— Сколько членов команды страдает от подобных нарывов?
— Почти половина — сказала она.
Бергер повернулся и увидел, что Рихтер смотрит на него:
— Долгое плавание, господин капитан.
Бергер устало кивнул:
— Потому и нарывы.
***
В семь-тридцать наступили сумерки, когда Герике и Лаклан повернули в широкие ворота Дома Фады и двинулись по дорожке, посыпанной крупным песком. Они поднялись по ступенькам и немец потянул за цепочку старомодного звонка-колокольчика.
Послышались шаги и дверь открыла миловидная женщина лет шестидесяти, седые волосы зачесаны назад в пучок. На ней было черное бомбазиновое платье и накрахмаленный белый передник.
Она улыбнулась, совсем не показывая удивления:
— Не хотите ли войти, сэр?
— Благодарю вас.
Герике шагнул в холл, Лаклан следовал за ним, держа наготове Ли-Энфилд двумя руками.
— Позвольте ваш плащ, сэр. — Она исчезла в небольшом гардеробе и мигом вернулась. — Остальные в гостиной. Вы можете пройти сюда. — Она остановилась, положив руку на ручку двери — Как объявить, сэр?
Герике, более чем когда-либо убежденный, что он принимает участие в некоем изощренном кошмаре, сказал:
— Корветтен-капитан Пауль Герике. Меня ожидают — добавил он мрачно.
— О да, сэр. — Она открыла дверь и провела их внутрь — Корветтен-капитан Герике, мадам.
— Благодарю вас, Мэри.
Джин Синклер, Рив и Джанет пили у камина шерри, Рори разлегся на ковре. Она протянула руку:
— Я рада, что вы смогли придти, капитан. — Она повернулась к Риву — Кэри, приготовьте капитану Герике шерри.
Лаклан занял позицию у двери. Она сказала:
— Добрый вечер, Лаклан. Как матушка?
— Все хорошо, миссис Синклер.
— Передайте, что я спрашивала о ней.
Через мгновение Герике, слегка ошеломленный очутился перед камином с бокалом превосходного шерри в одной руке и сигаретой в другой.
— Надеюсь, что вас устроили по возможности комфортно там внизу — сказала Джин.
Замечание нельзя было воспринимать серьезно, ибо глаза ее так блестели, что едва скрывали смех.
— Я должен описать удобства вашей полицейской станции скорее как адекватные, нежели комфортабельные — вежливо ответил он.
Рив зашелся смехом:
— Мне это нравится. — Он тронул руку Герике — Оставим их двоих поболтать, отойдем туда и расскажите мне о Фальмуте.
Он и Герике отошли к окну и встали, сблизив головы. Джин сказала:
— Он красив, не так ли?
— Который? — спросила Джанет.
Старшая женщина улыбнулась:
— Очко в вашу пользу, но вы понимаете, что я имею в виду.
Джанет кивнула:
— Он отличается от всех, кого я знала. В нем есть нечто, чего я не могу определить. Я всегда была слишком занята для мужчин, Джин. Я имею в виду, для каких-либо глубоких отношений. Медицинский институт, потом война. В основном работа и сон, с мелкими любовными интрижками, когда я ощущала в них потребность.
— А Герике?
— Я немного боюсь его.
— Понимаю вас.
— Это в глазах — сказала Джанет.
— Или не в них, разве вы не заметили? По нему ничего не скажешь, ибо он непроницаем. Он выглядит человеком, далеким от реальной жизни, эта его постоянная кривая улыбка, наверное, есть знак, что смотрит на все, как на весьма черный розыгрыш. Блестящий офицер, моряк милостью божьей, его послужной список, его награды доказывают это. И как все такие люди, совершенно непредсказуем. Ни одно когда-либо установленное правило не подходит для него.
Снаружи прозвучал гонг и в дверях появилась Мери:
— Обед подан, мадам.
Джин встала:
— Прошу вас, джентльмены.
Она вышла с Ривом, Джанет и Герике следом, Лаклан замыкал шествие.
***
Стол, сервированный в обеденной комнате баронских пропорций, включал все, что обещала Джин. На одном конце находилась галерея и самый огромный камин из всех, виденных Герике, три больших бревна ярко горели в открытом очаге. Над ним висели два истрепанных боевых знамени.
На каменной стене висели головы животных. Самые разные от леопарда до газели Томпсона. Пышный набор средневековых доспехов, алебарды и боевые топоры, мушкеты всех видов.
— Необычайно — сказал он. — У вас здесь замечательное место, миссис Синклер.
— Знаем — сказал Джанет. — Павильон шесть на «Метро Голдвии Мейер». Все, что нужно, это Эррол Флинн в килте, спрыгивающий с галереи с клеймором в руках.
Джин Синклер рассмеялась:
— В действительности она недалека от правды, капитан. Это место на самом деле — страшное мошенничество. Викторианская готика. Ответственность на одном из моих предков, некоем Фергюсе Синклере.
— Трофеи тоже его времени? — спросил Герике.
— Нет, они принадлежат деду. Охотился за ними по всему миру. Он был одним из тех, кто на охоте готов довольствоваться лучше малой добычей, чем ничем. Он настаивал, чтобы я участвовала в охоте на оленей, когда была совсем юной. Чтобы приобрести опыт.
— Держу пари, что так и было — вмешалась Джанет.
— О да, я научилась многим вещам. Что никогда не надо спешить. Что не надо идти крадучись и не находиться по ветру, даже за тысячу ярдов, и брать прицел ниже, если цель находится ниже по склону.
— Интересно — сказал Герике, — надо запомнить.
— И петлять из стороны в сторону, когда бежите за ней? — спросил Рив.
Он почти открыл третью бутылку шампанского, возясь с пробкой покалеченной рукой на краю стола. В его голосе был налет агрессивности, которого раньше не было. Джанет перестала улыбаться.
Джин обошла стол и протянула руку к бутылке:
— Позволь мне, Кэри. Эти пробки очень тугие.
— Я справлюсь.
Он попытался выдернуть у нее бутылку одной рукой, она выскользнула и разбилась об пол.
— Ну посмотрите на это — с горечью сказал он.
— Все в порядке, Кэри.
Она взяла салфетку и высушила его забрызганную форму.
— Это был хороший год для вина — медленно сказал Рив. На секунду он закрыл глаза рукой, потом повернулся к Джанет и Герике — Я должен извиниться. С недавних пор я сам не свой.
Джин похлопала его по плечу:
— Кофе в гостиной.
Она кивнула Джанет, смотревшей на Герике, потом отодвинула свое кресло. Они вернулись в гостиную, куда безмолвно прошел Лаклан.
— Ему нехорошо? — спросил Герике.
Она взяла сигарету из коробки и он зажег огонь:
— Вы видели его руку и глаз. Этот небольшой удар судьбы он получил в день-Д, участвуя в бою, в котором не должен был участвовать. Обычная история в его жизни. С тех пор он пытается вернуться в строй.
— Я хорошо знаю людей такого типа. Его последними в жизни словами будут, наверное: «За мной!»
Она покачала головой:
— Единственная работа, которую ему предложили, притом используя самую большую в мире протекцию, это работа за столом. Вот почему я приехала повидаться с ним.
— И ему это не понравилось?
— У него нет ничего — сказала она. — С его точки зрения.
— Красивая женщина это ничто?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63