Раздались тревожные вопли и одна из женщин громко и пронзительно закричала, когда «Дойчланд» снова двинулась с ужасным треском и скрежетом ломающихся досок.
Рихтер мгновение повисел, крепко вцепившись в трап. Потом спрыгнул, оказавшись по пояс в воде, вброд пробрался к дыре в переборке и пролез внутрь. «Дойчланд» теперь была в постоянном движении, вода бурлила вокруг него, но когда он достиг салона, здесь стояла странная жуткая тишина. И когда он взобрался в каюту, она все еще ждала его. Он повесил фонарь и сел рядом.
— Ты вернулся?
— Конечно.
— Что будет Хельмут?
— Они придут за нами, Лотта. Они в конце концов придут сюда.
Он взял ее руку и крепко сжал.
***
Для Мердока, обсуждавшего наилучший способ подойти, этой внезапной дрожи, когда «Дойчланд» заскользила к краю, оказалось достаточно.
— Она уходит, парень, она уходит! — Он хлопнул Герике по плечу — Выжми все, что можешь, полный вперед и прямо на поручни. Две минуты — все, что у нас есть.
Герике добавил мощности, «Мораг» рванулась вперед, вызвав изумление даже у тех, кто столпился на квартердеке, срезав поручни и носом уткнувшись в палубу.
Не было необходимости тратить слова, монахини, ведомые Штурмом, уже спешили из каюты Бергера, а Прагер, Рив, Джего и все остальные были готовы быстро покинуть квартердек.
«Дойчланд» снова сотряслась и люди закричали в страхе, сестра Кэт, пронзительно вскрикнув, упала у поручней. Джанет дотянулось до нее, затащила к себе и втолкнула в каюту кокпита.
— Она утащит нас с собой, парень! — закричал Мердок. — Готовься к заднему ходу! — Он помахал рукой и яростно крикнул — Быстрее, черт побери! Она уходит!
Началась последняя безумная суматоха, люди в панике прыгали через поручни. Бергер был последним, судовой журнал и личный дневник в клеенчатом пакете под мышкой. Герике дал полный ход назад, когда «Дойчланд» снова осела, и «Мораг» отпрыгнула.
Сестра Анджела скорчилась в уголке маленькой каюты. Она попыталась встать, глядя в лица толпившихся вокруг.
— Лотта? — спросила она, — где Лотта?
Ответа не было — и не могло быть. Она повернулась, крепко схватила Джанет за руку и сказала по-английски:
— Здесь нет Лотты и господина Рихтера. Они, наверное, еще на борту.
Джанет выбралась из каюты в кокпит. Рядом с Джего скрючился Рив, тут же стояли Герике и Мердок. Она подергала руку Джего:
— Кто-то еще остался на борту.
Казалось, что ему трудно выговорить слово:
— Невозможно.
Она протянула руку и дернула плащ Герике:
— Пауль, кто-то остался на борту.
Он пораженно глянул на нее. В то же мгновение «Дойчланд» начала соскальзывать с рифа.
***
У Бергера, стоявшего у перил правого борта, на глазах выступили слезы. Когда вода вокруг судна закипела, его рука поднялась в коротком салюте. Еще мгновение была видна главная топ-мачта, потом она тоже нырнула и не осталось ничего — лишь то, что не приняло море. Немного досок, путаница веревок, кружащаяся бочка.
Герике с мрачным лицом повернул штурвал, уводя «Мораг» от Вашингтона по большой кривой, готовый начать медленный и болезненный путь по гороподобным волнам к Фаде.

Баркентина «Дойчланд», 25 сентября 1944 года. В три склянки послеобеденной вахты, оставив позади тонущую «Дойчланд», шестнадцать спасенных из первоначального экипажа были выхвачены с Вашингтон-рифа спасательным судном — Мораг Синклер. При этом коксвейн Мердок Маклеод и корветтен-капитан Пауль Герике показали замечательный пример морского товарищества. После этого они переправили нас на соседний остров Фада по исключительно бурному морю. Я был потрясен, узнав, что тем или иным образом, но еще семь человек отдали свои жизни, чтобы спасти ниши. Впервые за все время слова отказывают мне. Итак, я заканчиваю этот судовой журнал.
Эрих Бергер, капитан.
16
Рив налил себе большую дозу скотча и медленно выпил. Он предельно устал, более чем когда либо ощущая свой возраст. По крыше коттеджа замолотил ветер, и он вздрогнул.
— Пожалуйста, больше не надо — прошептал он. — Все — значит все.
Он с болью похромал к столу. Больше всего ему нужен сон, но вначале надо сделать работу. Он взял ручку и открыл дневник. В дверь постучали и вошел Харри Джего, с трудов закрыв дверь на ветру. Лицо опухло, кожа порезана в дюжине мест. Казалось, что ему, как и Риву, трудно ходить.
— Вы не слишком хорошо выглядите, Харри.
Адмирал пододвинул к нему бутылку скотча:
— Наливайте сами.
Харри прошел в кухню и вернулся со стаканом. Заговорил он очень медленно:
— Я чувствую себя ходячим мертвецом.
— Понимаю, что вы имеете в виду. Как Джанет?
— Нерушима. Фада-хаус похож на полевой госпиталь, и она не присела с тех пор, как мы пришли.
— У нее была большая практика. Это долгая война — сказал адмирал. — Снаружи все еще гнусно?
— Нет, просто плохо. Я бы сказал, ветер от семи до восьми, немного стих. Наверное, к утру выдуется.
Он опустошил стакан и Рив налил снова:
— Я связался по радио с Мюрреем. Очевидно, там тоже хаос, но утром он сможет послать судно. Сказал, что попытается приплыть сам.
— Как со спасенными? Что будет с ними?
— Не знаю. Интернирование для монахинь, лагерь военнопленных для Бергера и его людей.
Настала долгая пауза, Джего глядел в свой стакан.
— Вам это не нравится, не так ли?
— Теперь это не имеет для меня никакого значения.
— Понимаю, что вы чувствуете. Весь этот дьявольский поход, и он им почти удался.
Скотч сейчас почти заглушил боль.
— А Герике? — спросил Джего.
— А что он? Война еще идет, Харри.
— Знаю — сказал Харри. — Но всегда есть уголки. Он вернется в камеру?
— Это не мое решение. Гражданская власть здесь — это Джин, вы знаете.
Джего одним глотком опустошил стакан.
— Ну, я думаю, мне надо вернуться и посмотреть, как там мои ребята.
— Потом постель, Харри. Идите в постель.
Рив изобразил улыбку:
— Это приказ.
— Адмирал. — Джего поднялся и отсалютовал.
Он уже дошел до двери и положил руку на ручку, когда Рив произнес:
— Харри?
Джего повернулся:
— Да, сэр.
— Совсем вдруг я почувствовал себя старым, Харри. Черт побери, слишком старым. Я просто хочу сказать это кому-нибудь.
***
В гавани все еще бушевала зыбь, когда Герике прошел по пирсу, опустив голову из-за дождя. «Мораг Синклер» танцевала в швартовых, представляя прекрасное зрелище бело-синей окраской. Только очень пристальный взгляд обнаруживал жестокие побои, нанесенные морем.
Он стоял, глубоко засунув руки в карманы кем-то данной ему ветровки, и вдруг услышал, как его окликают. Он повернулся и увидел Мердока дальше по пирсу на низком причале, стоящего возле «Катрины».
Когда Герике сошел по каменным ступеням, из рулевой рубки появился Лаклан. На палубе стояла канистра и он переставил ее на причал с легкостью, показывающей, что она пуста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63