? Ксанф сидел в седле, как всегда, прямо. Филл
держался расслабленно, слегка отвалившись назад, вывернув ступни ног
внутрь. Тревоги на лицах Арзак не увидел. И Ксанф и Филл казались
спокойными.
- Война, - произнес Арзак коротко.
- Как узнал? - лениво откликнулся Филл, словно спрашивал о пустяках,
не стоивших внимания.
- Траву выжигают. Грозный знак.
- Такой уж грозный? Отец говорил: "Степные народы или кочуют, или
из-за пастбищ воюют". Отец ходил далеко на север, его товары по Борисфену
до самых порогов поднимались. Он и царя вашего знал, того, что умер,
привозил его женам эллинские украшения, благовония и крашенные пурпуром
ткани.
- Если траву выжигают, значит большая война, - сказал Арзак. - Тебе и
Ксанфу надо вернуться.
- Нет! - сказал Филл и выпрямился в седле.
- Да, - сказал Арзак. - Война и смерть в одной упряжке ходят. Вы
вернетесь, потому что на дорогах войны вам места нет.
- Это так. Но без тебя нас двое, а с тобой - мы впятером. Ты один
троих таких, как я, свободно заменишь.
- Филл прав, - вступил в разговор Ксанф. - В беду мы скорее попадем
без тебя, чем с тобой. Тебе степь дом, мы здесь впервые, поэтому и сатарху
в руки попались.
- Правильно. Ты знаешь степь, Добрый Медведь, и мы проскользнем за
тобой, как твои тени. Одна тень пошире, другая - тонкая. Совсем тоненькая,
неприметная тень.
- Перестань дурачиться, Филл, - остановил друга Ксанф. - Вспомни, что
при любых обстоятельствах тени молчат.
- Я особая тень. Я тень, двигающаяся наоборот.
Филл рывком перевернулся и вытянул вверх ноги.
- "Несись, мой Тавр, через поля и травы", - пропел он стоя на голове.
- А трав-то для Тавра как раз и нет.
- Речка шумит, - сказал Арзак, вслушиваясь в степь.
- У нашего Медведя, глаз орла и слух кошки! - Филл, как ни в чем не
бывало, снова сидел на войлоке, заменявшем седло.
- Раз вода, значит и травка на берегах уцелела. Кони подкормятся, -
сказал Ксанф.
Ни Филл, ни Ксанф всплеска воды не услышали, просто за время пути они
научились верить каждому слову Арзака. Он и на этот раз не ошибся. Речка
скоро открылась. Но трава ее на берегах оказалась выщипанной до корней;
сползавшие в воду кусты были обглоданы дочиста, торчали одни толстые
ветки.
- Конный отряд прошел, - предположил Ксанф.
Арзак кивнул головой.
- Бедные Тавр, Белоног и Гнедко, - грустно сказал Филл. - Им придется
поужинать одной водичкой. Или давай, Арзак, себе наловим рыбешки, коняшкам
дадим лепешки. И складно, и ладно будет. Что, предводитель, скажешь?
- Нет, Филл, рыбу поймаем - лепешки все равно побережем. Кто знает,
как долго придется по опалине ехать.
Ночь прошла у реки. Во время дневного перехода попалась нетронутая
огнем лужайка. Кони, фыркая, жадно щипали припорошенную пеплом траву. К
исходу дня опалина ушла на восход.
- Прощай, злая война! - крикнул Филл. - Разошлись наши дороги! Больше
не встретимся!
"Должно быть, меланхлены на савроматов пошли, - подумал Арзак. - Или
будины с меланхленами бьются". Скифов он исключил. От Истра до Танаиса
напасть на грозное племя царских скифов не осмелится ни один народ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40